Илья Соколов - Игра.в. реальность

Неподалёку устроился приступ эпилепсии внутри какого-то престарелого мужика (он брызжет слюной, источает зловонную чушь, пробует покалечить себя при падении). Бедняга… Его уволакивают в правильном направлении люди из «падучей полиции».

Девчушки за соседним столиком посмеиваются над привычкой Фицхука танцевать сидя. Он со стаканом в руке заводит странный разговор про правила рептилий (дескать, они – ненастоящие рыбы и не согласны с эволюцией). Наша паршивая блондиночка похотливо пялится на парня в углу зала. Этот крутяга в кожаном пиджаке не даёт ей спокойно наслаждаться коктейлем. Она решительно срывается из-за стола, подходит к этому красивому придурку, быстренько с ним знакомится и советует ему отправиться в отель «Полёт» в паре кварталов отсюда, чтобы подождать её там (она обещает лучшее «постельное приключение» в его жизни).

Он с радостью чистокровного кретина на лице покидает кафе кинотеатра.

Блондиночка возвращается за наш столик, добившись для себя уютного покоя. Конечно, она не собирается нас покидать (тот красавчик больше никогда её не увидит). Она всего лишь устранила «раздражитель»…

Фицхук сейчас упрям и поэтичен, кричит о наркотических грибах, Антарктике в июле, парашютах, бирже ушедших эпох, поклонении клеткам с помётом, кислородной хватке за горло, принципах нестабильности крысиного кино, ацтеках, шизократии, рыбной ловле без вертолёта, дымных газелях, парящей листве, тромбозах на шхуне, пастельных тонах перегара плаценты, зашторенных троллях, красивых фургонах, последних отказах, дефисах в словах, перерождении, крытых аллеях, лисицах в кафе, просторном покрое, ультимативных обедах и жутких повторах…

– Вы так орёте, что распугали всех лисиц, – строго говорит официантка Фицхуку. Тот, глупо улыбаясь, заверяет её в том, что «не станет голосовать против всех».

Мы заказываем ещё пива. Я веселю нашу блонди шутками юмора, она смеётся, вся такая чудесно-прекрасная (словно пьяный уродец из Цирка Чудес). Но время радости быстро проходит, когда я замечаю парня в жёлтой рубашке. Того самого!

Он покупает в кассе билет на фильм. Мне хочется убраться подальше отсюда. Спрятаться в туалет, во тьму кинозала, укрыться на кухне кафе… Сбежать в любой номер отеля «Полёт».

Парень в жёлтом смотрит в нашу сторону, как безумный призрак из параллельного мира. Он, кажется, заметил мой испуг. К нему подходит бородатый мужик, который очень похож на Ван Гога, и начинает предугадывать дальнейший ход событий: «жёлтый» парень орёт, что у меня взрывчатка под курткой; все посетители кинотеатра тоже орут что-то паническое и выбегают на воздух; Фицхук в силу алкогольного опьянения не может ничего предпринять (он молча допивает пиво); наша находчивая блондиночка спасает положение, выдернув нас из-за стола и бегом потащив через пожарный выход…

Мы попадаем в простой, гробоподобный лифт, который напрочь забыл, что он такое (никуда не движется, на тычки по кнопкам не отвечает, на крик не реагирует).

Фицхук херакнул в стену кулаком (его удар вызвал землетрясение на другом конце города). Мы оказались заперты в этом висячем ящике. Блондиночка сейчас напоминает тех весёленьких девчушек за соседним столом. Она глупо смеётся над ситуацией, пока Фицхук усиленно давит на кнопки.

Ящик строго висит в пространстве. Проходит несколько секунд, а потом он падает вправо, сильно ударив меня дверью.

Мы вылетели в тёмный закуток подвала, условно отряхнулись, пришли в себя, собрались с мыслями, психологически перегруппировались, осознали значимость принятых решений и двинулись по коридору тусклого цвета болотных оттенков. Мысль о лунном лабиринте подвала не давала мне успокоиться. Блондиночка вела нас вдоль зелени стен, Фицхук кривляво крякал чуть ли не на каждом повороте…

Через восемь минут мы выбрались на свет, который тут же закончился, а дальше началась немотивированная активность пламени пасхальных снов, плавно переходящая в ртутные танцы индейцев.

Вождь племени подводит меня к стене, исписанной корявыми иероглифами. Я читаю о том, что контроль над цивилизацией ведётся с незапамятных времён расой искажённых пришельцев, которые вынуждены терпеть все наши шалости, питаясь энергетикой человеческих сновидений.

Вождь чинно кивает головой, как бы подтверждая правдивость этой информации. Он – стойкий, опытный индеец, прирождённый воин-охотник. Его крепкие (как томагавки) руки сложены на груди в манере уверенного диктатора. Фицхук подходит к нам, переворачивает страницу стены.

– А картинки будут? – спрашивает он пьяным голосом и получает от вождя по шее…

Костры горят всё ярче, блондиночка пьёт крепкие настойки, курит Трубку Миров. Я подсаживаюсь к ней, она вручает мне бутыль с текилой. Фицхук поделился со мной пейотлем. Я начинаю видеть в темноте фигуры: старик и девушка в белых халатах врачей. Они спорят над спящим инопланетянином, который лежит на кушетке больничного кабинета. После этого двое парней сидят в каком-то ресторане и смотрят пьесу в исполнении тигрят под потолком. Дальше ко мне подходит наша блондиночка, киношно улыбается, целует меня в плакат очередного ужастика, главные герои которого становятся пришельцами для обычных шахтёров, торговцев пончиками, служителей сатаноборцев, андрогинных мутантов и людей, страдающих бессонницей.

Блондиночка шутливо дышит мне в лицо. Я начинаю видеть сны, а полночь тает без остатка.

Артюр вырубил дальний свет, когда мы въехали под крышу.

Многоаспектность сна осталась по-прежнему бесплатной, а наша машина дымилась от счастья.

Мы припарковались в этом грязном подвале (здесь пахло сыростью трущоб, во тьме углов сновали крысы).

Артюр сказал, зачем мы здесь:

– Сейчас попробуем освободить того подопытного парня… Хватит ему болтать душой между реальностью и снами.

Я вылезаю из авто вслед за Артюром. Бездумно раздаётся взрыв. Жуткий мужик с лозунгом «Антимир спасает уродство!» выпал в окно подземного гаража… Мы бежим в сторону лифта, открытые двери которого красиво смотрят на огонь.

Мы до дверей так и не добрались. Нас чуть не задавило людьми (они бежали вдоль оврага, пробуя прыгать с вентиляторами в руках, отчаянно паникуя, вдаваясь в крикливую полемику на полном ходу).

Я посмотрел в лицо чёрной степи. Улыбчивый незнакомец стоял на холме, поигрывая властью револьвера. Четыре пули постучались в дверь.

Танцовщица салуна вскрикнула и шмякнулась под стол со сцены. Артюр хлебнул немного виски из бутылки, почти прицелившись, всадил два быстрых выстрела через окно по незнакомцу. Ещё дымящийся кольт прыгает в кобуру, будто в конуру. Стрелок на холме упал и отключился, точно тостер.