Елена Климова - Реминискорум. Пиковая дама

– А-а-а, твою мать! – завопил Антон от дикой боли: на этот раз он выронил и опрокинул на себя чашку свежесваренного кофе.

Дверца холодильника захлопнулась, контакт прервался. Обожженная нога адски болела. Штаны были бесповоротно испорчены. Кофе он так и не выпил. Зато в голове что-то внезапно щелкнуло, и все частички загадочного пазла окончательно встали на свое место.

Он с самого начала ошибся, решив, что дело в зеркалах. Кастрюлька не была зеркалом, но он увидел в ней отражение ведьмы. Значит, дело не в зеркалах, а в отражениях!!! Вот где ее территория! Это все объясняло. Ничего удивительного не было в том, что она могла приходить к нему не только в зеркалах, но также и во снах и даже в картинах. Ведь все это в некотором смысле отражения! Отражения реальности – неважно, в чем или в ком. Вот что на самом деле имел в виду гребаный профессор. Его, Антона, дар, его особое художественное видение тоже ведь напрямую связано с отражениями. Конечно, он не смог победить ее на своей территории, потому что это была и ее территория, только очень-очень маленькая ее часть. Она, вероятно, владеет и управляет ею столетиями. Она знает об этой отраженной реальности все – то, о чем он даже и не начал еще подозревать, гордясь тем, сколько всего знает и умеет, как замечателен и оригинален его талант. Она имеет полное право ненавидеть его, смеяться и издеваться над ним. Однако, пожалуй, при последнем контакте он не чувствовал ни ненависти, ни издевки. Было какое-то требование. Скорее… она его звала. Да, точно звала. Теперь он явственно вспомнил, что когда он увидел ее в первый раз – там, в галерее, – то тоже чувствовал нечто схожее: оцепенение, тягу, какой-то зов. Тогда все прервалось из-за разбившегося бокала, как теперь из-за опрокинутой чашки кофе. Еще одно буквальное отражение в этой истории… вот только вариант с чашкой оказался существенно больнее. Обожженная нога настоятельно требовала к себе внимания.

Чертыхаясь, он поплелся в ванную. Осторожно стянул штаны. Достал из шкафчика мазь от ожогов. Намазал, морщась от каждого прикосновения. Присел на край ванны, вертя тюбик в руках и задумчиво глядя на занавешенное полотенцем зеркало. Положил тюбик на край раковины. Потянул за полотенце, еще раз, потом резко дернул. Полотенце слетело, чудом не потащив за собой зеркало, однако зеркало уцелело и снова было открыто. Антон встал перед ним и заглянул. Зеркало не отразило ничего необычного. Разве что необычным был он сам – изможденный, небритый, со странной асимметричной прической, маскирующей вырванный клок волос на виске, с ввалившимися лихорадочно горящими глазами. Но на этот раз он хотел увидеть в зеркале не себя. Он больше не желал прятаться и убегать. Он стремился увидеть ее… и поговорить. С ней. С владычицей отражений. С хозяйкой того искусства, которому он посвятил жизнь, но, видимо, не узнал и сотой доли того, что следовало. Если она хочет его смерти – пусть. Возможно, это даже справедливо. Пусть забирает эту никчемную жизнь. За всех тех женщин. За то, что годами продавал свой талант в обмен на место в кругу богатых и знаменитых. Но сначала они должны поговорить.

Чувствуя себя глупо, он постучал по зеркалу. Замер, ожидая ответа. Ответа, естественно, не было. Прокашлялся. Еще раз заглянул в зеркало.

– Эй, – сказал он шепотом, – ну давай уже, выходи. Я здесь. Я готов. Я все понял. Я жду тебя… Блин, ну не помню я, что там положено говорить. Кажется, Пиковая дама, приди… Ну где же ты?

Ответа не было.

– Давай же! Где ты? Приходи уже, сука!!! – заорал он и стукнул кулаком по зеркалу. Брызнули осколки, рука окрасилась чем-то теплым и красным.

Но перед самым этим моментом – возможно, ему это только почудилось – все же мелькнуло в зеркале нечто. Словно на яркое изображение освещенной ванной слабым мазком наложилось иное изображение – комнаты со стеной из зеркал, мужчины, стоящего перед зеркалом, и женщины в черном, стоящей у него за спиной.

Так вот куда она меня звала, понял он. Вот где она меня ждет и где ждала с самого начала. Это было так просто и настолько очевидно, что он даже удивился, как он мог этого не понять, как мог этому сопротивляться.

Теперь он уже не спешил. Аккуратно перебинтовал руку, а заодно и обожженную ногу. Тщательно оделся – в тот же костюм, в котором был, казалось, так давно, а на самом деле каких-то пару дней назад, на открытии галереи. Рубашку, правда, надел чистую. Даже ботинки почистил. Как-никак, он собирался на важное свидание.

Вызвал такси, дождался сообщения «У подъезда вас ожидает машина…» и спокойно вышел, не забыв запереть за собой дверь. Сел в такси, назвал адрес «Армы», откинулся на заднем сиденье, провожая взглядом удаляющуюся светящуюся вывеску «Антон Соколов. Портреты современников». Такси свернуло за угол, и вывеска исчезла из виду.

Глава 2. Ночь музеев

…Над небом голубым, среди пенящихся белых облаков – наши старые знакомые: лев, бык и орел, волшебные существа из чистого золота. На них взирает такой же золотой ангел. Все они крылаты, перед каждым – раскрытая книга. А между ними – нет, не город золотой, а гигантское колесо. Древнейшая магическая рулетка, размеченная загадочными символами. Слева от колеса – змея с тем же золотым отливом, вот только крыльев и книги она лишена. Сверху на колесо давит стальной серо-голубой сфинкс, сжимающий в лапах меч. Снизу его подпирает раскаленный докрасна демон с человеческим телом и собачьей головой.

Это Колесо Судьбы – карта Таро, находящаяся во власти Фортуны. Символы на Колесе исполнены глубокого смысла для всякого, кто готов читать в небесах и картах тайные послания своей судьбы. Непосвященному может показаться, что это обычная роза ветров, указующая на наши земные стороны света (север – восток – юг – запад). Но нет. Восемь букв на этом Колесе: тетраграмма имени Божьего на иврите (Йод – Хе – Вав – Хе) и четыре латинские буквы. Если читать по часовой стрелке, они сложатся в слово TARO, но если двигаться против часовой, то и латинские буквы сложатся в сакральную тетраграмму – TORA. Однако и это еще не все. То, что казалось нам стрелками розы ветров, на самом деле – алхимические символы ртути, серы, воды и соли. Именно их дополняют фигуры ангела, быка, льва и орла, в которых посвященный легко угадает символы четырех евангелистов – Матфея, Луки, Марка и Иоанна.

На старинных изображениях этой карты вы также можете увидеть рядом с гигантским Колесом еще и микроскопические фигурки людей: одних Колесо возносит вверх, к славе; других безжалостно сбрасывает вниз, в пучину несчастий.

Весь наш мир подобен этому Колесу. С одной стороны, вечно меняется, никогда не стоит на месте, нет в нем ничего надежного, ничего постоянного. С другой стороны, нет ничего нового под солнцем. Все возвращается на круги своя. И удача, и несчастье не вечны. Все перемелется, все пройдет.