Ума Барзи - Полдень синих яблок

Как в замедленной киносъёмке он видел, а скорее, ощутил, как троллейбус, дёрнувшись, накренился и со зловещим скрежетом стал плавно уходить носом вниз. Машинально вцепившись, как за спасительную соломинку, в поручень впередистоящего сидения, Григорий с силой потянул его на себя, словно пытаясь вытянуть, затормозить сползающий троллейбус.

Как в калейдоскопе мелькали лица с раскрытыми в беззвучном крике ртами. В воздухе, как в невесомости орбитальной станции летали дамские сумочки, пролетела клетчатая кепка. Пассажиры, стоявшие на задней площадке кубарем скатились по проходу и оказались сверху огромной кучи-малы человеческих тел. Крики слились в сплошной гул. Отрепьев разглядел, как из этой массы с ужасом в глазах тянула к нему руку, моля о помощи, какая-то женщина. Но он не мог действовать с такой же скоростью, оценивать он начнёт позже.

Троллейбус ещё раз тряхнуло и он замер. Передняя часть была заполнена шевелящейся человеческой массой, стонавшей, матерящейся и рыдающей. Григорий один из немногих сумел задержаться наверху и смертельный перевес был явно не в их пользу.

Он глянул в окно. Откуда-то из под колёс змейкой расползалась трещина, стремительно приближаясь к противоположной стороне улицы.

- Бензином пахнет, - вывел его из оцепенения истеричный визг. В нос ударил удушающий запах. В тот момент ему даже не пришло в голову, откуда в троллёйбусе взяться бензину?

- Никому не курить! - невпопад приказал Отрепьев и вдруг заметил рядом с окошком неприметную табличку «В случае аварии разбить стекло молотком». Обшарив взглядом пространство вокруг, молотка он не обнаружил, зато наткнулся на другую, чуть меньшую табличку, которая гласила: «Молоток находится у водителя».

- Ёхана булочка! - ругнулся Григорий. Думай, думай, заставлял он себя. Он попытался просунуть опухшие трясущиеся пальцы под резиновую прокладку стекла, чтобы выдернуть, а затем выдавить стекло, но та, как приклеенная, не сдвинулась с места. Сумка эта ещё мешает, плечо тянет... Сумка! Тут он вспомнил, что тянуло в перекинутой через плечо сумке. Бутылка шампанского, редкого, дорогого! Мужикам вёз, день рожденья все ж! И подлечиться не мешало бы после вчерашнего. Да видно, не до лечения будет.

Он размахнулся и с криком «Глаза берегите!» одним прицельным ударом увесистой бутыли, вышиб стекло. Бутылка, не разбившись от сильного удара вместе с сумкой полетела вниз, где на самом дне, метрах в десяти, воткнувшись искорёженной кабиной в песок, лежал сорвавшийся уже КАМАЗ, из пробитого бензобака которого вытекала с бульканьем прозрачная радужная жидкость. Но Григорий этого уже не видел.

Мелкие осколки стекла осыпали его, сдирая кожу. Голыми руками, не обращая внимания на заливающие кровью руки, он вытащил длинные кривые кинжалы стекла и осторожно выглянул в окно.

Троллейбус висел, сдерживаемый тормозами, безвольно качал обесточенными усами, зацепившись задними колёсами за самый край глубокой расщелины.

- Давай по одному! - скомандовал он и протянул руку висевшему на поручне студентику. Тот осторожно отцепился и резво оказался у спасительного выхода. Троллейбус закачался и снова раздались крики.

- Тихонько, тихонько, сынок, - почему-то сказал Отрепьев, хотя молодой человек был ненамного моложе его самого. Достаточно было одного резкого движения, чтобы эта консервная банка превратилась в братскую могилу.

Подсадив парня, он тоже осторожно выполз наружу.

Прямо перед ним, блестя тонированными стёклами и дыша тупым рылом в зад чудом удерживающегося троллейбуса стоял новёхонький чёрный Хаммер. Чёрный, будто только сошедший с конвейера, он лоснился своими упитанными боками в пробивающихся сквозь тучи солнечных лучах. Его передний бампер венчал валик лебёдки со стальным тросом.

Григорий не задумываясь схватился за крючок.

- Эй, - крикнул он водителю тяжеловеса, - разматывай лебёдку!

Трос ослаб.

- Уходи отсюда!

Из машины выскочил человек и замахал руками. На лацкане его дорогого пиджака мелькнул депутатский значок.

- Уже вызвали, кого надо! Сейчас всё поползёт, уходи!

- Глеб Николаевич, но там же люди! - выскочила из другой двери девушка. - Надо срочно...

- В машину, я сказал! - приказал депутат. - Поехали, поехали, разворачивайся, - крикнул он водителю. Тот послушно включил мигалку, но тут раздался угрожающий скрежет. Они дружно подняли глаза и застыли в удивлении. Фонарный столб на тротуаре качнулся и медленно стал заваливаться.

Отрепьев, не медля ни секунды, схватил крючок лебёдки и с быстротой молнии продел его в кольцо, торчащего из вмятины заднего бампера троллейбуса.

Лиза вскрикнула, увидев, как под тяжестью столба компрессор, оставленный строителями у обочины дернулся и бесшумно провалился под землю, оставив после себя клубы вздыбленной пыли. Пыль моментально осела, потому что вслед за этим упругий фонтан захлестал из недр образовавшейся ямы. Видимо, компрессор повредил водопроводную трубу и вода хлестала, летним радужным дождём омывая всё вокруг. Тем временем столб, не чувствуя никакой преграды, продолжал заваливаться, пока не повис безвольно на трамвайных проводах, которые опасно заскрипели, заскрежетали, растягиваясь, вот-вот норовя лопнуть.

- Заднюю! Жми! - яростно крикнул мокрый насквозь Григорий. Хаммер завизжал, до дыма прокручивая на месте колёсами, трос натянулся и в воздухе остро запахло жжённой резиной.

Столб ещё немного повисел, зацепившись за провода и, разорвав их, рухнул, разбрасывая фонтаны искр, намертво прижав троллейбус к осыпающемуся склону расщелины.

Где-то невдалеке завыла пожарная сирена, в небе стучал пропеллером вертолёт спасателей и со всех сторон подтягивались кареты скорой помощи. Крики, слёзы, визг тормозов смешались в один сплошной гул. Отрепьев устало опустился на бордюр.

- Да выключи ты уже свою тарахтелку! - махнул он рукой водителю.

- Слушай, тебе в больницу надо, - рядом на корточки опустился депутат.

- В смысле, псих? - попытался пошутить Григорий. Его по-прежнему трясло, только теперь от пережитого стресса. «Вот тебе, Отрепьев, и именины! Считай, что заново родился». Он шмыгнул носом и грязной рукой размазал кровь по лицу.

- Ты в крови весь, может, ранен?

- Да пошёл ты! - зло огрызнулся Григорий.

- Ну, как знаешь, - депутат отряхнул и без того чистые брюки и скомандовал: - Лиза, в машину!

Всё это время стоявшая рядом девушка с участием попросила: