Анна Устинова - Проклятие старых могил

Во-первых, возник на холме словно бы ниоткуда. Это еще ладно бы. Предположим, он где-то прятался, а мы его не заметили. Но ведь он потом и исчез как по мановению руки. Словно растаял. И почему так странно вел себя Пирс? Будь это просто незнакомый человек, он скорей всего просто залился бы лаем. А он точно с ума сошел. От одного воспоминания о его жутком вое у меня снова похолодело внутри. И Жанну он чуть не укусил. А такого с ним вообще никогда не бывало. Все эти соображения я последовательно изложил Коту, но он и этому нашел объяснение:

– Во-первых, Фома, у нас у всех, не исключая Пирса, был шок от падения. И, соответственно, у страха глаза велики. Помножь одно на другое, и получится, что мы видели еще очень мало странного.

Звучало вроде бы снова логично, однако меня Макси-Кот не убедил. Я никак не мог отделаться от тревоги. Хотя, казалось бы, все самое страшное было для нас позади, и мы устраивались спать в теплой уютной квартире, а не на дне холодного сырого котлована.

Макси-Кот взбил подушку и с блаженным вздохом забрался под одеяло. Я последовал его примеру, только без блаженного вздоха. Мне все-таки было совсем не спокойно.

– Макс, я все-таки не пойму, – уже выключив свет, продолжал я.

– Чего ты там еще не поймешь? – сонно откликнулся Макс.

– Там ведь было очень тихо, возле котлована? – на всякий случай решил уточнить я.

– Ну, было, – подтвердил мой друг. – И темно тоже. И свежий воздух, и…

Он зевнул.

– Погоди ты. Успеешь выспаться, – меня охватила досада. – Вот мы трое стояли в полной тишине, и еще снизу, из котлована, раздались чавкающие шаги. А потом кто-то спичку зажег или зажигалку.

– Ну, – вяло подтвердил Макс. – И что с того?

– Значит, из котлована, то есть из глубины, мы все слышали, – принялся я ему растолковывать. – А этот тип к нам подобрался вплотную, и мы даже не чухнулись?

– Эффект колодца, – и на сей раз не смутился Кот. – И еще, тот, кто шел по дну котлована, не осторожничал, а, наоборот, привлекал к себе внимание. И отвлекал от типа, который подкрадывался.

– Та-ак, – протянул я. – Выходит, их было двое?

– Значит, двое, – легко согласился Макс и снова сладко зевнул. – Слушай, Фома, давай продолжим обсуждение завтра. Я уже просто околеваю, так спать хочу.

Мне, в отличие от него, спать окончательно расхотелось, и я продолжил:

– Тогда что у нас получается?

– Ничего-о, – гнусаво протянул Макс.

– Наоборот, очень даже чего. – От волнения я резко сел на постели. – Вот. Слушай. Тот, кто сидел в котловане, потом явно выбрался по лестнице. Когда мы свалились, внизу его уже не было. Значит, он поднялся, но лестницу не убрал.

– Ну и что? – вяло осведомился Макси-Кот.

– А то, что, значит, они совсем от нас избавляться не собирались, – объяснил я.

– Наверное, хотели только напугать, – сказал Макси-Кот. – Значит, это были почти хорошие люди.

– То есть, по-твоему, нам просто повезло? – поинтересовался я.

Макс не ответил.

– Эй, – позвал я.

Но друг мой лишь громко свистел носом. Он спал. Я же по-прежнему не хотел спать. К тому же мне никак не удавалось устроиться так, чтобы не болела шишка на затылке. Уж и так поворачивался, и эдак. Такое впечатление, будто в подушку камней наложили. Потом одеяло из верха пододеяльника уехало в ноги, и там образовался ком. Пришлось с ним бороться.

Наконец я снова лег. Очень странное состояние. Голова как чугунная, сам жутко усталый, а не спится. Воспользовавшись древними рецептами, я начал про себя считать слонов. Кто только придумал, что от этого засыпают? У меня лично слоны дошли до ста, но потом я сбился.

Тогда я вновь принялся вспоминать о том, что с нами произошло. Кстати, сколько времени я провалялся там без сознания? Интересно, Жанна и Макс сразу меня нашли? Они мне так ничего об этом и не сказали. Надо завтра обязательно выяснить. И потом, переключился я на другое, странный все-таки какой-то был толчок. Будто не рукой пихнули и тем более не ногой. Нет, это было что-то резкое и одновременно мягкое. Точно в спину мне запустили огромной подушкой. Или… Я задумался, на что это еще могло походить. Ну, конечно же! Ветер. Очень сильный порыв ветра. Он неожиданно налетел и сбросил меня вниз. Но это было уже полным бредом. Вечер стоял тихий, безветренный. А снести меня вниз мог только какой-нибудь ураган. Однако я по-прежнему оставался уверен, что не почувствовал никакого удара. А в этом у меня, поверьте, был немалый опыт.

Но, может, прав Макси-Кот, и мне это все просто кажется, оттого, что сильно перепугался и к тому же терял сознание? Вот тут я наконец заснул. Точнее, начал проваливаться в сон, но вдруг почувствовал, что в комнате кто-то есть. Как мне удалось не заорать, до сих пор не понимаю.

Я приоткрыл глаза. Окно было плотно занавешено, и тьма стояла даже гуще, чем на дне проклятого котлована. Но я все равно различил, как мимо раскладушки крепко спящего Макса бесшумно пробирается какой-то человек.

«Неужели мама вошла? – с надеждой подумал я. – Оставила что-то у меня в комнате и теперь решила тихонько забрать?» Однако темный силуэт даже отдаленно не смахивал на мою родительницу. Я покосился на дверь, а точней, на то место, где она всегда находилась. Но было слишком темно, и я никак не мог понять, открыта она или нет.

Человек тем временем, не производя ни малейшего шума или шороха, добрался до моего письменного стола, нагнулся, словно бы заинтересовавшись предметами, лежащими на поверхности, и вдруг исчез.

Я лежал ни жив ни мертв. Даже пальцем ноги пошевелить было страшно. Дверь тихонько скрипнула. «Неужели мимо меня проскочил? – пронеслось в голове. – А может, по полу прополз?» Я пристально смотрел на дверь. В нее вплыло что-то белое. Нервы мои не выдержали. Я истошно заорал.

Белое взвилось в воздух, тоже истошно вопя. А как взвыл Макс – это я просто молчу. Ну, прямо рев раненого носорога. Вдруг в комнате вспыхнул свет, и я увидел, что нечто белое – на самом деле моя родительница в длинной ночной рубашке.

– Вы что тут все, обалдели? – услышал я строгий и заспанный голос моего предка.

– Ну, – отозвался я и зашелся от приступа истерического хохота.

Мама и Макс, поняв, в чем дело, тоже принялись хохотать. Ну, прямо до слез. Не смеялся лишь один мой предок.

– Психдом, – мрачно изрек он. – Чтобы не сказать, Канатчикова дача. Я уж думал, в квартиру кто влез и на вас напал. Рита, – сердито уставился он на мать, – ты-то что здесь делаешь?

Родительница моя, смахивая слезы с глаз, принялась объяснять:

– Да ты понимаешь, мне показалось, что Федя во сне стонет. Ну, я и думаю: «Вдруг у него голова болит? Они же сегодня падали». Вот тихонько и заглянула, а они оба как заорут! Я испугалась.