Людмила Романова - Таинственные и удивительные истории, произошедшие с жителями старой Москвы, рассказанные очевидцами и пересказанные их домочадцами

– Ну что ты мама, – сказал Иван Григорьевич, какой домовой!

Он прислушался и понял, что стук идет из-под подстилки в дальнем углу печки. Папа поднял подстилку, под ней в углу стояла банка из-под монпансье, и вздрагивала.

– В банку забрался, и надо же в канун Рождества, и праздник ему не страшен! – боязливо сказала Марфа.

– А может, праздник его и вывел из себя? – сказала мама. Он же все– таки нечисть! Она с испугом смотрела на эту вздрагивающую баночку.

Папа не хотел казаться трусом, Но и ему было не понятно, почему банка прыгает и воняет. Может и правда домовой? Или крыса? Так если прыгает, значит живая, и вонять тогда ей нечего. Загадка!

Папа хотел, было протянуть руку к банке, ведь он был мужчина! Но мама быстро сказала: «Ты лучше накрой ее покрывальцем, мало ли что»! Папа набросил на банку другой конец покрывальца, и домовой завредничал еще сильнее, да так, хоть нос закрывай!

– Позорище то, какое, – всплеснула руками бабушка Даша. Сейчас уж гости придут, а у нас такое, это и кусок в горло не полезет! Что про нас Лешина жена подумает? Алексей свой, он ничего не скажет, а вот его Шурочка!

Папа взял в охапку банку вместе с покрывалом, и, приказав детям отойти подальше, понес ее к двери. Он вышел во двор, и, сделав несколько шагов подальше от дорожки, бросил банку вместе с покрывалом в сторону…

– Ложись! – пронеслось в мгновенье у него в голове, потому что в ту же секунду раздался взрыв….

И на снегу оказалась банка, крышка с которой слетела вместе с покрывальцем. Банка была пустая, только по снегу рассыпались желтые брызги?

Бабушки с мамой смотрели в окно. А дедушка наблюдал все это с крыльца. Они с напряжением ждали, что будет дальше.

– А-а-ах! – раздался общий возглас. Удрал все-таки! В банке же никого не было.

– От страха, что ли банку то испортил, или из вреда? – спросила бабушка Даша.

– Да нет Дарьюшка, это он, наверное, старого киселя напился! – захохотал дедушка, начиная понимать что-то. Он посмотрел на детей и уже не сомневался ни в чем!

– Ах вы, чертенята! – возмутилась бабушка Маша, когда опомнилась. Да что же вы тут удумали!

Детишки стояли с раскрытыми ртами и испуганными глазами.

– Мы писали… – тихо сказал Митя и хотел заплакать, но, увидев, как все смеются и даже бабушка Даша запотешалась, и сам засмеялся вместе со всеми. А за ним и Маша с Павликом.

После такого вонючки домового, всех вдруг разобрало такое веселье, что когда пришли гости, папа продолжал еще давиться от смеха, а мама говорила: «Успокойся. Что про нас подумают», – и улыбалась.

Марфа уже убрала все это безобразие, бабушка Маша подбросила в печку мятных листочков и прошлась по дому со свечкой, и все стало снова на свои места.

День– то был какой! Все, все друг другу прощали, и бедным помогали. И из беды вызволяли. И в уныние не впадали. Рождество! Да еще и какое веселое.

– Теперь всю жизнь вспоминать будем этого домового! – подумали все.

Слава Богу, к приходу гостей все было убрано. Елка горела свечами.

Дети были наряжены в новые костюмчики, и гости, которые приходили в дом, говорили:

– Иван Григорьевич, какие детишки у тебя славные! И послушные. Наверное, никаких забот с ними?

Дети скромно улыбались, получая шоколадку, а мама с папой поддакивали:

– Машенька умница, уже большие книжки читает. А Павлик с Митей и нас и бабушку всегда слушаются. Слава Богу, дети хорошие.

Дядя Леша привез в дом маленького серого котенка.

– Вот вам, а то дом без кошки как-то скучно. И мышек половит, и погладишь ее так и на душе легко. И дети добрее растут.

– Мы назовем его Домовой, – сказала Маша, беря котенка в руки. Он же в нашем доме будет жить, значит, домовой.

Бабушка Даша дала детям маленькое блюдечко, налила туда молочка, и котенок быстро-быстро замахал своим розовым язычком. А потом, когда его животик стал круглый как барабан, он заснул в своей коробочке, куда Машенька постелила тряпочки. Он ведь был еще маленький. Детишкам было весело, все по очереди рассказали то, что выучили к Рождеству, и станцевали. А потом все разгадывали загадки, и хлопали хлопушки, и играли в фанты. А потом дети пошли спать, а взрослые пили вино, поедали вкусные угощения и вспоминали старые времена, своих родственников и пели песни, под гитару.

А утром дети проснулись и скорее пошли к елочке. Дед Мороз уже ушел, но подарки оставил. И лошадку, и платье с ленточками и книжки с картинками. А еще большой глобус.

Жених

В одной семье, жившей недалеко от Москвы, в Коломенском, было все, и дом крепкий, и хозяйство хорошее, и добра всякого полно. И сынок у них был, красивый, крепкий парень, лет восемнадцати. Ну, скажем, со стороны позавидовать можно.

Одно было плоховато – у их сына с головой было не все в порядке. Родился то он хорошим ребенком, да потом лет в пять заболел. Думали, помрет, но нет, выжил, только плохо соображать стал. Здоровый вырос, красивый, но малость глуповатый. И вроде бы, сразу и не поймешь. Молчаливый он был, а молчи, так за умного сойдешь! Это все знают.

Но это, когда кто редко видел сынка, так думал. А как с ним жить, то все заметно. То не впопад ляпнет, то ест руками, чавкает, да пальцы облизывает. А то и другие неприличные звуки издать может.

Свои то знали его недостаток, а перед чужими стыдиться матери с отцом не хотелось. Жалко им было сыночка, если над ним кто смеяться будет. Поэтому как гости приходили, его родители выпроваживали, как бы делом заняться. Он минут десять в комнате посидит, помолчит, да матери поддакнет. А потом мать и скажет:

– Илюша, поди милый, займись этим или тем.

Или:

– Сынок, сходи к Нюре, пусть пироги то несет.

Он, как бы уйдет, а больше и не вернется. А гостям, что? Им весело, да сытно. А про парня и не вспомнят.

– Мало ли чем подросток занимается, и нечего ему со взрослыми тут путаться. Правильно родители в строгости парня держат! – переговаривались они.

Пока парень малый был, это все сходило, даже если ляпнет чего, или не так сделает, то даже смешно было. Но как, вырос, то по труднее скрывать недостаток приходилось. А уж потом и еще одна беда прибавилась.

Взрослый парень, хоть и глуп, а про женщин, чего-то сам понимать стал. И никто ему ничего не объяснял! Все последнее время на Нюшку посматривал, да так пристально, аж рот откроет, и ничего не слышит, даже если его мать окликнет. Или подойдет к ней, встанет рядом, да засмеется, да затопчется на месте. Нюшка, то его от себя отгонит, а то для забавы, пока хозяйка не видит, дразнит Илюшку, всякими женскими ужимками.

Ну, парень совсем не свой стал. Мать с отцом, глядя на это, и подумывать о последствиях стали. И так подумают, и сяк приложат, все выходит одно. Нужно Илюше невесту искать.