Громова Галина - Бухта надежды. Задача — выжить

— А ты, часом, не того? – недоверчиво хмыкнула Лариса.

— Трезв, аки стеклышко…запотевшее. Так что давай, не тяни резину в долгий ящик! Раньше кончишь – раньше слезешь.

— Ну, ты и пошляк! – попыталась возмутиться собеседница, хотя, работая в мужском коллективе, уже привыкла слышать подобные фразочки.

— Не пошляк, а похабщик! – поправил ее Андрей.

— Один хрен.

— Хрен– то один, да размеры разные!

— Да ну тебя! – не выдержала девчонка. – С тобой говорить не возможно! Давай, до свиданья!

Ну, вот и что делать? С одной стороны – двойная ставка и «чуйство долга», а с другой – собственная жопа, которая сейчас работала как радар на неприятности. Только красной мигалки не хватает и семафорящей надписи «Аларм»! А уж что‑что, а прислушиваться к своей филейной части Андрей привык. Пока она его еще ни разу не подводила.

— Ладно, будем считать это разведкой боем, – мужчина вышел с балкона, миновал прямоугольную кухню, вышел в коридор, попутно включив там свет, и подошел к огромному шкафу в прихожей. В этом чудовище хранилось все нужное и ненужное – по старой советской привычке…. А то мало ли что.

В недрах шкафа на деревянных плечиках висела его форма. Вот как ни странно, но будучи одиноким холостяком, бывший капитан не разбрасывал свои вещи и популярная среди мужского населения страны игра «найди вторую пару носку» его никогда не занимала. Все грязные носки, которые не протирались после суточной носки берц, мирно валялись в одной кучке в ванной комнате возле корзины с грязным бельем. Чистые – покоились в соответствующем ящике. А учитывая, что Андрей использовал всего лишь два цвета – черные и светло–серые, которые закупал просто упаковками, то поиск второй пары не составлял особого труда. Одежда после работы всегда вешалась на плечики и пряталась в шкаф.

Вот и сейчас серо–синий камуфляж мирно соседствовал с черной разгрузкой, которая так нелепо смотрелась поверх ядовито–зеленой вешалки.

Мужчина быстро оделся–обулся, повязал на коротко стриженую голову черную бандану с эмблемой популярной роккерской группы. Огляделся: вроде ничего не забыл, снял с крючка связку ключей от дома и от авто, которое дожидалось его прямо под подъездом – гаражом Андрей так и не разжился, да и места во дворе не было, а рубить деревья на клумбе, как сделал сосед снизу, не хотелось, и вышел из квартиры, клацнув выключателем у двери.

В подъезде было тихо. Ну а что? Кому шуметь? Дом относительно новый. Живут в основном действующие или бывшие военные, люди еще молодые. К тому же рабочий день… Перепрыгивая через три ступеньки, Андрей выскочил на улицу, чуть не сбив мамашку со второго этажа с карапузом.

— Простите! – откланялся он и нажал кнопку разблокировки центрального замка на брелоке. Машина послушно пикнула и подмигнула поворотниками. Андрей запрыгнул за руль, завел двигатель и снова вылез из салона чтобы покурить. И снова со стороны части послышался треск очереди.

— Что за черт? – даже не докурив, Андрей щелчком пальцев выкинул окурок на землю и забрался в недра Ниссана. Двигатель тихо урчал на холостых оборотах, мужчина сместил рычаг коробки передач на первую скорость и легонько надавил на газ – машина плавно тронулась с места.

11 часов 15 минут Гагаринское РОУМВД г. Севастополя

Минут через пятнадцать после того, как Виктор и сержанты подобрали медсестру Аню, милицейский «бобик» подъехал к воротам РОУМВД. Как ни странно, но ворота были закрыты, но при этом возле них кто‑то дежурил.

Пока ехали от портовой поликлиники, Виктору несколько раз попадалась на глаза одна и та же картина – медленно бредущие или просто стоящие фигуры и в противовес им торопящиеся редкие прохожие.

Володин дважды посигналил и из‑за забора вышел сержант в «бронике», каске и с АКС-74 У на плече. Толком разглядеть, кто именно это из‑за головного убора было трудновато. Сначала открылась правая створка, а затем настал черед левой.

Наконец, ВэВэ слегка надавил на газ и авто, взрыкнув двигателем, медленно въехало во дворик, отгороженный крепкими железными решетками, вырастающими из полуметрового бетонного основания, примыкающего к стенам двухэтажного здания отделения милиции, за которым виднелись две свечки–шестнадцатиэтажки, возвышающиеся как два истукана. Так же как и еще одно здание–высотка, принадлежащее к группе строений завода «Муссон», которое благодаря холмистости города видно практически отовсюду и служит отличным ориентиром в Севастополе, в народе именуемое одеколоном [7] из‑за круглого обтекателя станции спутниковой связи «Волна–М», расположенного на крыше.

Сам внутренний двор впечатлял своим внешним видом – будто это и не милиция вовсе, а парк в миниатюре – тротуарная плитка, идеально подогнанная друг к другу, небольшой фонтанчик, который включали только в летнее время, аккуратно подстриженный кустарник и цветущие деревца мирно сосуществовали со стендом «Их разыскивает милиция».

УАЗ остановился, скрипнув тормозами, и из него устало вылезли пассажиры, хлопнув дверцами.

— Так, Анна, вы с нами. – Виктор одернул подскочившую куртку и почесал переносицу. – Нужно рассказать полковнику Смирнову обо всем произошедшем в поликлинике.

— Хорошо, – согласно закивала та, дрожа уже от холода. Хоть погода стояла и теплая, но явно не предназначенная для прогулок босиком в легком халате.

— Бля, мужики, че то мне совсем херово… – пробормотал вылезший из авто Олег, лицо которого приобрело бледновато–землистый оттенок, опускаясь на бордюр. – Маркс заболел и умер, Ленин заболел и умер и я себя что‑то плохо чувствую….

Виктор взглянул на него и сразу же отметил нездоровый внешний вид сержанта – лицо осунулось, лоб покрылся испариной, непонятно откуда взявшиеся мешки под глазами создавали впечатления, что Олег всю ночь бухал, а вот сейчас только очнулся.

— Давайте, я вам помогу! – бросилась к сержанту медсестра и попыталась закинуть его руку себе на плечо, чтобы помочь подняться, но тот только обиженно дернулся.

— Я что, умирающий, чтоб меня молодые симпатичные девчонки тягали на себе! – абсолютно не к месту начал хорохориться тот.

И впрямь, сержант с его двумя метрами в своей зимней куртке со светоотражающими полосками и надписью «милиция» казался вдвое больше и тяжелее, чем худенькая полураздетая девчонка, в которой весу от силы килограмм пятьдесят.

— Давай, облокачивайся на меня, – подставил свое плечо Володин. Он хоть был и помельче здоровяка–Олега, но все равно посильнее медсестрички. – Что болит то?

— Да ничего толком не болит. Даже рука. Просто херово… слабость какая‑то накатила. Чувствую себя целкой после первого аборта…