Призрачный свет - Уинтл Уильям Джеймс
Мистер Бостон решил переехать с Холтон-сквер. Как можно было почтенному торговцу вести дела, если его так беспокоили? Кроме того, это выглядело крайне плохо, когда полиция наносила столько дружеских визитов. И это действительно мешало бизнесу, потому что друзья мистера Бостона решительно возражали против того, чтобы рисковать наткнуться на полицейского, когда они заходят поздно вечером по поводу небольшой сделки относительно метелок или мыла.
Но переезд так и не состоялся; вместо него последовал арест мистера Бостона. И произошло это таким образом. Вскоре после того, как начинало смеркаться, он выглянул из своей двери и увидел человека в черном плаще, под которым был спрятан большой сверток. Он не спустился к нему по двум причинам. Во-первых, на углу площади стоял полицейский сержант, а во-вторых, мистер Бостон решил, что это просто еще одно из странных происшествий, а вовсе не настоящий мужчина. Поэтому он предпочел ничего не заметить.
Но сержант тоже видел этого человека, и он ничего не знал ни о призраке, ни о чем подобном. Поэтому он подошел, чтобы узнать, что находится в свертке. К несчастью, на этот раз это был настоящий мужчина, и когда сержант позвал другого полицейского, и они открыли сверток, мистер Бостон был удивлен больше всех, потому что сверток был полон часов, золота и серебра, похищенных во время крупного ограбления, случившегося неделю назад.
Конечно, мистер Бостон не понимал, что это значит, но судья и присяжные поняли, и он получил семилетний отпуск в приморском местечке под названием Портленд.
Роковая комната
Замок Гленморрис был родовым домом лорда Гленморриса, который мог похвастаться тем, что происходил от доброй сотни графов и от королей Англии и Шотландии. Некоторым его частям было более шестисот лет, да и остальные были построены не вчера. И вряд ли он разрушится завтра, потому что люди в те дни строили дома на века. Его стены были толщиной в шесть футов в старых частях, и некоторые из них содержали проходы и галереи, о существовании которых никто не подозревал.
Замок стоял на склоне холма, защищенный густым лесом с обеих сторон и поднимающимся склоном холма сзади. Впереди, на многие мили, не было видно ни одного селения, и лишь несколько разбросанных домов были более или менее открыты для глаз. Трудно было представить себе более приятное и привлекательное место для дома, если его обитатель не возражал против неудобств, связанных с удаленностью от ближайшего города и железной дороги. Но у владельца замка Гленморрис было более чем достаточно колясок и лошадей; так что подобное неудобство редко давало о себе знать.
Внутреннее убранство замка было в значительной степени таким, как и следовало ожидать. То, что можно назвать более декоративными частями в отличие от полезных, было сохранено или искусно восстановлено в своем первоначальном виде в старые времена; но жилые комнаты были модернизированы самым современным образом, так что посетителю было затруднительно понять, что он находится в очень древнем и историческом доме.
Это место издавна славилось своим гостеприимством. Люди всегда приходили и уходили, когда семья была дома, особенно во времена покойного лорда Гленморриса, очень любившего находиться в окружении своих друзей. Одним из его главных увлечений было водить людей по огромному пространству замка и демонстрировать различные достопримечательности. На самом деле, некоторые члены его семьи считали, что он «перебарщивает», и жаловались, что дом их предков превращают в нечто вроде полуприватного отеля.
Но в замке Гленморрис имелась одна вещь, которую никогда не показывали и редко упоминали. Если бы кто-нибудь внимательно осмотрел старые дубовые панели, обрамлявшие большую галерею, тянувшуюся вдоль западной стороны замка на третьем этаже и открывавшую доступ в главные комнаты, он мог бы обнаружить наличие панели, которую можно было отодвинуть. Но есть вероятность, что он не сделал бы такого открытия, потому что панель была скрыта большим предметом мебели, и даже если бы его убрали, не было ничего, что отличало бы панель от других.
Если бы панель отодвинули в сторону, сплошная стена замка оказалась бы обнаженной. В этом месте наружная стена замка была укреплена огромным массивом каменной кладки, похожим на огромный контрфорс, необходимость которого было нелегко объяснить. Так что стена здесь, должно быть, имела около пятнадцати футов толщины.
Но если бы стена за этой панелью была тщательно исследована, то обнаружилось бы, что первоначально здесь имелась дверь. Она была заложена цельным камнем, так что теперь только арка над ней отличалась от остальной стены. Стало быть, когда-то в толще контрфорса имелась комната, куда вела дверь. Эта мысль подтверждалась тем, что снаружи контрфорса смутно виднелись очертания того, что, вероятно, когда-то было маленьким окошком, через которое свет проникал в комнату.
С этой потайной комнатой была связана какая-то тайна. Если внимательно рассмотреть стену, где находилась дверь, при хорошем освещении, то на каменной кладке можно было различить несколько едва различимых нацарапанных букв. Они были почти стерты временем, но, казалось, складывались в слова: «Роковая комната». Под этим была еще одна старая надпись, часть которой отсутствовала; с большой долей вероятности, первоначально она гласила: «Гленморрис исчезнет, когда придет Гленморрис».
Никакой истории, связанной со всем этим, не имелось. Хотя семейные записи бережно хранились в течение многих сотен лет, ни один из старых документов в архивной комнате башни не упоминал об этой таинственной комнате и не бросал никакого света на странную надпись. Как долго комната была заброшена, оставалось неизвестным; не было даже известно, была ли она все еще там. Она могла быть заполнена и таким образом разрушена, когда дверь была закрыта. Но надпись наводила на мысль, что она все еще существует.
Хотя никакой определенной информации на этот счет не имелось, в семье существовала древняя традиция, согласно которой комната все еще находилась там, и что в ней спрятана какая-то тайна. Конечно, название «Роковая комната» намекало на что-то в этом роде. Традиция также утверждала, что процветание семьи зависит от того, чтобы комнату оставили в покое. Вторая надпись, «Гленморрис исчезнет, когда придет Гленморрис», должна была означать, что лорды Гленморрис всегда будут существовать, пока кто-то из рода не войдет в потайную комнату. Что будет, когда он сделает это, не уточнялось; но существовало зловещее предположение, этот лорд Гленморрис станет последним.
Таким образом, в течение сотен лет закрытая дверь оставалась в покое, и граф за графом предупреждал своего сына и наследника остерегаться любых попыток разгадать тайну. Действительно, говорили, что таинственная смерть одиннадцатого графа, найденного замерзшим в большой галерее, когда слуги поднялись однажды зимним утром, последовала за какой-то попыткой проверить заложенный дверной проем и выяснить, нет ли за ним пустого места.
Покойный граф следовал обычаям своих предков и выбросил эту комнату из головы, но какую линию изберет новый граф, еще предстояло выяснить. Это был молодой человек двадцати трех лет, только что окончивший Оксфорд, и считалось, что он мало уважает то, что он называл «старомодными суевериями». Поэтому кое-кто из старых слуг склонялся к тому, чтобы покачать почтенными головами и спросить, оставит ли их молодой лорд прежние порядки.
Незадолго до смерти покойный граф упомянул ему о комнате и посоветовал забыть о ней. Молодой человек усмехнулся и сказал, что все это кажется ему слишком тривиальным, чтобы даже думать об этом. Он спросил, есть ли за запертой дверью какое-нибудь помещение, и высказал мнение, что едва нацарапанная надпись — просто дело рук какого-то шутника. Его довод состоял в том, что, если бы было что скрывать, никто бы не выцарапал надпись, которая наверняка возбудит любопытство и тем самым приведет к розыскам. Мысль о том, что благополучие семьи каким-то образом зависит от того, что может скрываться в потайной комнате, была абсурдной.
