Иван Катавасов - Коромысло Дьявола

Куда бы ни был направлен его взгляд, на самом деле никто не видит. Так как на внешней оптике произвольно моделируется маскировочное изображение зрачков и выражения глаз. Синхронно в дополнительной реальности внутренней поверхности линз идеально функционируют панорамный монитор и беспроводной интерфейс, связывающий его с компьютером.

Можно спокойно играть, читать, размышлять и воспроизводить эйдетический ряд, вспоминая, анализируя, те или иные недавние события, беседы, содержательные разговоры…

— …Мне составит искреннее удовольствие, Филипп Олегыч, дополнить ваши эпигностические рассуждения касательно эктометрического культа Пресвятой Девы в католицизме и Богоматери в православии.

Ваши резоны неоспоримы в сокровенном истинномудрии, мой друг. За исключением Благовещения в боговдохновенной евангелической агиографии Девы Марии, благословенной в женах, нам не сыскать чего-либо эзотерического.

Каких-либо духовных таинств, связанных с ее душевной полнотой и глубиной, используемых в сокровенных орденских ритуалах, не существует. То же самое относится и к эктометрической тавматургии, профессируемой христианскими клириками.

Тождественно мы обязаны учитывать благотворное светское воздействие соответствующей церковной обрядности на мирян, не способных воспринимать откровения Пресвятой Троицы. Для них Богоматерь есть ступень, шаг навстречу ипостаси Богочеловека как Сына человеческого и приближение к Богу-Отцу. Если понимание Духа Святого для них предвечно останется непостижимым.

Что же касается носителей Благодати, то наше эпигностическое понимание и познание Пресвятой Троицы диаметрально противоположное. Ибо мы от Духа Святого идем к Богу-Отцу и Богу-Сыну.

Наши сокровенные теургические ритуалы, дивинации и конъюрации гораздо чаще основываются на ипостасях Отца и Святого Духа, нежели на ипостаси Сына. Последняя наиболее трудна для теургического осмысления, и она же способствует разработке и применению максимально эффективных синтагм и парадигм, преобразующих, пресуществляющих благодатные силы и знания в неотвратимое воздействие на объекты нечестивого природного творения.

«Изыди, Сатана!» происходит от истинного логия Христова. Думаю, мне нет нужды напоминать вам в формальном греческом оригинале, рыцарь-неофит, креативный и деструктивный трансформационный генезис оного ритуального действа…

На его происхождении и развитии заостряю ваше пытливое внимание, мой друг. Отметьте, пожалуйста, себе на будущее…

Так как это есть один из немногих случаев, когда нам изначально требуется отличительная сущность посредника-медиатора, духовного Христа-Мессии в откровении ритуала, эпигностически изгоняющего мирские порождения сатанинской тьмы и дьявольского света.

Меж тем секулярам недоступны благовестные откровения и прозрения без вмешательства истинно реального или не менее действенного едва ли не ложного воображаемого посредничества в вышних. Как ни парадоксально, в этом им помогают нечестиво языческие людские эвгемерические представления о некоем богоподобии телесной ипостаси Христа Спасителя, иже с Ним олицетворенной Приснодевы Матери Божьей и канонизированных, произведенных в святые праведников, страстотерпцев, великомучеников от мира и века своего. Возможно, тем самым Божий Промысл готовит мирян ко Второму пришествию Иисуса Христа.

Носителям Благодати Господней об этом присновзято и во веки веков не судить в самомнении. Мы смиренно склоняемся, рыцарь Филипп, пред неразрешимыми вопросами, на какие дать ответ благоугодно лишь Господу Богу нашему Вседержителю. Буде таковое произойдет в сверхрациональном откровении и прозрении.

Тако же ипостась Богочеловека и Сына человеческого по-прежнему для нас остается целостно неопределенной, с величайшими трудами постижимой в эпигностическом познании и осмыслении…

Секулярные измышления о некоем определенно материализованном божественном подобии и образе каждой по отдельности тварной человеческой плоти мы с негодованием отвергаем, рыцарь Филипп. Как и беспомощные рационалистические попытки в докетизме или в монофизитстве огулом отыскать рассудочные обоснования Первого пришествия Мессии.

Кстати, мой друг, суетным умозрительным тезисом о непорочном зачатии младенца Иисуса мы обязаны религиозным философам, самонадеянно назвавшимся христианскими гностиками во II веке от Рождества Христова. Таким несообразным манером и несуразным макаром они пытались найти какой-либо материальный базис для тщетных умозаключений об эонах-посредниках между Богом и людьми.

Мне кажется, им было бы уместно дополнить оное материалистическое зачатие вне биологического посредничества мужского детородного органа каким-нибудь хирургическим кесаревым сечением, извлекая на свет Божий новорожденного богоравного евгемерического царя Иудеи, Галилеи, Израиля и шара земного…

Ох и много же обрядовых странностей и экклезиастических несуразностей почерпнуло каноническое церковное предание от первых раннехристианских еретиков!..

— Пал Семеныч, а кто из гностиков терминологически ввел понятие о ереси как особом-де вероучении, занимающемся поисками так ими называемых лучших истин?

— С особенным удовольствием отвечу на ваш вопрос, требующий глубокого изучения и прорицания христианских древностей…

Не угодно ли сигару, мой друг?..

«Курить вредно, и в самолете нонеча не полагается правилами для путешествующих воздушным транспортом…»

Филипп потянулся было за планшеткой. Вовсе не для того, чтобы записать недавно изреченные кое-какие оригинальные идеи Павла Семеновича, их-то он отлично помнил. Отнюдь, не мешало бы оформить, уяснить для себя самого собственные мысли по высказанным ранее поводам и случаям…

Позднее он понял, отчего в небе над Атлантикой не смог отмахнуться от той череды кровавых воспоминаний, увиденных неделю назад. Неосознанно и безотчетно.

«А вспоминать-то надо! В спокойной обстановке салона бизнес-класса дать себе отчет. Может, на какие-нибудь важные детали внимания давеча не обратил, олух?»

Как рыцарь-адепт Рандольфо изгонял Дьявола из толпы сектантов-еретиков, одержимых манией тошнотворного каннибализма и зверского самопожирания, рыцарь-неофит Филипп в ипостаси инквизитора безучастно наблюдал в ходе видения, однажды его настигшего по дороге к прецептору Павлу.

Помнится, дело было жарким утром верхом на мерине Карамазе…

«Достоевский, из рака ноги!» — только и успел подумать Филипп, прежде чем погрузиться в ту безотрадную натуралистическую визионику, «ети ее по кумполу».