Дино Динаев - Дурная Слава

Дураки-мужики, подумал Бен, глядя в раскалившегося до бела начальника. Женщины вертят нами, как хотят. Это они нас имеют, а не мы их.

Ерепов в запале сорвал очки, всего лишь на мгновение явив Бену вопреки сплетням оба глаза, неподвижных и очень светлых, практически белых. У Бена даже челюсть отвалилась, такие глаза он видел один раз в жизни, но тот человек был абсолютно слепой. Ерепов, заметив его реакцию, торопливо вернул очки на переносицу, где они похоже прижились и имели для дужек постоянные утопленные места в коже.

— Сейчас же напишите объяснительную! По всей форме! Будем разбираться по полной программе!

Опять встряла Прелова:

— Я не хотела писать докладную, но у меня не оставалось другого выхода! Я не могла спокойно смотреть, как Магерамов разваливает фирму! Не хочет по-хорошему понимать, будем по-плохому!

Она стояла, сложив ручки за спиной, раскрасневшаяся, довольная, глаза масляные как у кошки сметаны поевшей. Да она сейчас кончит, подумал Бен. Прямо у меня в кабинете, а мне убирать.

Велев через час явиться с объяснительной, Ерепов удалился. Прелова ушла следом, громко хлопнув дверью. Она не удовлетворилась экзекуцией и посчитала своим долгом поставить жирную точку в виде отвалившейся штукатурки. Спустя полчаса позвонил Афинодор.

— Ну что запустил своего жеребца? — Бену почудился легкий щелчок в начале разговора, запись телефонных переговоров в крупных фирмах дело обычное.

— Запустил, Вениамин. Спасибо. Слышал, ты пострадал из-за нас. Грудастая на тебя докладную написала.

— Думаю, пронесет, — неуверенно сказал Бен.

— Нет, не пронесет, — серьезным тоном возразил Афинодор. — Бабы они ничего не забывают. Что думаешь делать?

— Объяснительную писать.

— Напиши все, как есть, думаю, Кузьмич поймет. Я ему сам, пожалуй, позвоню.

Бен сдержано поблагодарил и продолжал начатую объяснительную. Надо же, столько дел, а он вынужден заниматься такой ерундой. В глазах все застило от гнева. В мыслях проносились картины ужасающей мести. Ни одной реальной картины, которую можно было бы осуществить без последующей посадки в тюрьму за убийство и изнасилование. Он не представлял как можно отомстить этой стервозе, ярость клокотала, не находя выхода. Как они с нами мужиками, подумал он опять. Сильный пол: фига с два. Вот бабы сильный, это да.

Несколько раз звонили из таможни, требуя техническое описание пришедших по контракту запчастей.

— Это надо срочно. Час простоя оценен в сто тысяч. Чем вы там занимаетесь вообще?

— Объяснительную пишу! — зло выпалил Бен.

— Да ну? — удивился говоривший и больше не беспокоил.

Для пущей точности надо было узнать, что Афинодор сдал на замену. Бен позвонил на промежуточный склад и велел принести "Мурену".

— Вам надо, приходите и смотрите! — ответил женский голос с нескрываемым раздражением.

— Вы хоть знаете, с кем говорите?

— Ага! С господом Богом! — и трубку повесили.

Делать нечего, ему пришлось спуститься в хозяйственное крыло. Он ожидал увидеть мерзкую каргу с противной физиономией, но кладовщица оказалась милой почти ангельской наружности, что утвердило его в мысли, что все женщины хорошо замаскированные змеищи. Но все мысли о «прекрасном» поле вылетели из головы, стоило ему взять в руки "Мурену".

Плата ярко-золотистого цвета размерами оказалась чуть больше спичечного коробка.

Бен вспомнил гроб, что несли помощники Афинодора, стало быть, остальное броня.

Свинцовая оболочка, арматура, композитные пакеты, космическая сталь. Может, они в космос кого собираются запускать.

Откуда в ОПП взяться радиации? Ядерный реактор в подвале фирмы — немыслимо!

Отколупнув один из чипов, он прочитал дату изготовления и внутренне охнул. «Мурена» была новой, муха не сидела! Получается, что Афинодор на замену ничего не сдавал, он вынул из "Мурены ФХ" плату с чипами, оставив себе только защиту! Ему на фиг не нужны были мозги, ему нужен был сам щит!

Ровно в назначенный час Бен был у Ерепова в кабинете. Кузьмич взял объяснительную, долго и вдумчиво читал. Заговорил на удивление спокойно.

— Вы же знаете, Вениамин Николаевич, что пустить данную бумагу в ход я не могу.

Желько же взъярится, скажет, чем мы тут занимаемся, и первым же меня и лишит премии. Сделаем вот что. Спрячем эту бумагу подальше от греха. Просто будем знать оба, что она есть. Идите, работайте.

— И все? — удивился Бен, приготовившийся к продолжению экзекуции.

— Нет, не все. Помажьте глаза водой и покажитесь Преловой. Пусть знает, что я вас наказал. Вениамин, только между нами. Хитрее вам надо быть. Гибче. Видите же, что это за человек.

— Вернее будет сказано, не человек, — сухо заметил Бен.

— Пусть будет так. Но не связывайтесь вы с ней. Для всех же будет спокойнее. Вы же понимаете, я обязан реагировать, а мне работать надо. Как и вам. Мне уже с таможни два раза звонили, что там у вас? Вот и займитесь.

— Я не понимаю, почему ее так все боятся? — кинул Бен пробный шар, но не прокатило.

— Не забывайтесь! — пресек попытку Ерепов. — Прелова представляет, прежде всего, контролирующий орган, учтите это. Идите работать.

Бен шел по коридору никого не видя от обиды и злости и думал, что он отлично себе представляет, какой именно орган представляет собой этот…эта…Не найдя цензурного определения, сочно ругался. Но про себя. Еще со времен «Кайсара» он вынужден был делать многие вещи мысленно.

Настроение было безнадежно загублено. А ведь с утра было все так чудесно.

Вечером он должен был увидеть сына, и все казалось ему легким и невесомым. А потом грудастая все как утюгом придавила. Свинцовой аппарелью "Вернер Ван Вугенвайзер".

Бен с чувством дернул на себя ящик рабочего стола, и на колени ему вывалились бланки пропусков с литерой «М», которые он позабыл выкинуть при прошлом осмотре.

Позвонил в бюро пропусков и спросил, что за пропуска такие.

— М? — спросил вахтер, судя по голосу, пожилой человек, Бен вспомнил его фамилию, написанную на бейджике — Веткин. — Такие пропуска выписываются на лиц моложе 18 лет.

— Я нашел такие бланки в столе Базилевского. Он пользовался ими?

— Как-то раз видел я с ним двух детишек. Смешные такие, летом в пальтишках.

Бену на экскурсию приводить было некого, и он без сожаления выбросил пропуска в корзину.

Бен тер руками горящее лицо, стараясь успокоиться. Он не мог, не смел показаться перед Артемкой в таком виде. Вместо успокоения заболела голова. Молодость, это когда о неприятностях забываешь в момент их возникновения. Когда эта способность проходит, то значит ты старый пень с пощелкивающими словно у робота суставами.