Рене Маори - Темные зеркала

И он посмотрел на Отору, лениво жующего конфету. (Конечно, может быть, это была и не конфета. Неизвестно, знали ли эшре, что такое конфеты. Мы можем только предполагать). На его лице была написана откровенная скука.

– Вот он! – закричали все. – Наконец-то, у нас есть вождь – честный, неподкупный. Он будет заботиться о нас, он выполнит все-все свои обещания.

Отора начал расти. Сначала он стал с автомобиль, потом с дом, а потом с колокольню. Его голова напоминала страшную синюю тучу где-то там, в небесах. Он вызывал восхищение и уважение. Еще немного и сама планета Вейанавиг не выдержала бы вес своего сына и сошла бы с орбиты.

Отора вздохнул и словно ураган пронесся над деревней, срывая крыши с хижин. Он подманил к себе десяток эшре и раздал всем по большому круглому листу, которые срывал с дерева в течение всех дебатов. Тяжело поднялся с пенька и тут все увидели, что пенек почти полностью ушел в землю. И тяжело волоча брюхо поплелся к огромному шатру цвета зари, который с такой любовью раскинул для него благодарный народ. Все эшре с песнями и плясками двинулись за ним, попутно запуская ракеты и кидаясь серпантином. Но в шатер он впустил только десяток тех, кто держал в руках листья.

– Он выбрал семму, – пронесся восторженный шепот. – У нас есть семма!

В розовом полумраке шатра Отора улегся на ложе и окинул взглядом десять эшре, почтительно стоящих перед ним.

– Вы, – сказал он, – отгоняйте листьями кхемов. А я спать стану.

Эшри послушно замахали листьями, отгоняя кхемов и создавая приятный холодок. Отора разнежился и захрапел. Разбудил его непонятный шум, исходящий снаружи.

– Что там? – недовольно спросил вождь.

– Народ пришел. За обещаниями, – пояснили ему хором.

– Ах, за обещаниями. Передайте, что сейчас выйду – все раздам.

С улицы раздавались крики: «Где мужики с лопатами?», «Где бантики?», «Где посадки?».

Отора высунул гигантскую голову наружу и спросил:

– Что я вам обещал?

Эшре умолкли. Задумались. И, наконец, один самый смелый сказал:

– Ничего.

– Прекрасно, – усмехнулся Отора. – Я вам обещал НИЧЕГО. И я выполню свое обещание. Никто из вас не скажет, что Отора лгун и не выполняет своих обещаний. Вы получите ровно ничего, все так, как я вам и обещал. Да, и не забудьте убрать вокруг шатра и принести мне поесть.

Много лет прошло с тех пор, но благодарные эшре до сих пор помнят своего первого вождя, который никогда не нарушал обещаний.

Сегодня будет хороший день

Экси понял, что проснулся, и в эту же секунду нудно задребезжал будильник. Хотя может быть, что сначала был будильник, а уже потом Экси проснулся. Он никогда не мог понять этой странности. Он ткнул пальцем кнопку, и не размыкая глаз, тем же самым движением включил компьютер, мысленно следуя за тем, что происходит на экране. Это была каждодневная игра – суметь открыть глаза как раз в тот момент, когда на мониторе появится дежурное предсказание электронного оракула. Экси хитрил – он знал, что весь процесс можно предугадать, досчитав медленно до двадцати пяти с момента нажатия кнопки. Но суеверия порой превращаются в неврозы. Он верил, что если откроет глаза одновременно с появлением предсказания, то и прогноз окажется лучше и сбудется наверняка.

Когда он взглянул на экран, cреди цветочков и сердечек светились ярко-красные буквы – «Сегодня будет хороший день».

– Сегодня будет хороший день, – одними губами повторил Экси и улыбнулся.

Это значило, что можно без раздражения идти умываться и бриться. Надеть что-нибудь светлое... После таких предсказаний предпочтительнее – светлое.

Поэтому, когда он вышел в болезненную синюшность раннего утра, ему даже показалось, что состояние души его менее тягостное, чем обычно в такое время.

И тут же он увидел ворону. Он видел ее каждое утро – она жила поблизости и никогда не изменяла своим привычкам. Ровно в шесть тридцать утра она сидела на первом фонаре по пути следования Экси и приветствовала его хриплым воплем. Может быть, конечно, она не обращалась конкретно к нему, но всегда ее тревожный голос ассоциировался у Экси с началом рабочего дня. Потом он слышал за спиной мягкий шелест крыльев – ворона планировала на тротуар и неслышно шла за ним до самой автобусной остановки. На остановке стоял темно желтый стеклянный куб со скамьями. Экси усаживался внутри куба и вынимал сигарету. Ворона пристраивалась снаружи за прозрачной стенкой, и усиленно делая вид, что ее интересуют только крошки на тротуаре, искоса поглядывала на него, не забывая при этом отгонять кошек. На кошек ее усилия впечатления не производили, для них любой человек на улице в это время означал первый звонок к завтраку. Хотя кормильцы из муниципалитета не появлялись раньше девяти часов, кошки начинали томиться в ожидании, едва только рассветало. Заметив Экси, они радостно бежали к нему, но тут возникала злобная ворона. Щелкая клювом и растопырив полуметровые крылья, она недвусмысленно давала понять, что Экси принадлежит только ей.

Во всяком случае, ему хотелось так думать всякий раз, когда он видел этот немой танец животных. Но подходил автобус, кошки разбегались, ворона снималась с места и взмывала на фонарь. Но никогда она не подошла ближе и не взглянула Экси в глаза. А он ждал...

Но, в этот раз, ворона вдруг подошла ближе и остановилась напротив Экси. Она смотрела прямо на него, и он как очарованный уставился в туманные непрозрачные бусинки ее глаз. Он почувствовал, что сейчас в этот самый момент что-то произойдет, но подошел автобус. Экси оторвался от вороны и заторопился. Автобус ходил крайне редко, и пропустить его, означало опоздание на работу и неприятности по этому поводу. Он уселся на первое сидение, расположенное над колесом. Оно было выше всех остальных, и Экси чувствовал себя на пьедестале. И сейчас же его охватил жестоким холодом кондиционированный воздух. Словно он попал в холодильник. Водитель автобуса как видно любил грубые шутки.

Экси посмотрел в окно. Ворона стояла на том же месте, но повернулась. Теперь она смотрела на Экси через стекло автобуса. Его передернуло – то ли от холода, то ли от глубокого взгляда этой серой птицы. Ворона поняла по-своему. Она вдруг подлетела к стеклу и, мгновение удерживаясь в воздухе, стукнула по нему клювом. Экси зажмурился. Когда он открыл глаза, вороны не было, ничего не было. Мир исчез, потому что стекло пошло мелкими трещинами и уже не было прозрачным.

Водитель ничего не заметил, потому что автобус в этот момент взревел и сорвался с места, а в салоне кроме Экси, как всегда, не было ни одного человека, и этот факт тоже изо дня в день способствовал ощущению отверженности. Экси не стал пересаживаться. Но, поскольку, ворона лишила его бокового обзора, он задумчиво уставился в лобовое стекло. Солнце еще не взошло, и небо упорно удерживало свинцовый оттенок. Оно не было запачкано облаками, и не приходилось ждать дождей, потому что дождей сроду не бывало летом. Поэтому когда на горизонте показалась башня самого высокого здания, носящего гордое имя «Ворота города», Экси почувствовал тревогу. Примерно на уровне шестьдесят пятого этажа он заметил темное облачко. Это было всего-навсего обычное облачко – напоминающее кольцо дыма. Полюбовавшись им, и представив башню огромной сигаретой, Экси вдруг понял, что страстно хочет дождя. Сию же минуту. И хотя он прекрасно знал, что никаких дождей еще не будет целых четыре месяца, его лица коснулось сырое дыхание грозы.