Сьюзан Хаббард - Исчезнувшая

Внезапно краем глаза я уловила еле заметное движение слева, среди деревьев у края террасы. В то же мгновение кожу начало покалывать. Я оторвалась от окуляра и упала навзничь, на стоявшую рядом скамью, ночь вокруг завертелась колесом. Изнутри поднялась тошнота, и я почувствовала приближение чего-то из темноты. Я стиснула голову руками, пытаясь унять головокружение. Но прекратить его не получалось, так же как и заставить уйти то, что таилось там, снаружи. Потом я потеряла сознание.

Когда я снова открыла глаза, вокруг струился холодный воздух. Я села. Ни головокружения, ни ощущения, будто за мной следят. Телескоп на месте. Звезды не изменили положения.

Случалось ли вам быть ночью за пределами дома и чувствовать, что вы не одни? Готова спорить, что ощущение вас не обманывало. Ночь полна всяких тварей, видимых и невидимых, как небо полно звезд.

ГЛАВА 5

Когда в ту ночь мае с Дашай вернулись, Дашай прошла мимо меня через гостиную, не проронив ни слова. Губы у нее были плотно сжаты, но все равно дрожали.

Я лежала на диване, завернувшись в одеяло. Мае качнула головой, чтобы я не вздумала открыть рот. Когда за Дашай закрылась дверь спальни, мае сказала:

— М-да, это было ошибкой.

Сначала агентша им несказанно обрадовалась.

— Она сказала, что поставила знак только сегодня утром и так и знала, что дом быстро уйдет. Предложила нам сладкого чаю.

Не обращая на риелторшу внимания, Дашай направилась прямо в спальню, открыла дверь чулана и сказала:

— Его одежда еще здесь.

Не самая, на мамин взгляд, разумная тактика. К тому же начисто идущая вразрез со стратегией, продуманной ими по пути к жилищу Беннета.

— Агентша сказала, что с Беннетом не знакома, — продолжала мае. — Она выставила дом на продажу, получив от хозяина письмо по факсу. Назавтра должны прийти профессиональные грузчики и упаковать все его вещи.

— Так где он в итоге?

— В Атланте. — Мае опустилась на диван и скинула босоножки. — Так прямо она нам этого не сказала. Позже проговорилась, когда я спросила ее о преимуществах жизни на Юге.

— Атланта не так далеко. — Я видела город на карте. Чему меня мама научила, так это читать карты. Пока я не отправилась ее искать, мне и в голову не приходило, что они мне когда-нибудь понадобятся.

Мае положила голову на подушки.

— Мы спросили ее, почему владелец продает дом, и она сказала, что решение он принял совершенно неожиданно. Ей кажется, что он собирается жениться в Атланте.

«Бедная Дашай», — подумала я.

Мама склонила голову набок и открыла глаза.

— Сначала Дашай замерла. Так и стояла как статуя, даже не моргала. А потом взяла Беннетов глобус — помнишь, хрустальный? Взяла его и запустила в дверь.

Я помнила глобус, стоявший на цоколе в гостиной у Беннета. Подарок Дашай. Вещица была антикварная — прозрачная сфера с искусно высеченными на ней континентами и выгравированными на основании знаками зодиака. Для меня это был символ хрупкости.

— Зачем ей было его разбивать?

Мама поморщилась. Перед глазами у нее снова возникла изящная дуга траектории глобуса. Она машинально подалась вперед и протянула руки, думая, что сумеет вовремя поймать его. Глобус пролетел в миллиметре от кончиков ее пальцев.

Я смотрела, как мама вытягивает руки и критически разглядывает их. Она не привыкла, чтобы они ее подводили.

— У тебя не бывает такого, когда обнаруживаешь, что делаешь нечто, чего делать вовсе не собиралась? — спросила она. — Моментов, когда чувства переполняют тебя и берут верх?

Да, у меня бывали такие моменты. И она это знала.

Мама сгибала и разгибала пальцы.

— Иногда надо что-нибудь разбить. — Она заметила одеяло. — Тебе нездоровится?

Я рассказала ей, как у меня закружилась голова, все завертелось и я потеряла сознание.

— Кругом была темнота, — закончила я, не в силах подобрать более точные слова.

— Похоже на вертиго, — заключила мае. — Вампиры к нему склонны.

— И я чувствовала, что кто-то за мной следит.

На скулах у нее проступили желваки, глаза потемнели.

— Если ты плохо себя чувствуешь, давай отложим поездку.

— Нет, — сказала я. — Уже все в порядке. И я действительно хочу уехать ненадолго.

Наутро Дашай настояла на том, чтобы отвезти нас в аэропорт Орландо.

Мае все еще была готова отменить поездку, но Дашай и слышать не желала.

— Ты отправишься туда и привезешь нам мебель, — говорила она. — Этому месту нужна обстановка. Стулья, книжные шкафы и все эти мелочи — коврики, лампы, картины. Мы должны снова сделать эту коробку похожей на дом.

Мае все поглядывала на Дашай, пытаясь разгадать, что та затеяла. Дашай маме улыбалась — широкой искусственной улыбкой, пародией на настоящую. Глаза ее были мрачны.

— Прекрати так жутко улыбаться, — сказала мае. — Ты победила. Мы едем. Только перестань улыбаться.

Дашай перестала. Мы поехали. Мы катили по зеленым холмам округа Ситрэс в сторону плоского Орландо. Я слишком нервничала, чтобы разговаривать. Я никогда прежде не летала.

Аэропорт Орландо представлял собой дурдом. Сотни детей в микки-маусовых шапочках и футболках, практически все недовольные, создавали гвалт, какого мне не приходилось слышать ни до ни после.

Мама в белом костюме выглядела скромно и элегантно. Большинство туристов были в футболках и шортах. Она казалась существом другого вида, как оно и было на самом деле.

Она откинулась на спинку стула, безмятежно взирая на царящий вокруг хаос.

— У каждого из нас своя история. — Мае вытянула ноги, собираясь скинуть туфли, затем вспомнила, где находится, и не стала. — Одни сочиняют их на ходу. Другие покупают истории, рассказываемые по телевизору или в кино. — Она взглянула на старика в мышиных ушах. — Истории помогают жить. Им не обязательно иметь смысл.

Она пошла проверить табло прибытия и вернулась с сообщением, что рейс задерживается.

— Чем займемся? — спросила она. — Как насчет потанцевать?

Из динамиков на потолке лилась классическая музыка — попытка заглушить визжащих детей, полагаю. В тот момент играл вальс.

— Я не умею танцевать. — Я ненавидела расписываться перед ней в невежестве, однако делала это, похоже, минимум раз в день.

— Тогда я тебя научу.

Так что первый урок танцев я получила в аэропорту Орландо, двигаясь на три счета по промышленному ковролину под музыку Штрауса, сопровождаемую воплями недовольных детей.

В самолете мама обдумывала предстоящие дела: взять напрокат фургон, зарегистрироваться в гостинице, найти где поужинать. По-моему, она часто жила в ближайшем будущем. Как и папа, она обожала строить планы и наблюдать, как они воплощаются в жизнь. Если планы рушились, она начинала строить новые.