Андрей Изюмов - Летун. Другая история.

Андрюха нахмурился.

— Мне как-то не верится, что все эти усилия брошены против одного единственного летуна.

— «Против одного единственного летуна»! — передразнил его Антон. — Когда ты резал людей в Майами, ты тоже был неслабой проблемой, на которую выйти так и не получилось, ввиду нестандартности подхода! И ты тоже был одним единственным, Андрей!

Состояние, охватившее Андрюху, теперь уже приравнивалось только к панике. Сделав несколько шагов назад, он окружил себя всеми шестью кистями и полностью сосредоточился на Антоне.

— Это будет для тебя не настолько просто, как в том бою, — прошептал он, чувствуя, что голос самопроизвольно пропал.

— Меня не волнует то, что ты творил там! — огрызнулся Антон. — Ты видишь кисти вокруг меня? Или команду охотников за твоей головой в кустах?! Это все потому, что их нет, а я здесь — не за этим! Мой тебе совет, если ты хочешь держать произошедшее в тайне! Попроси кого-нибудь стереть эти воспоминания из своей головы, иначе любой, кто получит доступ к твоей черепушке так же, как я сделал это недавно, в касание считает всю хранящуюся там информацию!

— Ладно, — Андрей постарался успокоиться. — Продолжай.

— Он один в теории. Тут ты прав. Но не факт, что он действует в одиночку на практике! Я понятия не имею, почему все уцепились за то, что чистильщик действительно сам все это проворачивает! Может же быть так, что эта надпись на стене — только лишь очередной способ нас заморочить?! А если он все же один, то где гарантия, что он — не предел совершенства телекинетиков?! Хрен его знает, может этот черт обладает сотнями кистей сразу и невероятной реакцией и контролем!

В это Андрею не верилось. Пределом был Фредди Лонг, пока Лена не обезглавила его. С того света не возвращаются. Хотя, почему никто не мог развиться наподобие Эла? Вполне допустимо, но верить в такое не хотелось.

Зная цену пыткам, убийствам и гибели людей, Андрюха мог ответить на предложение Антона только лишь одними словами.

— Я в деле, — сказал он, — допустить гибель родных, зная, что могу попытаться помочь, я не способен. Значит, не могу и отказаться.

Антон удовлетворенно кивнул.

— Имей в виду, никто не знает, как надолго тебе придется исчезнуть. Родных будешь видеть так же, как я — раз в год, и то, если повезет. Мы стираем все следы присутствия в семье телекинетика, чтобы он, или все же они, не смогли выйти на родных через кого-то из нас. Я вот вернулся только на три дня. По старой памяти заглянул на «Мясорубку», чтобы развеяться. Кто бы мог подумать, что все выйдет настолько удачно?

Андрей промычал в ответ нечто нечленораздельное.

— Мой самолет вылетает завтра вечером. Если успеваешь, то двигаешься со мной. Если нет, то мы вышлем за тобой координатора, который доставит тебя на место.

— Где?

— Уэльс, — усмехнулся Антон. — Одна из сотен деревенек, что прозябают в глуши. Мне неизвестны причины того, почему главный центр не развернут в одном из множества пропитанных цивилизацией мегаполисов. Возможно, когда-нибудь мы узнаем ответ и на этот вопрос.

— Я успею на самолет завтрашним вечером.

— Отлично. Значит, не зря я возвращался. До встречи, — Антон протянул Андрею руку.

Он пожал ее, развернулся спиной и побрел в сторону дома.

— Да, кстати! — возглас чемпиона заставил Андрюху оглянуться. — Ты все верно делал в Майами. Грязновато, но верно. Мне тебя упрекнуть не в чем.

Часть вторая «Организация»

7

— Совесть не грызет?

— А что, должна?

— Это твоя совесть, Андрюха. Не моя.

— Я ее уже натренировал. Этот пассажир никогда не вспомнит, что собирался лететь сегодня. Полетит завтра или следующим же рейсом. Я такое проворачивал уже не один раз. И выйду отсюда так же, как и зашел. Ты ведь должен понимать, что любой, кто меня тормознет, тут же забудет о том, что я вообще существую.

— Если, конечно, ты не нарвешься на кого-нибудь из телекинетиков на контроле, — уточнил Антон. — Бывало?

— Никогда, — честно ответил Андрей, — но, в любом случае, что-нибудь придумаю. Не проблема переиграть кого-то из своих, если правильно оценить ситуацию.

— А не размахивать кистями, даже не глядя по сторонам, — язвительно вставил Антон.

Авиалайнер плыл среди облаков, а Андрюха сидел, закрыв глаза и вцепившись в подлокотники кресла, стараясь не смотреть за иллюминатор.

— Ты боишься летать?

— Я обожаю летать, — не открывая глаз, — но одно дело — летать, а совсем другое — сидеть в гробу, который летит. Каждый раз чувствую совершенно одно и то же.

— Не думал о том, что можешь вырвать кистями дверь и вылететь за борт?

— Раньше думал, пока не почитал парочку умных статей на эту тему. Но на такой высоте я совершенно точно словлю обморожение, а еще, скорее всего, сердце остановится быстрее, чем я что-то смогу предпринять. Если подождать, пока лайнер снизится до безопасной для меня высоты, то, возможно, я просто не успею выбраться. А если успею, то есть ли гарантия, что меня не подхватит встречным потоком воздуха и не размажет об крыло? Или еще хуже — засосет в турбину?

— В автокатастрофах гибнет…

— Я в курсе, будь уверен! Но это никак не отменяет боязни полета, брат.

И вновь наступило взаимное молчание, первым нарушил которое Антон.

— А из дома ты как ушел? Сбежал?

— Нет, — покачал головой Андрей, — эту проблему я решил так же, как и проблему с местом рядом с тобой в этом лайнере.

— Заставил их забыть?

— Не в первый раз. Но не полностью забыть. Просто они теперь свято убеждены, что я отрываюсь вовсю с друзьями на море, а вернусь ближе к осени.

Антон неодобрительно покачал головой.

— Многие из нас считают, что вот такое постоянно воздействие на мозг простого человека абсолютно безопасно, а вот другие говорят, что этим можно убить или оставить на всю жизнь безумным, если переборщить. Ты бы поосторожней.

— Иногда приходится рисковать. Для их же блага, — заметил Андрей. — Девушка! — окликнул он стюардессу. — Будьте добры немного коньяка, хорошо?

Глядя ей вслед, он задумчиво пробормотал, обращаясь уже к Антону:

— И, несмотря на свой здоровый образ жизни и отказ от алкоголя, я не могу не напиваться каждый раз, когда сижу в самолете. Только так наступает хотя бы какое-то ощущение безопасности…

Дождь бил по стеклу автобуса, оставляя на нем длинные косые следы. Андрей смотрел за окно, под аккомпанемент мрачной музыки в своем плеере. Пустынная дорога, сплошные равнины, степи и луга, полное отсутствие какой либо цивилизации. Символизирующее тьму небо и спрятавшаяся за тучами луна идеально передавали депрессивно-неопределенное состояние души Андрея, практически идентично совпадая с текстом звучащей песни.