Максим Карт - Метаморфозы (сборник)

– Рита… – произнёс я, но запнулся, потому что мне на самом деле нечего было сказать.

– Я тебя понимаю, Артём, поэтому и попросила обойтись без слёз. Не будем тратить время на лишние разговоры. В путь!

Она подошла к двери и рванула её на себя. На пороге стоял полковник Макашин с пистолетом в руке.

Рита попятилась, будто увидела призрака. Её рука потянулась к кобуре, но так и не добравшись до неё, безвольно повисла вдоль туловища. Шанс был упущен. А мы этого не понимали, охваченные ужасом от неожиданного появления полковника. Все надежды на спасение разбились о стену, какой он предстал перед нами. Я попрощался с жизнью, на этот раз окончательно, не видя ни малейшего просвета во тьме, в которую мы погрузились.

– Мне кажется, молодой человек собрался нас покинуть, – ухмыльнулся Макашин. – Рита, скажи, на двери висит табличка «Выход трупам разрешён»? Эту комнату может оставить только палач, не так ли?

Моя бывшая не отреагировала на его замечание. Казалось, жизнь для неё замерла стоп-кадром.

– Молчишь? Может, Артём за тебя ответит?

За мной дело не стало.

– Не хочу унижаться. – сказал я как мог уверенно. – И чего вы опять встали на моём пути? Я вам что, насолил? Убьёте, наверное. Сразу два трупа – в кислоту. Но Риту зачем трогать-то? Она не виновата.

– Неужели? – Макашин в удивлении вскинул брови. Пистолет в его руке дрогнул. – Как раз-таки наоборот. Не будь её, ты бы плавал уже в этом бассейне пузом кверху.

– Отпустите нас, – взмолился я, не обращая внимания на то, как жалко выгляжу в его глазах: для достижения цели любые средства хороши. – Мы будем молчать.

Его явно позабавили мои потуги.

– Надо заметить, довольно оригинальное предложение. Даже купить не попробовал, сукин сын.

– Да нет у мне денег! – искренне возмутился я.

– Ну тогда и не проси! Как же тяжело даётся роль злого дяди… Я тебя помню, Артём, ещё с пелёнок. Твой папа часто показывал мне твои фотографии. Господи, как я завидовал ему, ведь своих детей, да и семьи у меня отродясь не было. И когда он мне предложил одно дельце, которое касалось непосредственно тебя, я не смог ему отказать, тем более ничего противозаконного в этом не видел. Нужно было лишь помалкивать, чтобы свои же не раскрыли нашу тайну. Иначе – кислота для всех нас.

До мне тяжело доходило сказанное им. А Рита, воскреснув вдруг после его слов, повеселела и заиграла сумасшедшим блеском в глазах. Страшная догадка всколыхнула вдруг меня.

– Вы были там, когда мне сделали укол…

– Да. Но к сожалению нашей тайне не суждено было сохраниться навечно. Сам понимаешь, предательство близкого тебе человека…

Залившись краской, Рита воскликнула:

– Вы не понимаете!

– И не должен! – отрезал Макашин. – Но… Короче, как она тебе и обещала, ты сейчас уйдёшь, а нас оставишь в покое. Ты ни в чём не виноват. Благие цели частенько прорастают в грязи. Знай, Артём, твой отец умер, чтобы ты жил, а остальные мысли отбрось и не мусоль никогда. Он был гением и не мог не использовать свои способности тебе во благо. К сожалению, его эксперимент закончился неудачно и для него, и в какой-то мере для тебя. Но он указал своим перстом направление, в котором мы должны двигаться. И в конце нашего пути нас будет ждать результат. А теперь иди и забудь сюда дорогу. С Риточкой же мы сами разберёмся, не правда ли, дорогая?

На ватных ногах я вышел из комнаты, так и не состоявшийся труп.

Прислонившись спиной к старой берёзе, я закрыл глаза. Я устал и больше не мог бежать. Во мне пророс новый страх – я боялся заблудиться. Моё сердце билось, как двигатель ржавого трактора, а ноги подкашивались. Я сполз по стволу на землю. Зачем я бежал так, будто от скорости зависело, выживу или нет? Я уносил ноги оттуда, где осталась моя прежняя жизнь с воспоминаниями об отце и Рите. Понимая, что убежать от этого невозможно, остановиться смог только сейчас, когда мой организм возмутился насилию, которое я учинил ему. Тяжело было выстроить в ряд то, что произошло со мной в последнее время. Каждое моё действие казалось двойственным и приводило к таким же неоднозначным последствиям. Я не мог объяснить своих поступков. И надо ли делать это? Может быть, и нет, не сейчас – когда-нибудь, за бутылочкой крепкого спиртного в компании телевизора, который, не осуждая, будет подмигивать мне экраном, рассказывая о войне и мире. Живому человеку излить душу я не смогу – не поймёт, а я обижусь. Кому это надо?

Немного отдохнув, я побежал дальше. По моим расчётам скоро я должен увидеть железную дорогу.

Якутск-17

Да, это он… Он… Умные глаза, очки. Их золотая оправа блестела, будто он отполировал её перед тем, как пришёл ко мне. Они всё-таки убили его? Какая жалость! Хорошие люди почему-то редко умирают от старости. Не обращайте внимания на мои слёзы. Он их достоин. Если вы воспользуетесь его идеями, миллиарды свободных людей заплачут от счастья, когда узнают, кто спас их цивилизацию от порабощения и смерти. Вы должны меня выслушать. Но моя история напичкана вопросами. Раз вы нашли меня, значит, хотите ответить на них с моей помощью, чего я не могу обещать, поскольку владею лишь сухими фактами. Объяснений существующих реалий вы от меня не дождётесь, если пришли за этим!

А началось всё с… Но где она, отправная точка? Только Бог знает, верховный творец нашего бытия. Я же лишь букашечка под его стопой. Иногда кажется, что начала никакого и не было, а все происшедшие со мной события предопределялись предыдущими. Цепочка, знаете ли, бесконечной длины… Отодвигаю неизбежное, простите.

Осень тогда выдалась даже для Сибири слишком холодной. Представляете, начало октября, а вокруг снег, мороз собачий и тишина. Труднодоступная метеостанция «Якутск-17», её прикрыли сразу после того случая, о котором я хочу вам поведать. Да, да, не смейтесь, я простой метеоролог, а не какой-нибудь там сверхсекретный агент правительства. Наш домик с печным отоплением спрятался в глухой тайге, банька маленькая, площадка с приборами рядышком, дизельная электростанция и снегоход «Буран». До ближайшего жилья – полтыщи километров. Глушь, словом, полная и беспросветная. Мы общались с Большой Землёй с помощью радиостанции. Пару раз в год завозили нам «Уралами» топливо с продовольствием. Жили там и трудились спокойно три бородатых мужика: я, Мишка Подгорный и Васька Капков. Романтики одиночества и певцы свободы.

Тот день, последний для «Якутска-17», помню как вчерашний…

Проснулся я раненько – только светать начало. Ребята ещё досматривали сладкие сны, улыбаясь и похрапывая. Утреннее сияние переливалось в покрытом ледяными узорами оконце избушки. И настроение было великолепное – душа прям пела. Такое доброе-доброе утро, когда хочется выскочить из кровати и совершить наиполезнейшее дело, а может быть, даже и подвиг, чтобы общество воистину гордилось тобой!