Ричард Гуинн - Цвет убегающей собаки

— Из личных запасов Алистера. Неважно он припрятал зелье. Но не ради выпивки я сюда пришел. И уж, конечно, не ради дурацкого представления. Просто соскучился по красивым женщинам. Жить-то ведь с боровом приходится.

Он с восхищением глянул на Нурию и из вежливости перевел взгляд на Сьюзи. Та закатила глаза и вздохнула. Будучи более пассивным участником этого многолетнего союза голубых, Игбар взял себе за привычку играть роль этакого распутника в компании женщин.

Я представил Нурию Игбару и Шону и добавил специально для первого:

— Ну а со Сьюзи-Провидицей ты уже знаком.

— Поверьте, пленен, — произнес Игбар, ни к кому не обращаясь.

— Кота в мех можно одеть по-разному, — вымолвил Шон, усаживаясь, скрестив ноги, на пол и готовя себе косячок.

— Да и шкурку на киску тоже, — задумчиво откликнулся Игбар Зофф.

Нурия заморгала, прикидываясь удивленной.

— Слушайте, Игбар, это ваше настоящее имя? Игбар? И чем вы вообще занимаетесь? Я имею в виду, что… э-э, какова ваша функция?

Трудно сказать, подкалывала его Нурия либо невольно подлаживалась к беспорядочной манере речи, которая многих знакомых (Игбара впрочем, и незнакомых тоже) то ли озадачивала, то ли раздражала.

— Функция?

— Ну да. Ведь не только в том она состоит, чтобы носить имя у вас, каких не бывает. Неужели никто раньше не интересовался вашей функцией?

Игбар Зофф задумался. Он плотоядно взглянул на Нурию, облизал губы и стряхнул крошки со своих свисающих усов.

— Лучше всего ответить на ваш вопрос анекдотом или, пожалуй, аллегорией. Много лет назад, когда вас скорее всего еще не было на свете, хотя кто знает — может, лет вам не так уж мало, — а возможно, в тот самый день, когда возник вопрос о вашей собственной функции, в тот самый день, когда вы явились в этот мир, несомненно такая же безмятежная и прекрасная, как ныне, когда вы возникли из материнского чрева…

— О Боже, — простонал Шон Хогг, вычищая табак из наполовину скрученного косячка. — Ну и задница же ты.

Игбар посмотрел на приятеля и продолжил:

— Много лет назад я сошел с автобуса в бедной деревушке, затерявшейся в Центральной Индии. Кажется, это было еще до того, как хиппи сотворили с Индией то же, что русские с Афганистаном, но это не имеет отношения к делу. Впрочем, не так уж не имеет.

Игбар сделал глоток своего пойла, пошарил в карманах, извлек пачку самых дешевых испанских сигарет без фильтра и чиркнул спичкой, явно затрудняясь определить дистанцию между сигаретой и собственными губами. Выдохнув клуб дыма, он продолжал, уверенный, что аудитория ему внемлет:

— На самом деле не исключено, что это мимо цели, как и сам вопрос, и все же… Итак, я сошел с автобуса в этом богом забытом местечке. На спине у меня был рюкзак. Путешествую я, знаете ли, налегке — пара блокнотов для рисования, карандаши, пастель, одеяла.

— И ни единой пары сменного белья, — вставил Шон.

— Одет я был, как одевались в 1969 году: красные и оранжевые турецкие панталоны, сандалии, кричащая разноцветная рубаха, темные очки. И, даже признаться страшно, бусы. Разрядился, понимаешь, как какая-нибудь наложница султана. В центре деревни я заметил старика с длинными седыми волосами и такой же седой бородой. Из одежды на нем была всего лишь набедренная повязка и, можете себе представить, бусы. Нетрудно понять, как я поразился. Ведь я был для него — диковина. Местечко это, повторяю, находится в стороне от проторенных дорог. Он не видел раньше никого, подобного мне, я не видел никого, подобного ему. Факир, понимаешь. На автобусной остановке посреди ничего.

Тем временем Шон Хогг свернул наконец косячок и прикурил.

— В общем, этот факиришка посмотрел на меня. Смотрел долго, не отрываясь, а я снял очки и глянул на него. Так и стояли мы на остановке. А мимо проходили люди, суетились куры, овцы, дворняги. И вдруг он начал смеяться. Смеялся безостановочно, так что я даже испугался, вдруг его удар хватит. Затем принялся хохотать и я и смеялся до тех пор, пока челюсть не заболела. А когда я немного отсмеялся, старика и след простыл. Итак, ответ на ваш вопрос — да. — Игбар с лукавой улыбкой повернулся к Нурии. — Да, как минимум один человек интересовался моей функцией.

В ответ на предложение Шона затянуться Игбар покачал головой, и тот протянул сигаретку Сьюзи.

— Ну а вы? — вновь заговорил Игбар, демонстрируя Нурии свои желтые зубы и явно передразнивая ее манеру расспрашивать. — Какова ваша функция? Ведь не только в том, чтобы выглядеть так ослепительно?

— Моя? Я усаживаюсь на крыше и ем сырую рыбу. Околдовываю людей. Летаю на метле. Украшаю струйки дыма. И прихожу на выручку мужчинам в музеях.

— Вы, надо полагать, имеете в виду его… Ллуэллина Лукаса Моргана как-там-его.

— Выходит, так тебя зовут? — Нурия посмотрела на меня, словно раньше я скрывал от нее что-то важное.

— Ну, если он говорит, — я пожал плечами, — может, и правда.

— Ага! — выдохнул Зофф, словно я только что признал его малую победу. — Стало быть, она даже имени твоего не знает!

— Как, судя по всему, и ты, — заметил я.

— Да ладно вам, ребята, имя это всего лишь имя, — вмешался миротворец Шон. — Стоит ли говорить об этом?

— Ясно, приятель, твоя мысль понятна, старина Хогг.

Игбар выговорил имя так, словно речь шла о редкой разновидности бурбона.

— Не скажите, — возразила Сьюзи. — Может, имя — это то, во что ты врастаешь. Хотя, конечно, не мой случай. У меня-то псевдоним. Но имя, которое тебе дали при крещении, и фамилия — это то, что постепенно обволакивает тебя. И ты становишься тем, чем тебя называют.

— Вот-вот, — пробормотал Шон Хогг, — в точности мой случай.

— Чепуха все это, старичок болтает невесть что. Выше голову. Кстати, Сьюзи, а тебя-то как на самом деле зовут? Робсон? Добсон? Хобсон?

— Лоусон.

— Ну да, конечно, извини. Но лучше все же было бы Хобсон, — весело заявил Игбар. — Выбор Хобсона[2] — это был бы лишний аргумент в пользу моей теорийки.

— Надутый болван, — бросила Сьюзи-Провидица.

— В таком случае, — с энтузиазмом продолжал Игбар, — стало бы понятно, почему ты взяла псевдоним. Хобсон — выбор без выбора, Провидение — значит выбор случайный, выбор наугад.

— А ну да, ну да, — вмешалась в оживленный разговор Нурия, — по-испански это будет: серендиписмо.

— Точно, — подтвердил Игбар Зофф. — Прорицатель. Звучит бесподобно. Сер. Энд. И. Пиз. Мо. Вот что значит обладать даром делать ненароком удачные открытия.

— А этимология слова какая? — с неподдельным интересом спросила Нурия.