Александр Белогоров - Большая книга ужасов – 15

– Я… Там… – только и смог произнести Антон, который никак не мог оправиться от испуга и отдышаться.

– Ладно, потом расскажешь, что там, – рассудительно произнес сторож, поняв, что сейчас от мальчишки толку не добиться. – Пойдем-ка пока со мной.

Сил возражать у Антона не было, и он лишь согласно кивнул. Почему-то он вдруг проникся доверием к этому спокойному старичку, который уж точно был далек от всякой чертовщины. Отчего-то мальчишке казалось, что, пока он рядом с этим человеком, с ним ничего не случится. Сторож отвел его в свою каморку у входа на кладбище и стал отпаивать чаем. Через несколько минут мальчик более-менее успокоился и был по крайней мере в состоянии связно излагать свои мысли, которые тоже пришли в относительный порядок.

– Ну а теперь рассказывай, что с тобой стряслось, – сказал сторож, увидев, что его гость пришел в норму. Старичок удобно устроился в допотопном скрипучем кресле-качалке, раскурил трубку и приготовился слушать.

Антон оказался в некотором затруднении. Он просто не знал, с чего начать. Рассказать о той ночи на кладбище? Вряд ли сторож одобрил бы такое поведение. Еще подумает невесть что. Да и кто поверит такому рассказу? В лучшем случае решит, что ему все приснилось. Конечно, у Антона было доказательство: знак на груди. Но после двух печальных опытов он вовсе не горел желанием показывать кому-либо свой иероглиф. Ничего, кроме лишних неприятностей, это не сулило. Впрочем, и сегодняшний случай был не лучше. Мальчик почему-то твердо верил, что если вернуться назад с кем-нибудь, то никаких его фотографий там не окажется, а памятники будут выглядеть как всегда. И тогда над ним только посмеются. Или, того хуже, примут за сумасшедшего. Но утверждать, что ничего не случилось, тоже глупо. Не станет же нормальный человек просто так нестись сломя голову и дрожа от страха?! Молчание затягивалось, а что-то сказать было надо. Нельзя же просто так встать и уйти! Антону вовсе не хотелось обижать этого симпатичного старичка, отнесшегося к нему с таким участием.

– Там есть такой черный памятник, похожий на ворота… – дрожащим голосом начал он свой рассказ, еще не зная, о чем будет говорить дальше. К его удивлению, сторож понимающе кивнул, как будто ожидал, что мальчик скажет именно это.

– Так я и думал, – задумчиво произнес он, пустив колечко дыма. – И что же ты увидел? Что стряслось на этот раз?

– Мне показалось, что там был странный человек в черном, – взволнованно произнес Антон, несколько приободренный словами собеседника. Он подумал, что если неприятности происходили не с ним одним, то ему могут поверить. По крайней мере не сочтут за сумасшедшего. Но рассказывать обо всем, тем более незнакомому человеку, ему все-таки не хотелось. Поэтому он ограничился всего несколькими словами, причем не о самой невероятной части своих злоключений. – И потом какие-то загадочные надписи на памятниках…

– Не смущайся! – подбодрил его сторож. – Если надумаешь, как-нибудь потом расскажешь. Я-то давно здесь сижу, не первый десяток лет. Тут во многое, хочешь не хочешь, поверишь. Темное это место, нехорошее. Так что не огорчайся, там и не такие, как ты, так пугались, только пятки сверкали. Разве что штаны не пачкали! Хотя и такое бывало… – Старик опять затянулся дымом и, видимо, погрузился в воспоминания. Антон замер в ожидании продолжения. Ему казалось, что сторож может порассказать много интересного. Скучно, наверное, тут сидеть целыми днями одному, когда и поговорить-то почти не с кем. И его ожидания не были обмануты.

– Редко кто в ту часть кладбища заходит, – продолжил старик после солидной паузы. – Могилы там старые, так что близких почти не осталось, сами много лет как померли. Но дело-то не только в этом. Неуютно там себя чувствуешь. Будто что-то нехорошее случиться должно или кто-то злой за тобой следит. Вроде и нет никого, а жутко. Уж на что я привычный человек, и то без нужды туда не захаживаю. Хотя по службе и положено. А уж если кто посторонний забредет… – он махнул рукой. – Порой вроде все нормально, а иной раз такого страху натерпится, что заикой навек останется.

– А что, и черного человека видели? – не выдержал Антон очередной долгой паузы.

– Видели! – кивнул сторож. – Как не видеть! Правда, все больше вечером или ночью. Обыкновенно, когда луна полная. И птицы там какие-то чудные летают. И сам памятник, тот самый, «черные ворота», будто преображается. Только не все об этом рассказывают. Чаще удирают со всех ног, а потом сидят бледнее полотна и дрожат. То ли даже рассказывать страшно, то ли боятся, что засмеют.

– Что же это за памятник такой?! – спросил Антон, потрясенный этими словами, которые еще совсем недавно, до случившегося с ним, принял бы за страшную сказку или простую болтовню чудаковатого деда.

– Памятник старинный, – задумчиво протянул сторож. – Про него тебе лучше Кузьма Егорыч расскажет. Тот, что до меня здесь служил. Он уж совсем старый стал, но помнит многое. Хочешь послушать? Я тебя к нему отведу. Живет-то он неподалеку. Я к нему иногда захаживаю.

Антон молча кивнул. Он был очень заинтригован. К тому же это было едва ли не единственной возможностью приподнять завесу мучившей его тайны. Мальчик и представить себе не мог, сколько же лет должно быть этому Кузьме Егоровичу, если даже отнюдь не молодой сторож называет его стариком.

Глава 8

Рассказ старого сторожа

Кузьма Егорович жил тут же, рядом с кладбищем, в ветхом домике, который в возрасте мог соперничать со своим хозяином. Увидев бывшего сторожа, Антон подумал, что этому человеку, наверное, никак не меньше ста лет. Так что, если память у него была в порядке, он многое мог бы порассказать. Несмотря на почтенный возраст, взгляд у старика был очень живой, а в глазах светился интерес к неожиданным посетителям.

– Вот, Кузьма Егорыч! Еще одного испуганного привел, – прокричал сторож. Видимо, старик был туговат на ухо. – Интересуется черным памятником.

– Что ж, если интересуется, можно и рассказать, – прошамкал хозяин дома, заметно оживившись. – А что, там опять пошаливает? – Сторож кивнул. – Да, плохо дело! Я-то уж думал, все успокоилось. Давненько там ничего не случалось. Столько лет прошло! А ты, парень, садись, не смущайся. В ногах-то правды нет, а рассказ долгий.

Антон осторожно присел на краешек пыльного стула, которым, похоже, давно никто не пользовался. Его немного удивило, что сторожа, старый и новый, говорят о происходящей вокруг памятника чертовщине совершенно спокойно. То ли дело было в привычке, то ли специфическое место работы способствовало философскому восприятию жизни.

– Раньше здесь мой отец работал. А до него дед, – начал Кузьма Егорович. – Многое я от них слышал. А что-то еще мальчишкой сам видел. Место это еще тогда нехорошим было. Много там всякого случалось. – Он замолчал, собираясь с мыслями.