Елена Усачева - Проклятие из рук в руки

— А как же? — заторопился внутренний голос. — Всегда чистенький, аккуратненький, новые тетрадочки, учебники в обложках, девочки на него внимание обращают. Заметь, если бы не он, про тебя до выпускного вечера никто не вспомнил бы. Он и занялся-то тобой, чтобы свое проклятие из тебя изгнать. А так фиг бы он на тебя посмотрел! Даже садиться рядом не стал бы. Помнишь, ему Валька рядом с собой место предлагала? Туда бы он и сел. А ты так и считал бы ворон за окном.

— Я об этом не подумал, — честно признался Кефаль.

— А ты подумай! — Теперь внутренний голос напоминал набатный колокол. Он бил и бил, вызывая тревогу и дрожь внутри. — Вспомни, как все было. Стала бы с тобой Ромашка, первая красавица класса, заниматься? А если Тараканчика сейчас выгонят, а его непременно выгонят, про тебя снова все забудут. Кому ты будешь нужен?

— Чего это его выгонят? — Мишка старательно сопротивлялся накатывающему на него отчаянью. — Все у него будет в порядке!

— У него-то — да, — внутренний голос пошел на последний штурм. — А вот что будет у тебя? Брось ты его. Ему и без тебя хорошо. О себе подумай. Сделай так, чтобы Тараканова выгнали из школы (туда ему и дорога), стань самим собой. Заяви о себе классу. Ты можешь! Ты должен!

Внутренний голос все бубнил и бубнил о раскрывающихся перспективах и блестящих планах и не замечал, что атаковавшая Мишку конница пролетела мимо, снаряды ложатся с далеким перелетом, а пехота, перепутав карты, заблудилась в лесах.

С первого класса у Мишки выработалась замечательная способность «выключать» учителя. Перед доской могло происходить что угодно, Рыбак всего этого не слышал. И даже мог не видеть. Вот и сейчас — усилием воли он «выключил» внутренний голос, развернулся и пошел в обратную сторону.

Внутренний голос продолжал занудствовать о тяжелой Мишкиной жизни, про неудобный диван, про черствый хлеб и дырявые ботинки. Он все надрывался и надрывался, так что у Кефали мозги зачесались. Рыбак сделал несколько шагов и остановился.

— 1337–1453, — произнес он вдруг.

— Что? — прервал свою патетическую речь внутренний голос.

— Даты Столетней войны 1337–1453, — ответил Мишка. — Сам ты ничего не знаешь, иди отсюда.

И в его голове наступила благостная тишина.

По природе Рыбак был медлителен в размышлениях, но ему всегда было плевать на то, что происходит вокруг. Поэтому Мишке никогда не было досадно, если у кого-то что-то лучше получалось. Прибежал первый — ну и что? В году пятерка по математике — ну и пусть. Главное, чтобы его не очень трогали. Общение с Таракановым сильно изменило вечного двоечника. Он понял, что знания — это не то, что хотят от ребят получить учителя. Знания — это то, что самому интересно применить на практике. Остальное его по-прежнему не волновало.

Но он знал, кого это волновало. И очень сильно.

И сейчас он шел именно к нему.

Ленка из окна смотрела Кефали вслед. Рядом с ней на подоконнике сидел таракан и усиками ощупывал стекло перед собой. Измайловой было страшно обидно, что ребята послушались ее и ушли. Подумаешь, она повизжала немного. Могли бы и не уходить, дождались бы, когда она успокоится, тогда бы они вместе поймали таракана и заставили Севку выпить противоядие. А теперь никого не было, ее вычеркнули из списка участников погони за проклятием. Остался один таракан, с которым неизвестно что теперь делать.

Ленка негромко свистнула. Таракан повернулся в ее сторону всем телом. Видимо, он действительно был дрессированный.

— Ну что? — спросил таракан, и Ленка от ужаса сползла на пол. — Бросили тебя? Вот так всегда! Жизнь несправедливая штука. Ты для них все, а они от одного слова поперек разворачиваются и уходят. Гады!

— Г-га-ды? — икнув на первом слоге, переспросила Измайлова.

Но таракан воспринял это не как вопрос, а как утверждение и продолжил:

— Бегаешь, стараешься, а где благодарность? — Насекомое в такт своим словам шевелило усиками. — Давить таких надо. Да-вить! Они, мол, все из себя избранные, а ты тут сиди. И Тараканов этот… Что он возомнил? Ой, ой, гений какой нашелся! В тебе тоже дремлют нераскрытые таланты. Ты умная, красивая, сочинения хорошо пишешь. Будешь писателем. Известным. А он на всю жизнь останется младшим научным сотрудником. Ты согласна?

— С-согласна? — В Ленкиной голове что-то переклинило. Она не могла ничего произнести. Только повторяла последние слова таракана.

— И я так считаю! — радостно подхватило усатое создание. — Брось ты его. У него, между прочим, все замечательно, а у тебя стекло в серванте разбито и мамин любимый сервиз вдребезги. Из чего вы теперь будете чай пить, когда гости придут? Из блюдец?

— Из чего? — не поняла Измайлова. Чаепитие из блюдец она слабо себе представляла.

— Сволочь он и паразит, — подвело итог насекомое, само являющееся домашним паразитом. — Плюнь на него и разотри. Без него проживешь. Да?

Ленка наконец смогла собрать разбежавшиеся мысли и внимательно посмотрела на собеседника.

— А не пошел бы ты? — ехидно осведомилась она, толкнула створку окна, смахнула говорливое насекомое на улицу и побежала одеваться. Она заметила, в какую сторону пошел Рыбак. И теперь тоже намеревалась кое к кому заглянуть в гости.

Валентина Ромашкина сидела перед зеркалом. Последний месяц это было ее излюбленное занятие. Наблюдать, как меняется выражение ее глаз при упоминании имени Всеволода Тараканова. Она не была уверена, что влюбилась, но ей нравилось так думать. К тому же Тараканов был такой загадочный, с трагической судьбой, роковым проклятием. Она так и видела, как ради избавления от проклятия он отправляется в далекое путешествие. И, уже стоя у трапа быстроходного лайнера, протягивает Вальке тетрадку.

— Сохрани, — просят бескровные губы. — Это стихи, которые я посвятил тебе.

Проходят годы. Ромашкина гордо отвергает все ухаживания. Около кровати на тумбочке у нее лежит тетрадка. И вот когда обложка этой тетрадки пожухла и выцвела, когда от времени уже невозможно прочитать ни единой строчки, за окном раздается гудок быстроходного лайнера. И на причал сходит сухопарый высокий старик. Она, все такая же молодая и красивая, бросается ему на грудь. И все проклятия рушатся перед силой их любви.

Валька была готова придумывать дальше, но в дверь позвонили.

— Наконец-то! — воскликнула она, спрыгивая со стула. Она давно ждала, что за ней придут и они снова начнут охоту на привидение. К тому же Кефаль по секрету открыл ей, что знает верное средство, как Тараканова избавить от всех бед.

Она распахнула дверь, но на пороге никого не оказалось. Только неприятным холодком потянуло от лестничной клетки. Сквозняк мазнул по ногам. Мурашки пробежали от коленок вверх, по спине добрались до головы и застряли в густых Валькиных волосах.