Брэм Стокер - Сокровище семи звёзд

Я слушал доктора, чувствуя, как отчаяние овладевает мной. Хотя он ничем не выказал недоверия Маргарет, его доводы весьма беспокоили меня. Они не были столь же прямыми, как подозрения детектива, но также отделяли мисс Трелони от прочих, а оказаться в одиночестве, когда дело касается тайны, все равно что быть подозреваемой, если не сразу, то в конечном итоге. Я предпочел промолчать; хорошо, что доктор, высказывая свои доводы, не требует ответа от меня — по крайней мере, сейчас.

Обхватив ладонью подбородок, он молчал, уставясь в пространство перед собой и сведя брови. Сигара повисла в его пальцах, очевидно, он забыл про нее. Затем он продолжал ровным голосом, словно подхватывая мысль там, где оставил ее:

— Другая версия касается совершенно иной области, и, вступая в нее, мы должны отмести в сторону все, что имеет отношение к науке или эксперименту. Сознаюсь, многое в ней меня привлекает, хотя каждая новая мысль настолько захватывает своей романтикой, что приходится одергивать себя и строго глядеть фактам в лицо. Иногда я спрашиваю себя, не действует ли временами это влияние или эманация в комнате больного и на меня, как подействовала на прочих, к примеру, на детектива. Конечно, в случае, если это было неким химическим веществом, например наркотиком в парообразной форме, его воздействие могло быть проникающим. Но что могло вызвать подобный эффект в этой комнате? Здесь столько вещей из египетских гробниц, не говоря уже о настоящей мумии, на которую бросается Сильвио. Кстати, завтра я собираюсь подвергнуть его испытанию. Я напал на след мумии-кошки и собираюсь завладеть ею завтра утром. Когда я принесу ее сюда, мы узнаем, будет ли он реагировать на нее так же, как на аналогичную древность, находящуюся в доме. Впрочем, вернемся к делу. Сами по себе запахи мумии возникают от присутствия субстанций или их соединений, найденных египетскими жрецами, которые были образованными и учеными людьми своего времени. На протяжении веков они обнаружили опытным путем, что эти субстанции прекращают природный процесс разложения. Интересно, есть ли подобные знания или хотя бы намеки на них у мисс Трелони?.. Единственное, в чем я твердо уверен: худшую атмосферу для комнаты больного трудно вообразить, и я восхищаюсь мужеством сэра Джеймса Фрере, отказавшегося в этих условиях лечить больного. Инструкции, данные мистером Трелони своей дочери, и то, что, судя по вашим словам, он тщательно защитил их через своего поверенного, показывают, что хозяин дома что-то подозревал и готовился к каким-то событиям. Как интересно было бы узнать об этом хоть что-нибудь! Наверняка в его бумагах может содержаться какой-то намек… Это сложная задача, но она должна быть решена. Его настоящее состояние не может длиться вечно, и если что-то произойдет, будет расследование. В этом случае придется рассмотреть все аспекты до мелочей… По сути, полицейское заключение покажет неоднократную попытку нападения. Поскольку явных улик нет, необходимо будет заняться поводом.

Он смолк. Последние его слова прозвучали совсем тихо, в них чувствовалась безнадежность. У меня не было сомнений, что настал мой черед выяснить наличие у него определенного подозрения, и, словно подчиняясь мысленному приказу, я спросил:

— Вы подозреваете кого-нибудь?

Похоже, мой вопрос больше испугал его, нежели удивил.

— Подозреваю кого-нибудь? Конечно, я подозреваю наличие «влияния» — и все. Позже, если подтвердятся мои выводы или предположения, а подозрения станут более конкретными…

Он вдруг замолчал и посмотрел на дверь: послышался слабый звук, и ручка повернулась. Мне показалось, будто сердце мое остановилось в предчувствии зловещей, неопределенной опасности. В тот же миг я вспомнил об утреннем вторжении во время моего разговора с детективом.

Дверь открылась, и в комнату вошла мисс Трелони.

Увидев нас, девушка замерла на месте, и яркий румянец залил ее лицо. Несколько долгих секунд длилось молчание, наконец, Маргарет заговорила, и напряжение, в котором мы с доктором находились (я это легко заметил), ослабело:

— Прошу прощения, я искала вас, доктор, чтобы спросить, можно ли мне отправиться спать, зная, что вы будете здесь. Я чувствую такую ужасную усталость, что боюсь нервного расстройства, и сегодня явно ни на что не пригожусь.

Уинчестер не медлил с ответом:

— Ступайте к себе и выспитесь как следует! Ей-богу, вам это необходимо, и я весьма рад, что вы сами это предложили, потому что, увидев вас этим вечером, я уже решил, что вы вскоре попадете ко мне в пациенты.

Она с облегчением вздохнула, и усталость, казалось, сошла с ее лица. Никогда не забуду глубину ее больших прекрасных глаз и искренность взгляда, устремленного на меня:

— Вы ведь вместе с доктором будете охранять отца, правда? Я так о нем волнуюсь, что каждая секунда приносит мне все новые опасения. Но я совершенно выбилась из сил… Нынешнюю ночь я проведу в другой комнате: если останусь поблизости от отца, каждый звук стократно умножит мой страх. Но, разумеется, вы разбудите меня, если возникнет необходимость. Я займу будуар и спальню возле холла. Эти комнаты я занимала в первые дни, когда переехала жить к отцу, там хорошо спится, и, может быть, я забудусь на несколько часов. Утром я встану бодрой. Спокойной ночи!

Когда я закрыл за ней дверь и вернулся к маленькому столу, за которым мы сидели, доктор Уинчестер сказал:

— Бедная девушка измотана до последней степени. Я рад, что она, наконец, выспится, ее нервная система на грани срыва. Вы заметили, как она волнуется и как покраснела, войдя сюда и застав нас за разговором? Казалось бы, к чему ей беспокоиться о подобных мелочах в собственном доме и церемониться с приглашенными ею гостями?

Я собрался было рассказать ему о похожести ситуации — когда она застала нас с детективом днем, но вспомнил о строгой конфиденциальности того разговора и промолчал.

Мы направились в комнату Абеля Трелони, и по дороге я не мог избавиться от бесконечных мыслей (они не оставляли меня еще много дней) о странном совпадении: ведь она перебила нас два раза, едва мы затронули тему подозрений.

Определенно, здесь была странная паутина случайностей, в которой мы все запутались.

Глава VII

ПРОПАЖА У ПУТЕШЕСТВЕННИКА

Следующая ночь прошла спокойно. Зная, что Маргарет отдыхает, мыс доктором удвоили внимание. Миссис Грант дежурила попеременно с сиделками, и каждые четверть часа в комнату наведывались детективы. Абель Трелони всю ночь пребывал в трансе, его грудь равномерно вздымалась и опускалась. Но он ни разу не пошевелился, и если бы не дыхание, легкое, как у ребенка, его можно было бы принять за мраморное изваяние. Мы с доктором надели респираторы, но в невыносимо жаркую ночь они нам очень досаждали. Между двумя и тремя часами ночи меня внезапно охватила тревога, снова возникло то неприятное ощущение, которое за последние несколько ночей стало почти привычным. Каждый вздох сиделки или шорох ее платья, каждый шаг ноги в мягкой туфле наверху или в коридоре, каждый таинственный звук (мне показалось, что я слышу звон стекла) прибавляли новый импульс охватившему меня напряжению. Однако едва сквозь щели жалюзи стал пробиваться серый свет утренней зари, я испытал неожиданное облегчение. Рассвет принес прохладу и надежду, задышал ось свободнее; дом постепенно просыпался. Доктор Уинчестер отправился к себе после того, как сиделка Дорис сменила миссис Грант. Мне показалось, он был слегка разочарован тем, что за всю долгую ночь бодрствования не случилось ничего необычного.