Маргарита Батицкая - Тени старого дома. Готическая история

***

Элизабет уже несколько часов сидела у кровати Алана. Он все не приходил в себя. У него начался жар. Девушка была напугана внезапной болезнью доктора. Она заботливо ухаживала за ним: сняла с его лба полотенце и погрузила его в таз с холодной водой, а за тем снова положила компресс на голову доктора. Эдгара она отправила в постель, опасаясь, что он тоже мог простудиться и заболеть. Элизабет пыталась найти отца и просить его послать за врачом в деревню, но сэра Лестера нигде не было. Он словно сквозь землю провалился. Элизабет была в отчаянии. Перед ее глазами до сих пор стояла та ужасная сцена: Алан сидит на берегу пруда, а на его лице застыло выражение ужаса, такое жуткое и неестественное, что у нее словно мороз по коже пробежал. Девушка принялась ухаживать за больным Аланом, как только надела сухую одежду. В комнате было уже темно. За окном бесновалась буря. Дождь громко и непрерывно хлестал по стеклам. Вскоре пришла сиделка Энни. Леди Леоноре было намного лучше, и она могла обходиться без посторонней помощи. Сиделка подошла к Элизабет и положила руку ей на плечо:

– Отдохните, мисс. Я побуду с доктором, Вудкортом.

Элизабет посмотрела на нее и расплакалась. Энни обняла девушку и попыталась утешить:

– Вот увидите, мисс. Он скоро поправится. Бедный доктор совсем не отдыхал в последние дни, поэтому и заболел…

– Это все проклятый дом! Господи, помоги нам! – Элизабет зарыдала. – Нужно послать за доктором.

– В такую бурю дороги не разглядеть. Никто не поедет, – сиделка покачала головой

Энни усадила девушку в кресло. Алан стал метаться и что-то говорить, у него начался бред. Элизабет обхватила себя руками и с тревогой смотрела на него. Целую ночь девушка и сиделка не отходили от больного, делая компрессы. Буря все не стихала. Пламя свечи беспокойно металось из стороны в сторону от сквозняка. Еще никогда Элизабет не переживала такую темную и долгую ночь, под утро она обессилела и заснула в кресле, наклонившись на подлокотник. Иногда Алан что-то бормотал в бреду, но слов было не разобрать. К утру жар спал, и доктор стих. Складка на его лбу разгладилась, его лицо стало спокойным.

Буря, наконец, прекратилась. В доме стало тихо, больше не было слышно шума дождя и завываний ветра, и обитатели поместья смогли хотя бы ненадолго забыться сном.

Элизабет проснулась около девяти утра. Она услышала бой часов, доносившийся из гостиной. Девушка потерла глаза руками и откинула с лица волосы. Алан спал. Элизабет встала и подошла к его кровати. Сиделка задремала на стуле. Девушка осторожно положила руку на лоб Алана. Жара не было. Она ощутила, как тревога понемногу оставляет ее душу. Элизабет всматривалась в лицо спящего доктора, пытаясь запомнить каждую черту. Вдруг она заметила в его волосах белую прядку. Девушка удивленно дотронулась до его головы и выбрала прядку пальцами. Она точно была седой:

– Седина… Но я не помню, чтобы… – пробормотала она.

Сиделка встрепенулась:

– Что? Что такое, милая?

– Энни, его волосы. Разве раньше у него была эта седая прядь? – спросила Элизабет.

– Не помню, дорогая. Мне кажется, что нет, – ответила сиделка.

Элизабет молча отступила от кровати и снова опустилась в кресло. Энни начала хлопотать над больным. Она что-то говорила Элизабет, но та погрузилась в раздумья и не слушала ее. Это напомнило девушке одно давнее утро, у леди Леоноры тогда начались эти приступы. После нескольких тяжелых дней ей стало лучше, и она смогла спуститься к завтраку, и Элизабет увидела, что ее виски покрыла седина. Это случилось за одну ночь. Лишь за одну ночь…

Девушка закрыла лицо руками. Она ощутила сильнейшую усталость, ей хотелось побыть одной:

– Энни, я хочу отдохнуть. Позови меня, если будет нужно, – сказала Элизабет.

– Конечно, мисс.

Элизабет вышла из комнаты, держась рукой за стену. Неверными шагами она добрела до своей спальни. Девушка зашла в комнату и закрыла за собой дверь. Теперь она точно знала, что Алан тоже столкнулся с тьмой, обитавшей в этом доме. Она уже давно чувствовала ее присутствие здесь, но все пыталась убедить себя, что крадущиеся шаги, которые она слышала по ночам, и тени, скользившие по стенам, лишь плод ее воображения. Страх давно стал частью ее жизни. Но больше всего девушка боялась за своего брата. Элизабет настояла на том, чтобы он жил в ее комнате, так она могла постоянно находиться с ним, надеясь, что сможет защитить мальчика от беды, которая не обошла стороной Мари.

Элизабет посмотрела на мирно спящего брата и опустилась на колени у его головы. Она стала молиться. Девушка просила защиты и спасения. Но надежда уже оставляла ее душу, и чем меньше ее становилось, тем ближе подбиралась тьма.

Элизабет поднялась на ноги и села за стол. Она решила написать своему дяде Ричарду, который жил в Лондоне. Он уже давно не приезжал в поместье. Сэр Лестер больше не хотел видеть брата в своем доме. Причиной их ссоры стало предложение Ричарда увезти Элизабет, Мари и Эдгара с собой в Лондон. Это так обозлило сэра Лестера, что он стал осыпать брата проклятьями, обвиняя его в том, что он хочет разрушить их семью, потому что некогда сам был влюблен в покойную жену Джарндиса, но она отдала свое предпочтение старшему брату, сэру Лестеру.

Элизабет любила своего дядю, он был добр и заботлив. Девушка надеялась, что он увезет ее из этого зловещего дома, и она больше никогда не увидит ненавистное поместье и вырвется из-под опеки тирана-отца, но ее надежды рухнули в тот день, когда экипаж дяди выехал за ворота усадьбы и скрылся в осеннем тумане. Но он продолжал писать ей, так как не оставил своего решения увезти племянников в свой дом.

Элизабет долго думала над письмом. Она боялась, что дядя примет ее за безумную и откажется приезжать в поместье. Нельзя было писать ему о страхах и безумных подозрениях. Элизабет давно решила, что ни с кем не станет говорить об этом. Она с ужасом ждала дня, когда Эдгар скажет ей, что видел нечто в темной комнате или слышал что-то, что напугало его. Но к ее радости, такой день еще не наступил.

Девушка просидела за письмом два или три час, пока Дороти не принесла ей завтрак. Каким же было облегчением для Элизабет присутствие в этом доме кухарки и служанок. Без их помощи и заботы она сошла бы с ума уже много месяцев назад. А когда приехал доктор Вудкорт, такой серьезный и внимательный, Элизабет снова увидела свет в кромешной тьме. Она решила, что невзгодам придет конец, но теперь Алан был болен.

***

Молодой доктор то приходил в себя, то вновь погружался в сон. Жара больше не было, но что-то держало его в своем плену, не давая освободиться от оков болезни. Сиделка не отходила от него целый день. Она пыталась кормить его с ложки, но Алан так метался во сне, что это было невозможным. В комнату заходила леди Леонора, она была сильно ослаблена приступами, ее бледной лицо выглядело исхудавшим и осунувшимся, но все же она поправлялась. Женщина печально смотрела на больного. Она посидела у его кровати около получаса, а затем снова ушла к себе. Энни показалось, что она слышит из ее спальни тихий плач.