Джон Соул - Присутствие

Такой сценарий был возможен, хотя, учитывая местонахождение стоянки, маловероятен.

Но, продолжая колдовать над черепом с пинцетами и кистями, она начала понимать, что видит перед собой отнюдь не примата.

Больше всего он походил на некоторые виды ранних гуманоидов.

Этого, вне всякого сомнения, быть попросту не могло.

Во-первых, на Гавайях не жило и прачеловека.

Во-вторых, этой стоянки не было в те времена, когда прачеловек вообще существовал на Земле.

Следовательно, череп принадлежал кому-то еще. И кто бы это ни был, она намерена иметь все мыслимые документальные материалы для подкрепления тех выводов, к которым рано или поздно придет.

Она сделала еще одну фотографию, пленка кончилась, и камера принялась ее перематывать. Катарина поднялась на ноги, выпрямилась, глубоко вздохнула и поморщилась от висящей над раскопом невыносимой серной вони, сегодня сгустившейся, как никогда. Заправляя камеру новой кассетой, она услышала голос Роба:

– Кэт? У нас гость, который жаждет с тобой познакомиться! – Катарина подняла глаза. На поляну, за Робом вслед, вышел мужчина примерно того же возраста, что и Роб. – Это Фил Хауэлл. Он главный по звездам там, на горе. Фил, это Катарина Сандквист.

Фил сделал шаг вперед, протянул руку поздороваться и вскинул брови, почувствовав неаппетитный запах тухлых яиц:

– Да что же вы тут раскапываете? Серную кислоту?

– Увы, это издержки близости к вулкану, хоть и потухшему, – покачала головой Катарина. – И сегодня даже хуже обычного.

– Хуже? Вы уверены? – нахмурился астроном.

Что-то в его тоне встревожило Катарину.

– Мне так кажется. Может, это из-за утреннего дождя?

– Или из-за того, что в результате землетрясения произошел выброс газа.

– Землетрясения? – переспросила Катарина, переводя озабоченный взгляд на Роба. – О чем это вы?

– О вулкане, – ответил Хауэлл, прежде чем Роб успел открыть рот. – Похоже, старик снова собирается выступить.

У Катарины упало сердце.

– А ты говорил, он погас! – снова повернулась она к Робу.

– Так и есть, – сказал тот. – Фил говорит о Килауэа на Большом Острове. – По лицу Катарины он понял, что ее сомнения не развеялись. – Ну, скажи же ей, Фил. Мне она, видно, не верит.

Катарина молча слушала, как Фил Хауэлл рассказывал про вулканическую кухню под Большим Островом.

– Мало того, что земля трясется, – закончил он. – Когда варево клокочет на всю катушку, в воздух выбрасывается столько дыма, что ничего не увидишь, даже если телескоп сейсмостойкий. Знаете, поневоле задумаешься, в самом ли деле горные вершины такое уж удачное место для обсерваторий!

Катарина промолчала, но потом, показывая астроному раскопки, ловила себя на том, что поглядывает в сторону ямы на краю ущелья, где когда-то кипел древний кратер. Скрытая перевитой нарядной зеленью, яма выглядела вполне безобидно.

Тем не менее, пытаясь сосредоточиться на том, что говорит, Катарина не могла не отмечать про себя, что вонь усиливается.

Может, сказать об этом Робу и Филу? Нет, они ведут себя как ни в чем не бывало.

Наверно, у нее разыгралось воображение.

Что же еще, как не воображение?

Майкл весь день чувствовал на себе враждебные взгляды двух автобусных попутчиков. Где бы он ни был, они неизменно оказывались там же, всегда вдвоем, всегда зыркая на него глазами. На перемене перед последним уроком они зажали его в раздевалке.

– У тебя всего час в запасе, – сказал тот что повыше. – Еще час – и ты мертвяк, хаоле.

Впрочем, пока они еще ничего не предпринимали, и если собирались подстеречь его после школы, то долгонько им придется ждать, потому что сегодня Майкл собирается сделать то, чего еще никогда не делал. Сегодня впервые в жизни он попытается пройти испытание на право войти в легкоатлетическую команду.

Он принял это решение на уроке физкультуры. Перед этим весь день держал под контролем свое дыхание и никаких проблем не заметил. По совести, он чувствовал себя просто отлично.

– Не торопись радоваться, – сказал ему Джош Малани, когда они трусили по треку. – Бывает так, что пассаты стихают, фермеры принимаются жечь тростниковые поля и к тому же раскочегаривается вулкан на Большом Острове. Вот тогда, парень, тут ничего не стоит задохнуться до смерти!

Но сегодня Майклу дышалось легко и глубоко, и даже после трех кругов пробежки он не чувствовал никакой усталости. Поэтому, заметив на доске объявлений расписание тренировок легкоатлетов, он решился.

Теперь, когда прозвучал звонок с последнего урока, он направился не к парковке, где ждал автобус и те двое задир тоже. Майкл направился к раздевалке.

Там облачился в беговые шорты, еще влажные после давешнего урока. Тщательно зашнуровал кроссовки, не слишком туго, чтобы ноги не затекли еще до того, как он разогреется, и размеренно побежал к стадиону, где легкоатлеты уже начали разминаться.

Как ему поступить – присоединиться к ним или размяться в одиночку?

Что, если он подойдет к ним, как свой, а потом не потянет на треке? Для начала лучше сделать пару кругов самому.

Он пробежал первый и футов сто второго, как вдруг чей-то локоть поддал ему в правый бок.

– Что это ты тут, мозгляк, делаешь? Майкл покосился, не поворачивая головы.

Ну, конечно. Опять автобусный – тот, что поздоровей. Он был в форме для бега.

Майкл молча продолжал бежать.

На полголовы возвышаясь над Майклом, парень укоротил шаг, чтобы бежать с ним вровень.

– Ты что, немой, что ли?

Майкл бежал, заботясь только о ровном и размеренном темпе. Если кому-то приспичило выжить его с трека, это его проблема. Сам Майкл сдаваться не намерен.

Они обогнули последний поворот. Майкл перешел на шаг и направился туда, где стоял тренер, а парень продолжал бежать, причем с такой легкостью вернулся к своему прежнему темпу, что Майкл подумал, не бросить ли все, не позориться, а пойти в раздевалку, принять душ и – домой. Но тут он заметил второго автобусного – тот презрительно кривил губы, будто видел Майкла насквозь.

Майкл отчетливо понял, что уйди он сейчас со стадиона – каждый день в школе станет для него сущей пыткой. Собравшись с духом, он подошел к тренеру.

– Меня зовут Майкл Сандквист. Я бы хотел сдать зачет, чтобы войти в команду. – Тренер окинул его оценивающим взглядом, в котором легко читалось сомнение. – Я спринтер.

– Я, кажется, и сам в состоянии разобраться, на что ты годен, – сказал тренер. Вся команда, кроме того парня, который бежал по треку, рассмеялась, и Майкл изо всех сил постарался не покраснеть. Тренер, увидев, что сарказм не вызвал противодействия, смягчился. – Ладно, какую пойдешь дистанцию?