Михаил Горожанин - Огненная кровь
– Ты сказал «хозяева»?
– Ну, духи домашние не любят, когда их называют придуманными людскими прозвищами, – пояснил Сергей, в задумчивости глядя на бесконечную дугу МКАДа. – «Домовой», «половой»… В старых домах принято говорить не «домовой», а «хозяин», «дедушка». Или же просто – «сам»! Это их устраивает. И еще бабушка у печки всегда блюдечко с молоком ставила для хозяина. Рядом с блюдцем нашего Барсика, самого типичнейшего Барсика на свете. И знаешь, что интересно? Этот непутевый кот, вечно ищущий, чего бы пожрать, никогда не посягал на это молоко. А скотина он был прожорливая – жуть!
Милада помолчала.
– А интересно, – решилась она, наконец, – можно как-то выяснить, живет домовой в доме или нет?
– Что, запугал я тебя? – рассмеялся Сергей.
– Нет, конечно, – поспешно ответила Милада. Не признаваться же сразу, что она почувствовала себя неуютно. Она-то ему поверила. Сразу. – Просто интересно.
– Не знаю, как у других, но в моей семье говорили, что можно проверить медными монетами. Подоплеку, признаться, не знаю, но вроде бы в укромном месте кладут пять монеток. Три – решками кверху, две – орлами. Если за три дня монеты будут перевернуты в одном порядке – значит, хозяин в доме. Хозяин беспорядка не любит. За человеком уборку в квартире он, конечно, делать не станет, скорее наоборот. Но монеты обязательно перевернет, для порядка. В современных квартирах домовых практически нет, если только жильцы не перевозили с собой.
– Слушай, точно! – обрадовано спохватилась Милада. – Мы, когда из совхоза от бабушки на квартиру переезжали, мама клала тапок за плиту и говорила что-то типа: «молодой домовой – идем со мной, старый – отпусти».
– Во-во, – кивнул Серега. – Упрощенный вариант.
– А потом на новой квартире тот тапок тридцать три дня за плитой лежал.
– Хозяин новое жилье обустраивал. Слушай, – Серега посмотрел на неё, – а что это ты о потустороннем заговорила?
Милада помолчала.
– Пока не могу сказать… Не обижайся, пожалуйста. Просто я сегодня вообще о всякой чертовщине целый день думаю.
Серега сначала как-то странно и внимательно посмотрел на нее, а потом рассмеялся:
– Так нужен такой муж, который от всякой чертовщины защитить сможет!
– Слушай, хватит на сегодня. Год вместе, два года врозь, полгода как приятели – и тут такая массированная атака. Давай включим музыку?
– Не вопрос. – Серега включил магнитолу и настроился на «Ретро FM». – Помнится, ты любишь старую музыку.
– Люблю, – согласилась Милада.
Оставшаяся часть пути прошла в молчании под хиты восьмидесятых.
Дома Милада с мамой пили чай, смотрели вместе телевизор.
– Кстати, мам, – вспомнила Милада, уже отправляясь спать, – я не смогу к бабушке с тобой в субботу съездить. Оксанка попросила ей помочь кое с чем.
– Ладно. Мы уже привыкли, что ты совхоз не любишь.
– Не обижайтесь. Скучно там просто. Неимоверно. Ты же знаешь, я там никогда ни с кем не дружила особо, да и спились они уже все… На улицах пусто, а с подростками костер на речке жечь я уже старовата…
– Ну конечно! – засмеялась мама. – Старушечка моя малолетняя.
– Не, мам, серьезно. С тобой и бабушкой весь вечер телек смотреть?
– А ты и так его весь вечер, небось, смотришь. Или в компьютере своем сидишь.
– Так вы вечно смотрите концерты всякие, Бабкину, там, Лещенко… Льва… Или банду эту нелепую из «Аншлага»… А мне что на них пялиться?
Мама дернула ее за ухо.
– Ладно, молодежь. Иди зубы чисти и спать. Завтра последний трудовой день на этой неделе.
– Лады.
Совершив в ванной все ритуальные телодвижения перед сном, Милада завалилась в свою старую скрипучую кровать, и некоторое время бездумно смотрела, как свет луны, падающий в окно, отражается от начищенного стального умбона[7] щита и от арбалета, которые висели над кроватью на крюках. Щит она сделала сама под чутким руководством Егора, когда состояла в реконструкторском клубе. Дощатая основа, настоящий, кованый умбон, кожаная обтяжка. В кои веки она сделала что-то старательно и добротно. Несмотря на многочисленные вмятины и трещины, щит прослужил ей верой и правдой много игр.
Реконструкция стала ее второй страстью после рукопашки, и это увлечение пришло намного позже. Но Милада окунулась в него с головой с тех пор, как увидела на празднике в честь Дня Города ребят в доспехах, красиво рубящихся на мечах. Ее душа, всегда тяготевшая к истории, моментально словно оказалась в прошлом, и Милада навсегда запомнила это чувство погружения. Когда весь окружающий современный мир словно подергивается дымкой, становится нереальным. После праздника она просто – как делала это всегда – подошла, поздоровалась и попросила научить ее фехтовать. Ребята оказались доброжелательными, и вскоре она уже делила вечера между спортзалом и подвалом, в котором размещался клуб исторической реконструкции.
Арбалет был подарком. Немного грубовато сработанное, но по-настоящему боевое и действительно страшное оружие с короткой дугой, сделанной из рессоры от «Москвича». Милада несколько раз брала его в деревню и даже научила маму стрелять из него. Девушка помнила свой первый выстрел, когда она взяла ложе слишком глубоко, так что кончики пальцев высунулись и оказались на траектории тетивы. Тогда, едва нажав скобу, Милада долго шипела от боли, глядя на стремительно опухающие кончики пальцев со сломанными ногтями. С тех пор самодельное, но грозное оружие служило ей несколько раз, когда отец с друзьями-охотниками брали ее с собой на уток.
С трудом разлепив глаза под громкое мамино «Вставай!», Милада быстро натянула белье, прошла в ванную и умылась ледяной водой.
– Иди завтракать! – раздался бодрый мамин голос с кухни. – Тебе выходить через двадцать минут! Не добудиться, соня!
Милада торопливо вытерла лицо вкусно пахнущим полотенцем. В этом есть своя прелесть – просыпаться у мамы. Дома Милада обычно просыпала, либо ей просто было лень готовить завтрак. От мамы же она всегда уезжала непременно сытой.
Позавтракав, она торопливо поблагодарила за угощение и быстренько накрасилась. Договорившись, что приедет на следующие выходные, Милада пошла на автобусную остановку.
День в офисе прошел как обычно: в ожидании выходных. Позвонила Танечка, Оксанкина мама, выразила благодарность, что Милада составит Оксаночке компанию в субботней поездке. Позвонила тетя Дуся, которая была на сутках, попросила, если не будет трудно, принести ее непутевому сыночку батон белого и пакет молока. Сёма, мол, с такого похмелья, что из дома выйти не может. Ключ, как обычно, под ковриком. Милада согласилась. Будучи уверенной, что с соседями надо поддерживать хорошие отношения, она выручала тетю Дусю периодически.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});