Андрей Круз - Эпоха мертвых, Начало. Том 1
– Владимир Сергеевич, когда сможете уделить мне внимание?
– Послушайте… Давайте я завтра приеду к вам, в ваш кабинет, и все расскажу, что знаю. Меня все равно здесь не было во время взрыва, я ничего не видел, а сейчас у меня на руках чрезвычайная ситуация. Нет электричества, отключились холодильники с культурами, вся работа летит в тартарары. Войдите в мое положение. Надо спасать ситуацию.
Следователь задумался. Разумеется, есть определенный порядок, но он был все же нормальным человеком и понимал, что таскать на допросы людей, у которых в этот момент дом горит, не всегда разумно. Налицо сам факт взрыва, известно, что взрывное устройство забросили с улицы, и забросил его не директор. Ему уже отдали кассету с записью с камер слежения, где взрыв запечатлен, а значит, будет видно, как бомба попала во двор. Так стоит ли сейчас приставать к людям, и мешать им работать? Не стоит.
– Хорошо. Скажите мне лишь одно - кто это мог сделать, по вашему?
– Не знаю. Или просто хулиганы, или "зеленые", "Гринпис" какой нибудь. Здесь проводились эксперименты на животных. Других теорий у меня нет. Животные разбежались.
– Это опасно?
Дегтяреву хотелось сказать: "Это настолько опасно, что я посоветовал бы тебе, парень, взять свое оружие, эту машину, погрузить в нее свою семью, или только жену, кто там у тебя, если я вижу только обручальное кольцо, и валить из этого города так далеко, как только сможешь". Но Владимир Сергеевич этого не сказал. Почему? Для себя это он обосновал тем же, чем обосновывал это Биллитону. Поднимать панику в городе должны были специально предназначенные для этого люди, а не сам Дегтярев и какой-то следователь, даже фамилию которого он не запомнил. Но на самом деле причина была другая - страх. Страх того, что следователь скажет: "Чем же вы, сволочи, здесь занимались, в центре моего города?". Страх того, что его сразу поволокут в камеру, а его собственная семья останется без его защиты. Страх того, что следователь достанет из-под пиджака свой пистолет, который висит там, в кобуре на боку, и просто застрелит Владимира Сергеевича, и будет прав.
Ситуацию разрешил неожиданно появившийся Оверчук:
– Здесь не работают с опасными вирусами, не то место. - решительно заявил он следователю. - Но вообще следует избегать контактов с обезьянами и крысами, хотя бы из целей обычной осторожности. Обезьяны вообще переносят массу болезней, опасных для человека. Даже СПИД, судя по всему, появился от них. Эти "зеленые", когда устраивают что-то подобное, меньше всего задумываются об окружающих, им лишь бы себя проявить. Я только что разговаривал с вашим руководством, они сказали, что все остальные действия мы можем перенести на завтра. Официальная версия - взрыв газаового баллона. Ваши уже привезли и поставили знак, огородили все лентами, а у меня с той стороны человек дежурит.
– Но завтра я хотел бы видеть вас у себя. - следователь по прежнему обращался к Дегтяреву, игнорируя Оверчука.
– Обязательно. - согласился тот. - А сейчас извините, у меня хлопот выше головы.
– Понимаю.
Дегтярев побежал в будку проходной, где дежурил Ринат Гайбидуллин.
– Ринат, у вас есть хороший фонарик?
– Да, конечно.
– Я хочу, чтобы вы пошли со мной. Нам надо спуститься в подвал, найти кое-что в лаборатории.
– Пойдемте.
Ринат взял из ящика стола фонарь-дубинку. Дегтярев окинул его взглядом, посмотрел на кобуру с пистолетом.
– Ринат, у вас ведь есть ружья, насколько я помню?
– Точно, два "Молота" в оружейном шкафу, в караулке.
– Возьмите одно с собой. Животные хоть и разбежались, но может быть и не все. А если обезьяны сильно напуганы, то могут напасть, а взрыв их напугал наверняка. Увидите их - стреляйте сразу, цельтесь в голову.
– Вы серьезно? - у охранника глаза на лоб полезли. - Они вам не нужны разве?
– Они были нужны до тех пор, пока не перемешались между собой. Теперь уже эксперименты с ними невозможны. Со слов Николая знаю, что там и так все разнесено взрывами, так что стрелять можно. А милицию я сейчас предупрежу, чтобы не удивлялись выстрелам.
Дегтярев удивился, как легко и просто получалось у него сейчас врать. Никогда раньше он таким умением не блистал, и вообще частенько страдал в этой жизни от излишней правдивости и прямолинейности, а сейчас ложь и полуложь выстраивались в стройные ряды мгновенно, объясняя все, что требуется объяснить.
– Хорошо, Владимир Сергеевич, не проблема.
Они вдвоем вышли во двор из проходной, подошли к следователю.
– Владимир Сергеевич, - сказал тот, - мы уезжаем, выставлять дополнительную охрану не вижу смысла. У вас своих людей хватает здесь. А завтра я вас жду у себя.
– Хорошо. И еще, если вдруг кто-то сообщит о чем-то, похожем на выстрелы, не реагируйте. Мы сейчас пойдем в наш подвал, там могут оказаться животные. Некоторые могут быть ранены, некоторые агрессивны. Обезьяны не слишком хорошо переносят близкие взрывы, так что… сами понимаете. Возможно, придется их отстреливать.
– Я понял. Удачи.
– Спасибо. Найдите этих идиотов, которые нам бомбу забросили.
– Постараемся.
"Да уж постарайтесь" - подумал Дегтярев, входя в темный вестибюль института. Теперь было важно найти диски, те самые, которые помогут доказать, что Владимир Сергеевич не сошел с ума, и не подсел на галлюциногены, а говорит правду. А правду пока знали только трое: он сам, Джозеф Биллитон, и Сергей Крамцов. Дегтярев даже не стал звонить остальным сотрудникам института, которые пребывали в блаженном неведении относительно происходящего. И Оверчук явно не рвался их оповещать.
Ринат зашел в застекленный отсек караулки, вскрыл оружейный шкаф и взял один из гладкоствольных карабинов. Со щелчком загнал в приемник один широкий магазин, затем подумал, и прихватил с собой еще один, про запас. Почему-то никто не подумал о том, как охранники должны носить с собой запасные магазины к дробовикам, поэтому он просто затолкал его к себе за пояс. В карман массивная изогнутая коробка не влезала. Проверил, как включается фонарь под стволом, удовлетворенно кивнул самому себе, и вышел в вестибюль.
– Пойдемте, Владимир Сергеевич. Когда спустимся, держитесь у меня за спиной, не выходите на линию огня. Какая нам лаборатория нужна?
– Большая.
– Хорошо.
Ринат откинул приклад дробовика, который в сложенном состоянии блокировал спуск, взял оружие наперевес и пошел вперед. До прошлого года Ринат служил в Курганском СОБРе, несколько раз бывал в командировках в Чечне, попал еще в первую кампанию в ту самую бойню шестого марта в Грозном, когда погибло двадцать пять собровцев из их отряда и других, но сам выжил, а недавно неожиданно даже для самого себя женился на москвичке, уволился из милиции и через родственников жены нашел работу в службе безопасности "Фармкора". Опыт у него был большой, и Ринат хорошо знал, как следует двигаться по потенциально опасным помещениям. Директор и охранник зашли в подвальный этаж, охранник включил тактический фонарь, а директор - фонарь-дубинку, держа его выше плеча своего защитника. Ринат замер, внимательно оглядывая весь темный коридор перед собой, прислушиваясь ко всем звукам, но было тихо. Через минуту он сказал:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});