Стивен Кинг - Способный ученик

     - Приятно, что вы смогли прийти, - сказал  Фрэнч,  садясь  -  хотя  в подобных случаях я рассчитываю, что мать или отец.

     Заготовленный дебютный ход. За десять лет работы классным наставником Эдвард Фрэнч хорошо усвоил: если в школу приходит дедушка  или  кто-то  из дальних родственников, значит, не все благополучно  дома,  и  здесь  почти наверняка кроется корень зла. В каком-то смысле Калоша  Эд  бьи  даже  рад подобному обороту. Неприятности в семье -  само  собой,  не  подарок,  но, скажем, наркотики для мальчика с такими отличными мозгами, как у Тодда,  - это было бы в сто раз хуже.

     - Да, конечно... - Боудену удалось изобразить  на  лице  одновременно скорбь и возмущение. - Мой сын и его жена... словом, я согласился пойти на этот разговор. Грустный разговор,  мистер  Фрэнч.  Поверьте  мне,  Тодд  - хороший мальчик. А оценки... это временное явление.

     - Хотелось бы надеяться. Вы курите, мистер Боуден? В стенах школы это не одобряется, но мы сделаем так, что никто не узнает.

     - Благодарю.

     Мистер Боуден достал из внутреннего  кармана  мятую  пачку  "Кэмела", сунул в рот одну из двух оставшихся сигарет, оторвал от  картонки  спичку, чиркнул  ею  о  каблук,  закурил.   После   первой   затяжки   он   глухо, по-стариковски, прокашлялся, загасил в воздухе спичку и положил обгоревший черенок в пепельницу, любезно ему подставленную. Эдвард Фрэнч наблюдал  за этим ритуалом, столь же безукоризненным, как блестящие туфли гостя,  точно завороженный.

     - Не  знаю  даже,  с  чего  начать,  -  сказал  Боуден,  пряча  явную озабоченность за легким облачком дыма.

     - Вы, главное, не волнуйтесь, - мягко сказал Фрэнч.  -  Уже  то,  что пришли вы, а не родители Тодда, наводит меня, знаете, на кое-какие мысли.

     - Да, наверное. Тогда к делу.

     Он  скрестил  на  груди  руки.  Сигарета  торчала  между  средним   и указательным пальцами. Прямая спина, чуть приподнятый подбородок.  В  том, как он собрался одним волевым  усилием,  подумал  Фрэнч,  есть  что-то  от прусской решительности. Это напомнило ему  трофейные  фильмы,  которые  он видел в детстве.

     - Между моим сыном и его женой возникли трения.  -  Боуден  отчеканил каждое слово. - Я бы сказал, серьезные трения. - Глаза старика, ничуть  не выцветшие, проследили за тем, как Калоша Эда раскрыл  лежавшую  перед  ним папку. Внутри - листки. Не так уж много листков.

     - Вы считаете, эти трения могут влиять на успеваемость Тодда?

     Боуден приблизил лицо к Фрэнчу. Он смотрел ему прямо в  глаза.  После довольно значительной паузы он произнес:

     - Его мать пьёт.

     И снова выпрямился.

     - Да что вы?

     - Представьте себе. - Боуден удрученно покивал головой. - Мальчик мне сам говорил, как он два раза застал ее на кухне, лежащей лицом  на  столе. Зная, как отец к этому  отнесется,  он  сам  разогрел  в  духовке  обед  и заставил ее выпить не одну  чашку  крепкого  кофе,  чтобы  до  возвращения Ричарда она хоть немного пришла в себя.

     - Грустная история, - заметил Фрэнч, хотя ему доводилось  выслушивать истории и погрустнее:  про  матерей,  пристрастившихся  к  героину...  про отцов, избивающих своих детей смертным боем. - А  что,  миссис  Боуден  не подумывала обратиться к врачу?

     - Мальчик ее уговаривал, но... Мне кажется, она стыдится. Ей бы  дать немного  времени  на  разбег...  -  Он  обозначил  в  воздухе  необходимый временной отрезок, прочертив его курящейся сигаретой. - Вы, надеюсь,  меня понимаете.

    - Да-да, - кивнул  Эдвард  Фрэнч,  втайне  восхитившись  замысловатым росчерком дыма. - А ваш сын... отец Тодда...

     - Тоже хорош, - резко сказал Боуден. - Домой приходит поздно, обедают без него, даже  вечером  вдруг  может  куда-то  сорваться...  На  все  это посмотреть, так он женат не на Монике, а на своей работе.  Я  же  вырос  в твердом убеждении, что на первом месте для мужчины должна  быть  семья.  А вы, мистер Фрэнч, что думаете?

     - Совершенно с вами согласен, - с горячностью  поддержал  его  Калоша Эд. Своего отца, ночного сторожа в лос-анджелесском универмаге, он видел  в детстве лишь по праздникам и воскресеньям.

     - Вот вам другая сторона проблемы, - сказал Боуден.

     Фрэнч глубокомысленно покивал.

     - Ну а второй ваш сын? Э-э... - Он заглянул в папку. -  Хэролд.  Дядя Тодда.

     - Хэрри и Дебору совсем недавно перебрались  в  Миннесоту,  -  сказал Боуден  и  не  соврал.  -  Он  получил  место  в  медицинской  школе   при университете. Не так-то просто вдруг все бросить. Да и,  признаться,  было бы несправедливо просить вернуться. - На лице старика появилось  выражение праведной убежденности. - У Хэрри замечательная семья.

     - Понимаю. - Эдвард Фрэнч еще раз заглянул в свою папку, потом закрыл ее. - Мистер Боуден, спасибо вам за откровенность.  Я  тоже  буду  с  вами откровенен.

     - Благодарю, - сказал Боуден, весь сразу подбираясь.

     -  К  сожалению,  от  нас  не  все  зависит.  В  школе  всего   шесть наставников, и на каждого приходится по сто  и  более  учеников.  У  моего нового коллеги Хэпберна  -  сто  пятнадцать.  А  ведь  они  сейчас  в  том возрасте, когда так важно протянуть вовремя руку помощи.

     - Золотые слова. - Боуден буквально расплющил в пепельнице сигарету.

     - Проблем у нас хватает. Самые распространенные - наркотики и  нелады в семье. По крайней мере, Тодд не балуется "травкой" или мескалином.

     - Избави бог.

     - Бывают  случаи,  -  продолжал  Эдвард  Фрэнч,  -  когда  мы  просто бессильны. Ужасно, но факт.  Как  правило,  из  работы  тяжелых  жерновов, которые мы крутим, выгоду для себя извлекают как раз худшие  из  худших  - хулиганы, лодыри, отсидчики. Увы, система дает сбой.

     - Я ценю вашу откровенность.

     - Но больно смотреть, когда жернова начинают перемалывать такого, как Тодд. Еще недавно он был в числе  первых.  Прекрасные  отметки  по  языку. Явные литературные задатки, особенно удивительные в этом  возрасте,  когда для его сверстников культура начинается с  "ящика"  и  кончается  соседней киношкой. Я разговаривал с учительницей, у которой он в прошлом году писал сочинения. За двадцать лет, сказала она, ей не приходилось  читать  ничего подобного. Речь шла о контрольном сочинении за  четверть  -  про  немецкие концлагеря во время второй мировой  войны.  Она  впервые  тогда  поставила пятерку с плюсом.

     - Да, - сказал Боуден. - Очень хорошее сочинение.

     - Ему, безусловно, даются  природоведение,  общественные  дисциплины. Скорее всего, Тодд не поразит мир математическим открытием, но и тут  дела у него обстояли вполне прилично... до  этого  года.  До  этого  года.  Вот так... в двух словах.