Пучина скорби - Альбина Равилевна Нурисламова
Вадим поглядел ему вслед и отправился к себе. Запер дверь, налил воды в чайник, поставил ватрушку в микроволновку. Наскоро поужинав кофе с выпечкой (ватрушка оказалась очень вкусной), разложил диван, прилег. Лежать было удобно: диван оказался не продавленным, а вполне себе упругим, но не слишком жестким, пружины не кусали за бока.
Вытянувшись на спине, глядя в потолок, Вадим почувствовал себя одиноким, заблудившимся в другой галактике. До этого дня не задумывался, как живут люди в подобных поселках и городках — маленьких, неприютных, затерянных на бескрайних широтах огромной страны.
Жизнь словно бы проходит мимо, красоты и богатства мира существуют лишь на экране телевизора или монитора, поэтому воспринимаются как нечто не вполне реальное. Но есть тут и своя жизнь — возможно, тайная. Быть может, недобрая.
Затянутый тиной простор скрывает то, что бурлит глубоко внизу, скрытое от глаз, мерзкое. Временами на поверхность всплывают зловонные пузыри, лопаются с громким хлопком и…
Вадима подбросило на диване.
Оказывается, он заснул и увидел сон: черную топь, мертвый лес, тени среди деревьев. А хлопок болотного газа Вадим услышал наяву.
Только это был не хлопок.
Это был стук в занавешенное окно.
Глава девятая
Нет, не в окно. Окончательно проснувшись, Вадим понял: стучат в дверь. Встав с дивана, он привычным жестом взялся за телефон. Почти полночь, без пяти двенадцать. Надо же, казалось, только что лег, а на самом деле проспал около двух часов.
— Кто там? — спросил Вадим, подойдя к двери и включив свет.
— Открывай же!
Мужской голос принадлежал пожилому человеку. Пожилому и безмерно напуганному. Надо бы, наверное, узнать поточнее, что старику понадобилось в комнате Вадима среди ночи, а лучше и вовсе попросить его уйти, не мешать.
Однако Вадим после секундной заминки отворил дверь. Человек испуган, возможно, что-то со здоровьем, и он нуждается в помощи. Зачем его на пороге мариновать? А если это псих, нападет или права начнет качать, так неужели Вадим, здоровый мужик, с ним не справится?
— Что так долго копался! — Старик вошел, поспешно захлопнул за собой дверь и тут же ее запер, как будто был хозяином, не в чужую комнату попал.
Вадим узнал гостя: это был тот человек, которого он увидел сначала в магазине, потом — в коридоре, когда возвращался из душа.
— Простите, может, скажете, что происходит? Вы кто такой? Что вам нужно?
Старик не удостоил Вадима ответом.
Вместо этого щелкнул выключателем, погрузив комнату во мрак, а потом подошел к стоящему в углу одноногому торшеру и дернул за веревку. Тот включился, очертив вокруг себя островок света. Вадим этот торшер включать не пробовал, а старику, похоже, обстановка была хорошо знакома.
— Чего иллюминацию устроил? Увидят же! Хорошо еще, шторы задвинул! Авось не заметят. — Старик нахмурился, но потом лицо его разгладилось. — Да, не должны.
Судя по всему, у старика не в порядке с головой, и Вадим злился на себя: зачем надо было впускать этого ненормального? Как теперь прикажете его выпроваживать?
Старик между тем расхаживал по комнате, то и дело посматривая на окно.
— Послушайте, объясните… — начал Вадим, но старик вскинул руки и вскричал:
— Паша! Да сколько раз тебе говорить!
«Паша? Ясно, старческий маразм. Этот тип принимает меня за кого-то другого. Час от часу не легче!»
— Ты физик, вам, технарям, положено во всем искать логику и сомневаться. Но жизнь — это не только формулы, аксиомы, теоремы! — Старик взялся за голову. — После того, как этот идиот нашел ту штуку в лесу, все пошло наперекосяк, это уж не нуждается в подтверждении, верно? — Тон стал язвительным. — А потом весь кошмар… Что? — Он посмотрел на Вадима, хотя тот молчал. — Почему ты вечно споришь? Конечно, все связано! Какие могут быть сомнения? Но ладно, ладно. А что ты на это скажешь? — Старик ткнул узловатым, похожим на корень имбиря пальцем в окно. — Как тогда это объяснить? Где твоя физика, формулы твои, а? Эти существа — что они такое? Не я один, многие видят! Лизонька тоже, между прочим! Люди боятся выйти после заката, боятся в окно посмотреть, потому что там — сущности! А глаза? Глаза как? Нужно что-то делать, как тут можно оставаться? Надо решать…
Голос посетителя становился все громче, страх и отчаяние в нем слышались все отчетливее, но после слова «решать» старик вдруг умолк. В тишине слышалось лишь гудение холодильника.
Голова его поникла, плечи опустились, руки повисли. Старик принялся озираться, будто не понимая, куда попал.
— Вам нехорошо?
Вадим понял, что у соседа случился припадок, который теперь прошел, и несчастный не помнит, что с ним произошло, как он здесь очутился. Вадим подошел к нему, осторожно тронул за руку, помог сесть в кресло. Старик не сопротивлялся.
— Хотите чаю?
Пожилой мужчина поднял на него страдальческий взгляд.
— Вы простите. Я… пойду, наверное. Побеспокоил вас.
— Ничего страшного. Вам, может, лекарство какое-то нужно? Или врача позвать?
При словах «лекарство» и «врач» старик сгорбился и поспешно проговорил:
— Нет, прошу вас. Все в порядке. Не нужно никого звать. Я… Вы ведь вчера приехали, заселились? А я Денис Сергеевич. Живу тут, через комнату. Вас как зовут?
Вадим представился.
— Видите ли, Вадим. На меня находит иногда… — Он глянул на окно. — Когда ночи особенно темные. Хуже всего, если полнолуние, а луна за тучами, не может пробиться. В полнолуние все мы немного сумасшедшие, что-то пробуждается, бродит в крови. Впрочем, неважно. Со мной такое редко бывает, просто совпадение, что именно сегодня… Надо же!
— Не расстраивайтесь, это ерунда. Правда. — Вадиму было жаль старика. — А кто такой Паша? Вы меня за него приняли.
Денис Сергеевич махнул рукой.
— Мой брат. Старший. Помер уже давно. Мы с ним когда-то рядом жили, в этом самом доме: он с семьей, я в соседней комнате. Ему от комбината дали комнату, на руднике местном работал, а мне… Ладно, это все дело прошлое. Никого уже нет. Ничего нет. А я скриплю еще.
— Вы говорили, что боитесь кого-то.
— Бросьте. Уже и не помню, что нес. Говорю же, находит иногда.
Прозвучало резко и при этом фальшиво. Вадим сразу понял, что сосед лжет. Все он прекрасно помнит. Но давить на него сейчас бессмысленно: старик растерян, чувствует себя неловко за свою выходку, хочет, чтобы это забылось. Решив поговорить с Денисом Сергеевичем позже, Вадим улыбнулся.
— Конечно. Так как
