До и После. Миражи (СИ) - Кросс Талани

«Недооценила…»

Она оглянулась по сторонам. Все сидели тихо, не перешептываясь, сосредоточенно слушая.

«Мистика какая-то. Будто он рок-звезда», – подумала Лиа, а голос старосты зазвучал вновь.

– Два дня назад, – тяжелый вздох, – мы потеряли милую Аманду. В последние недели она не была всем довольна и, вероятно, просто решила от нас сбежать. Жаль, что не попрощалась. Мы бы снарядили ее в путь, рассказали бы о безопасных маршрутах. Но она сделала свой выбор в пользу одиночества и, возможно, смерти, – еще один вздох. – Там, за воротами, для такой юной девушки нет ничего, кроме смерти. Молодая и красивая, ей бы еще жить и жить.

«Чего ты ее хоронишь-то?» – возмутилась Лиа, но говорить вслух не рискнула. Лиа вообще не любила рисковать без причины. А в такой странной компании тем более стоило сначала осмотреться.

– Это большая потеря для всего лагеря. Теперь, как никогда, мы должны держаться вместе! Мир изменился. Он больше не тот, каким мы его помним. И поэтому мне еще тяжелее переходить к теме собрания. Но прежде чем мы приступим, я прошу вас встать и почтить их память.

«Их? Да может, и не мертвая она! – рассердилась Лиа. – Зачем говорить о смерти, если еще есть шанс на жизнь?»

Все молча и неспешно, будто в замедленной съемке, начали подниматься со своих мест. Лиа бросила косой взгляд на Макса, тот был спокоен и сосредоточен, как и все остальные.

«Конечно, он будет спокоен. Он же тебя сюда привез. И на собрание заманил. Ему-то зачем нервничать?»

Лиа поднялась вместе со всеми, но ей было не по себе. Она вспомнила, как один раз попала на хэллоуинскую вечеринку в малознакомой компании. Поначалу было весело, но когда все стали произносить странные тосты о смерти, Лиа почувствовала себя не в своей тарелке. Вырядиться демоном – это одно, а пить за смерть «несчастных людишек» – совсем другая песня. Каждой игре нужна мера, и те ребята определенно ее потеряли.

Вот и сейчас ей почудилось, что она угодила в компанию, правил игры которой не понимала. Она словно стала частью массовки в очень странном спектакле.

Может, дело было в том, что все встали, а человек на сцене продолжил сидеть? Конечно, он не мог встать, даже если бы очень захотел, но все поднялись по его команде, а он продолжил сидеть – и это показалось ей неправильным. Лишним подтверждением, что староста имеет какую-то странную власть над присутствующим. В чем именно заключалась магия, Лиа так и не поняла. Голос, интонации, взгляд?

«Не паникуй, все в порядке, ты в безопасности. Хотели бы убить – уже бы убили», – этот не очень веский аргумент по какой-то причине сработал. Паника отступила.

– Можете садиться. – Он вложил максимум грусти в эти слова и помолчал еще какое-то время, чтобы усилить эффект. И заговорил вновь, на этот раз – проникновенно: – Как вы знаете, моя интуиция редко меня подводит. Большинство из вас наверняка помнят, как я не хотел отпускать тогда группу «3Б». – Он потер кончик носа и склонил голову.

«Как наигранно!» – пронеслось в голове, хотя вел он себя вполне естественно.

– Стоило настоять и оставить их в лагере. Но они ушли на поиски бензина и не вернулись. Тогда, как и в этот раз, меня не покидало чувство обеспокоенности. Как вы уже знаете, мы потеряли двоих, но, к счастью, к нам вернулся Макс. – По толпе островками пробежали одобрительные возгласы. – В следующий раз я воспользуюсь правом вето на любую запланированную или незапланированную вылазку, если моя интуиция будет бить тревогу. Слишком уж велика цена. Надеюсь, вы меня в этом поддержите!

Толпа прошелестела волной аплодисментов. Мужчина, сидевший перед ней на раскладном рыбацком стуле, аплодировал так, что из его кармана выпала фляжка.

Лиа сползла со стула, уперлась поясницей о его край и потянула ногу к фляжке. Сперва та проскользнула под подошвой, но когда Лиа ее чуть прижала, поддалась и поползла в нужную сторону. Лиа подняла фляжку, спрятала ее за спиной под поясом джинсов.

Макс неодобрительно посмотрел на нее.

– Мы сплоченная команда, – продолжал староста. – И мы непобедимы до тех пор, пока соблюдаем правила и подчиняемся законам, которые, – он повысил голос, – мы создали сами.

По рядам пробежала серия негромких хлопков, кто-то даже свистнул.

– Я прошу вас, всех кто желает помочь улучшить нашу безопасность, подойти к Марин, нам нужно сформировать новую группу «3Б» и дополнить «2П».

«Хозяйка борделя» встала и, повернувшись к залу, махнула рукой.

– Кроме того, она составит список дополнительных дежурств по периметру.

Марин вернулась на место.

– А теперь к основной теме собрания. Вы знаете, что мы делаем с теми, кто предал нашу общину. И среди нас опять появился такой человек. И как бы сильно мы ни любили его, мы должны исполнить то, что должны. Это не делает нас злыми, жестокими или немилосердными. Это делает нас справедливыми и разумными. А это как раз то, что нужно новому миру.

«Да откуда тебе знать, что нужно новому миру?» – вопила внутренняя бунтарка.

– Он попытался сбежать. – «Гудвин» опустил голову, словно его сердце разрывалось от обиды. – Он предал нас, предал нашу общину. Он хотел бросить нас. Бросить свою семью! – Староста помотал головой. – И мы простили бы его, если бы он открыто об этом заявил. Ему нужно было лишь попросить нас. Спросить нашего благословения на то, чтобы уйти. Но он вонзил нам нож в спину. Украл припасы и медикаменты. Вы знаете, какой ценой нам все это дается. Каждая вылазка – потенциальный риск. Провожая кого-то за ворота, мы условно считаем его мертвым. А если каждый, кому не нравятся правила, будет грабить нас, будет забирать самое ценное только для своего блага, что будет с нами? Такие люди обрекают нас на смерть. – Голос его стал тихим, вкрадчивым.

– Вы что, – шепотом спросила Лиа, – правда считаете всех, кто вышел за ворота, потенциально мертвыми?

Макс кивнул.

– Мяу… – протянула Лиа.

– Что? – не понял Макс.

– Попахивает котом…

– Каким котом?

– Котом Шредингера. Вышел за ворота – и все, считай, в коробке. Мертвый в ней или живой, не узнать.

Макс усмехнулся.

– Позже обсудим, – шепотом проговорил он.

Речь старосты продолжала набирать обороты.

– Мы не дадим предателям развалить наше выстроенное с таким трудом общество! Мы защитим себя и всех, кого любим!

Кто-то снова одобрительно свистнул.

– Мы предаем вора суду… – «Гудвин» сделал паузу, и Лиа почувствовала, что толпа в предвкушении. – И пусть правда тебя осудит!

– И пусть правда тебя осудит! – все подхватили странную речевку.

Два человека вывели на сцену третьего, тот был в одном нижнем белье, рот – перетянут тряпкой. Человек пытался что-то сказать, но из-за тряпки ничего нельзя было разобрать. Его вывели вперед.

Руки скованы, в глазах ужас.

Неодобрительные возгласы, оскорбления и свист то здесь, то там. Лиа поежилась, по рукам бежали мурашки.

– Вы можете видеть, каково это – быть в меньшинстве. Каково это – предать свою общину. Он покинет нас один и без ничего. Потому что каждый предатель достоин такого изгнания.

«Надо валить. Но так, чтобы не поймали», – подумала Лиа, внутренне съежившись.

– А теперь проводим его! – торжественным голосом произнес «Гудвин», как будто объявлял очередной цирковой номер. Все поднялись. Человека сняли со сцены и потащили к воротам.

Лиа тоже встала, вместе со всеми, но решила задержать Макса, чтобы задать ему пару вопросов.

– Что с ним будет? – спросила она, когда рядом не осталось никого, кто мог бы услышать ее вопрос. Макс ответил не сразу.

– Его вывезут за ворота, а дальше… дальше – его проблемы.

– А вы не боитесь, что он вернется и перебьет тут всех?

– После такого-то?

– Именно после такого.

– Никто еще не возвращался. И далеко не каждый сможет найти лагерь после того, как его оставят в паре десятков километров. Да и какой смысл? Посмотри, сколько нас!

– Ну, как я понимаю, поисковые группы тоже не в воздухе растворяются. «3Б», например… Что с ней случилось? Вы уже выяснили?