Марк Ньютон - Книга превращений
Серый плащ повернулся к Фулкрому и кивнул; к удивлению следователя, он и правда отпустил волосы Тейна. Тот подался вперед и принял небрежную позу. Фулкром сам изумился тому, сколько у него оказалось власти.
– Он ваш – дальше договаривайтесь сами, – сказал агент. Тейну он пригрозил: – Если ты заартачишься и все испортишь, то Фулкрому стоит только нам моргнуть, и мы тебя из-под земли выроем, и тогда ты будешь умирать медленной и мучительной смертью.
– Отлично, – шепнул Тейн. – Но послушайте, я даже не знаю, чего вы от меня хотите.
С неколебимым спокойствием они один за другим выскользнули из комнаты, оставив полуоткрытой дверь.
Слегка обескураженный, Тейн отряхнулся, привел себя в порядок и только тогда обратился к Фулкрому:
– Я всегда знал, что ты себе на уме, но такого не ожидал.
– Я тоже, – признался Фулкром.
– И чего ты от меня хочешь?
– Пойдешь со мной в Балмакару. Но сначала оглянись кругом, посмотри внимательно на лица этих людей, на которых ты так любишь производить впечатление. Ты ведь хочешь, чтобы тебя все любили… – Фулкром наклонился к нему и прошептал: – Подумай, что они станут думать о тебе, если узнают, откуда у тебя деньги!
Выражение лица Тейна, написанная на нем решимость сказали Фулкрому, что он с ними, на его сотрудничество можно рассчитывать.
– Вот именно. Скорее всего, они захотят линчевать тебя сами. Ты избран, Тейн. Не подведи меня.
– Ладно. Только дай мне хотя бы прибраться сначала.
Со следующим будет не так легко, понял Фулкром. Его не запугаешь.
За окном стоял адский шум. Пьяный юнец решил, что некто спит с его подругой и что именно теперь настало время разобраться с ним раз и навсегда. Вулдон слышал, как парень тянул из ножен меч – то ли с трудом, то ли со страхом. Парень либо психически неустойчив – и тогда его, скорее всего, убьют; либо он слишком хладнокровен, чтобы драться как следует, и значит его все равно убьют. Ни то ни другое состояние не годится для успешной драки.
«Виллджамур уже не самый приятный город для жизни. Да вряд ли и был таким когда…» Его прежняя жизнь промелькнула перед его внутренним взором в одно мгновение: поножовщины в темноте, жестокие схватки на мостах, случаи, когда он, опоздав, находил на месте преступления лужи крови и отрезанные головы… «Точно, и в те дни ничего хорошего не было».
Вулдон закрыл ставни, чтобы сохранить тепло, налил себе дешевого рома «Черное сердце», зажег самокрутку из арума, опустился в потертое кожаное кресло и, как всегда по вечерам, принялся процеживать воспоминания в поисках какой-нибудь зацепки.
Сидя один в темноте своей изолированной квартиры в доме-террасе, он никак не мог сосредоточиться. Воспоминания приходили к нему все сразу, разные фрагменты жизни вперемешку, бессвязные и искаженные. А он любил каждую ночь переживать один определенный миг, глядя на него из своего настоящего и испытывая меланхолию.
«Те дни давно прошли, Вулдон, так что отпусти их и забудь».
Но сколько он ни уговаривал себя, ничего не помогало. Помнило тело, помнили болящие мышцы, сломанные когда-то кости ныли и не давали забыть: драка на ножах, потасовка на крыше, прыжок с моста в попытке кого-то спасти.
Тридцать лет прошло с тех пор, тридцать лет как один день.
Тридцать лет прошло, и за ним снова пришли люди императора. Тайные агенты, действующие в таких глубинах городской жизни, что о них не знают даже ночные гвардейцы. Зато Вулдон знал; он сам работал с ними в прежние дни, с ними или с другими, как они, в какие бы наряды ни обряжал их очередной правитель.
Вулдон не был глуп. Он давно ждал. И выследил их еще два часа тому назад: они расставили людей на каждом углу – фирменный почерк их конторы, – проверили улицы и крыши. Их легко заметить, когда знаешь, куда смотреть. Их целью был его дом на втором уровне Виллджамура, точнее, его квартира на третьем этаже – эта поганая дыра над закрывшейся не так давно таверной; совсем не похоже на его прежнее гламурное жилье.
Пинком выбив дверь, они ворвались в квартиру, где он сидел, развалившись, в кресле, на полу рядом с ним стояла початая бутылка «Черного сердца», а кончик его самокрутки тлел в полумраке.
Они окружили его – их было пятеро; высокие, худощавые, в длинных серых плащах, широкополых шляпах, с шарфами, прикрывающими лицо, они походили на тени, которые просочились в его жилье через полуоткрытую дверь. Стояли, опустив руки в карманы, холодные и отчужденные, точно призраки. Как обычно, держатся на расстоянии от человека, который может хорошо дать в морду, – всегда были такие.
«Ублюдки!»
– Где это вы так задержались? – буркнул Вулдон. Облако арумового дыма окружало его, полулежавшего в кресле. – Что-то вы стали осторожничать. Хорошо хоть не такие неуклюжие, как городская стража.
– В наше время осторожность не помешает, Вулдон, – просипел в ответ один из них. – В Виллджамуре сейчас творится много всякого – и в основном под землей.
– Вот как? Ну, мне-то это теперь без интереса. – И он опять затянулся самокруткой. – А вы с чем пожаловали?
– Не с чем, а зачем, Вулдон. Мы пришли за тобой.
– И какого лешего вам от меня понадобилось? Думаете, сможете принудить меня еще к чему-нибудь? – И он расхохотался, хотя его смех не понравился ему самому.
– Нет, Вулдон, никакого насилия, мы ведь знаем, что оно все равно не поможет, – ты слишком упрям.
Это был уже другой голос – культурный, но твердый, он, наверное, принадлежал вожаку. Вдруг он заметил у говорившего хвост – румель; значит, воняет Инквизицией.
– Это ты правильно сообразил, – сказал он.
– О тебе ходили легенды, Вулдон, – продолжал тот же голос. – Точнее, ты сам Легенда.
– Легенды не живут над засранными тавернами. – И Вулдон сделал ладонями поднятых рук движение от себя, точно говоря им: «Уходите». – Я слишком стар, – повторил он в темноту, в которой незваные гости вырисовывались неясными силуэтами. – Вы знаете меня только по тем историям, которые обо мне рассказывали. Но это было давно. А сейчас мне уже под шестьдесят.
– У нас есть культисты, которые знают, что с этим делать, – произнес румель.
– У нас есть новые технологии, – добавил второй агент.
Вулдон не видел их лиц, да ему это было и не нужно. Они внушали ему только отвращение своими повадками: врываются в чужой дом, портят человеку вечер.
– Дайте мне умереть спокойно. Все равно от меня сейчас никому нет никакого вреда.
– Император Уртика приказывает тебе вернуться.
– Уртика? – переспросил Вулдон. – А что случилось с девчонками из династии Джамуров?
– Ты что, новостей не читаешь? Их давно нет, они пытались убить беженцев. Теперь вместо них Уртика, он приказал их казнить, но они сбежали. Уртика правит империей и Виллджамуром.
Вулдона, похоже, не очень огорчило то, что джамурские наследницы смылись из города. При одном воспоминании об этой семейке кровь закипала у него в жилах.
«Тридцать лет прошло…»
– И чего же хочет от меня ваш Уртика? – спросил Вулдон. – Кстати, вы хоть логово-то мое рассмотрели как следует? – Он чиркнул спичкой и зашарил вокруг в поисках фонаря.
И вот Вулдон предстал перед ними при свете: в засаленном халате и в мешковатых пижамных штанах. Все в доме было ему под стать: шторы, похожие на тряпки, ковер весь в пятнах, горы немытой посуды, кипа газет в одном углу. Седые волосы на его некогда мускулистой груди встали дыбом, точно собираясь кричать о его возрасте, и он, будто вдруг вспомнив, кем был когда-то, смущенно прикрылся.
– От тебя воняет, – сказал один агент. – Вся твоя нора воняет.
– Я за собой в последнее время не слежу. Говорил же я вам – в историях все по-другому. Вы, поди, еще детишками были, когда их слушали.
– Ты мог бы снова стать кем-то, – сказал румель, гнедой, и в его голосе звучал оптимизм. – Если пойдешь с нами, мы позаботимся о том, чтобы с тобой хорошо обращались.
– Почему я? – Он заранее понимал, что любой их ответ покажется ему неудовлетворительным, ведь он знал их методы работы. Агенты говорят лишь то, что может повлиять на человека, а правда это или ложь – значения не имеет.
– Потому что ты был первым и самым лучшим, Вулдон, – сказал румель. – Ты был Легендой. И ты знаешь правила этой игры, ты умеешь в нее играть. Ты понимаешь преступников лучше, чем кто-либо другой; черт, даже мы в Инквизиции слышали о тебе.
– В том-то и беда – рассказов много, фактов мало.
– Твоя старая работа ждет тебя – в новом обличье. Мы предлагаем тебе шанс оживить Легенду; все, что тебе для этого нужно, – просто пойти с нами.
Слушая их, он смотрел в пол и переживал часть своей жизни заново.
– Мне уже не нравится это имя. Я не вспоминал о нем десятки лет, так что оставьте меня в покое.
– Ты лжешь, – сказал румель. – Я по голосу слышу. Мы даем тебе время на размышления. Завтра вечером вернемся.
Когда Вулдон наконец поднял глаза, их уже не было, только приоткрытая дверь напоминала об их недавнем присутствии. Соседская семейка уже вернулась домой, их детишки вопили так, что стенам впору было рухнуть. По коридору шла кошка; встав у его двери, она потянула воздух носом и пошла дальше, видимо передумав заходить в гости. Вулдон обвел глазами комнату и свои жалкие пожитки: ветхую мебель, пару старых книг, стопку чистых листов для самокруток, пустые бутылки из-под алкоголя и чернил, немытую посуду.
