Джеймс Герберт - Тайна Крикли-холла

Гэйб почувствовал, как Перси шевельнулся рядом с ним, словно старик хотел, нет, жаждал сказать хоть слово утраченной возлюбленной, но его остановила Лили.

— Это же Нэнси… — заговорил было садовник, но Лили мягко перебила его.

— Вы не должны обращаться к ней, Перси, — сказала она. — Пожалуйста, не вмешивайтесь в то, что происходит.

Он неуверенно посмотрел на ясновидящую, потом на две фигуры, идущие через холл. Плечи старика расслабились, глаза повлажнели.

— Она такая… она выглядит так… — пробормотал он. — Нэнси выглядит так же чудесно, как прежде…

Лили повернулась к Эве, не отрывавшей взгляда от призрачного мальчика.

— Твой малыш давно покинул наш мир, Эва, — сказала она тихо, но твердо. — Кэм теперь далеко, он даже не стал призраком, как эти дети.

Эва вскинулась:

— Откуда ты знаешь? — Это было похоже на протест.

— Они говорят мне об этом. — Лили показала на призрачных детей.

— Но… но они вообще ничего не говорят!

— Им нет необходимости произносить слова вслух, чтобы поговорить со мной. Поверь мне, Эва. Камерон теперь в прекрасных краях, где никто не сможет причинить ему ни боли, ни обид, куда не может дотянуться даже твое горе. Но он не забыл ни тебя, ни отца и сестер. Он знает: когда-нибудь вы снова будете вместе.

Гэйб обнял Эву за плечи и прижал к себе, утешая.

Призраки Нэнси и Стефана дошли до лестницы, где стояли остальные духи, и начали таять, теряя плотность, и вот уже сквозь них стало видно и разбитое окно, и стены… Потом они превратились в кружащийся свет, сжались в сияющие шарики, невообразимо яркие, танцующие, словно от радости.

Огоньки скользнули вниз, в холл, и закружились возле учительницы и мальчика, все быстрее и быстрее, оставляя за собой шлейфы белого тумана, плотно окутавшего Нэнси и Стефана, беззвучно смеявшихся. Их образы стали бледнеть, сжиматься, и вот уже оба они тоже стали маленькими шариками сияющего золотого света. И начался веселый танец огней…

Золотые шарики разлетелись по холлу, то поднимаясь к потолку, то спускаясь к самому полу, то сливаясь в хоровод, то снова разбегаясь в разные стороны…

У Гэйба закружилась голова оттого, что он пытался уследить взглядом за огоньками. Это было чудесное, яркое представление, и Гэйба охватила радость, он сначала усмехнулся, потом хохотнул, потом расхохотался… и все остальные тоже сначала заулыбались, а потом рассмеялись в голос, наблюдая за огненным спектаклем.

Один светящийся шарик вдруг нырнул из-под потолка к Гэйбу, Эве, Лили и Перси, и остальные почти в то же самое мгновение устремились за ним и принялись вертеться между людьми, вокруг них, пульсируя энергией, меняя цвет, превращаясь в маленькие радуги… и Эва и Лили вскрикнули от восхищения, а Гэйб и Перси просто хохотали от удовольствия. Один круглый огонек сел на щеку старого садовника, а когда тот попытался коснуться огонька рукой, мгновенно ускользнул из-под пальцев и перелетел на другую щеку. Но скоро он умчался к остальным, а Перси все продолжал осторожно касаться кончиками пальцев своего лица, как будто надеялся нащупать влажный след поцелуя…

Эва почувствовала, как печаль последнего года оставляет ее, и хотя она, конечно, не избавилась от грусти по своему сыну, теперь знала наверняка, что жизнь никогда не кончается, просто принимает другую форму, а может быть, и не одну, может быть, жизней впереди еще очень много… И наконец Эву охватила радость, она окончательно осознала, что Камерон на самом деле не умер, он просто ждет ее где-то далеко, в другом мире.

Вдруг, словно по команде, танцующие огоньки взлетели вверх и слились в единое ослепительное целое. Сияющее облако ненадолго зависло над холлом, а потом вылетело наружу сквозь разбитое окно, в ясный день, на несколько мгновений затмив даже само солнце. А потом все исчезло, растаяло без следа.

Первым опомнился Гэйб. Он посмотрел на жену, и его сердце подпрыгнуло от радости, когда он увидел выражение счастья на лице Эвы. Ее глаза сверкали от непролитых слез, а улыбка была почти восторженной. Вместе с Лили и Перси она продолжала смотреть в окно, в светлый день, как будто ожидая, что огоньки вот-вот вернутся.

Наконец Лили сказала:

— Вот теперь все действительно кончено. — И задумчиво улыбнулась.

Гэйб развернул Эву, чтобы она оказалась к нему лицом, и через плечо жены посмотрел на ясновидящую.

— Все проблемы разрешились? — спросил он Лили. — Они теперь ушли отсюда навсегда?

Лили кивнула.

— Да, ушли окончательно. Их больше ничто не удерживало в Крикли-холле. Августус Криббен потерял власть над ними.

— А сам Августус Криббен?

Улыбка Лили угасла.

— Я не знаю, но больше ничего здесь не чувствую. В конце концов, он ведь получил свою одиннадцатую жертву.

— Пайк?

Лили снова кивнула.

— Маврикий Стаффорд. Прямо сейчас я ощущаю дом как пустой, хотя Криббен мог и не понять, что ему пора уходить. Страдание может удерживать его здесь в виде призрака, собственное зло затуманило для него все вокруг, он мог и не понять урока.

— Ладно, нам пора собираться, — решительно заявил Гэйб. — Есть тут призраки или нет, но чем скорее мы уедем из Крикли-холла, тем мне будет спокойнее. Перси, вы как, в порядке?

Старый садовник кулаком вытер слезы, выступившие на его глазах.

— Да, сынок, — ответил он. — похоже, молодая леди правду говорит, никого больше не осталось. Это просто большой, старый, уродливый пустой дом, и я надеюсь, таким он и останется навсегда.

Собачий лай, раздавшийся снаружи, отвлек всех от разговора.

— Гэйб?.. — Эва посмотрела на мужа. — Звучит как… нет, не может быть!

Гэйб даже растерялся, когда Честер появился в распахнутых дверях. Лорен и Келли восторженно захихикали за его спиной. Пес на секунду-другую замер на пороге, как будто в неуверенности. Но как только он заметил Эву, перепрыгнул через порог и помчался к ней, разбрызгивая воду из луж. Эва совершила серьезную ошибку, присев на корточки, и Честер прыгнул на нее, едва не опрокинув на спину.

Гэйб бросил взгляд в сторону старого садовника. И Перси кивнул ему, давая понять, что все в порядке. В доме теперь не осталось ничего, способного напугать пса.

Эпилог

Сиделка Айрис обнаружила окоченевший труп Магды Криббен на следующее утро после большого наводнения в прибрежной деревне Холлоу-Бэй. И хотя подобные утренние находки не были чем-то необычным в приюте для стариков, сиделка чуть не вскрикнула от испуга, когда вошла в похожую на келью комнату Магды. Вместо того чтобы мирно лежать в своей кровати, старая женщина сидела, выпрямившись в кресле с жесткой спинкой, полностью одетая, и смотрела на дверь; ее тело было таким твердым, будто Магда промерзла насквозь.