Стефани Майер - Гостья

В пещерах Джеба намечалась масштабная перестановка, и переезд в игровую, которая временно превратилась в общую спальню, стал хорошей возможностью подготовиться к более серьезным переменам.

Каждый угол был востребован, пустующих комнат не осталось. И все-таки занять старую комнату Уэса согласились только новенькие: Лэйси и Кэнди, которая наконец-то вспомнила свое настоящее имя. С соседкой Кэнди не повезло, но Целительница ни разу не выказала недовольства.

Было решено, что, когда дожди закончатся, Джейми займет свободный угол в комнате Брандта и Аарона. Мелани с Джаредом переселили Джейми к Иену еще до моего перерождения в теле Лепы. Впрочем, Джейми все прекрасно понимал – как-никак подросток.

Кайл трудился над расширением узкой расщелины, служившей спальней Уолтеру, стараясь успеть к тому времени, как пустыня просохнет. Для одного там было достаточно места, но Кайл не собирался жить один. По ночам Санни сворачивалась калачиком на его груди, как котенок, который подружился с огромным ротвейлером и безоговорочно ему доверяет. Санни всегда была с Кайлом. Их никто и никогда не видел друг без друга. Кайл, казалось, был совершенно ошеломлен, сбит с толку этими невозможными отношениями и ничего вокруг не замечал. Он все еще не оставлял надежды вернуть Джоди, а пока… пока он нежно прижимал к себе Санни.

До дождей свободного места не оставалось, поэтому я поселилась с доком в лазарете, который больше меня не пугал. На койках было неудобно спать, зато вокруг постоянно происходило что-то интересное. Кэнди помнила подробности из жизни Песни-лета лучше, чем детали своей; теперь в лазарете творились чудеса.

После дождей доку больше не придется спать на жесткой койке. В первую же ночь в игровой Шэрон без единого объяснения перетащила свой матрас к матрасу дока. Возможно, ее подтолкнуло восхищение, которое док испытывал к Целительнице, хотя я сомневаюсь, что док замечал, насколько красива Кэнди – его больше интересовали ее феноменальные знания. Но скорее всего, Шэрон наконец нашла в себе силы простить и забыть. По крайней мере, я на это надеялась. Хотелось верить, что даже Шэрон и Мэгги способны смягчиться.

Я тоже собиралась переезжать из лазарета.

Если бы не Джейми, возможно, наш решающий разговор с Иеном так и не состоялся бы. У меня потели ладони и пересыхало во рту от одной мысли о том, чтобы поднять эту тему. Что если чувства, которые я испытала в лазарете, те несколько идеальных минут, последовавших за моим пробуждением, иллюзия? А вдруг память меня подводит? Я знала, что для меня ничего не изменилось, но разве можно с уверенностью утверждать то же самое про Иена? Тело, которое он любил, все еще тут!

Я ожидала, что ему будет неловко – как и всем нам. Если даже мне, Душе, привыкшей к подобным переменам, было сложно, что уж говорить о людях? Я старалась побороть в себе ревность и избавиться от противоречивых отголосков любви, которую я когда-то испытывала к Джареду. Они мне мешали. Мне больше подходил Иен. Но иногда я ловила себя на мысли, что не могу оторвать взгляд от Джареда, – и тогда смущалась и краснела. Я замечала, как Мел, случайно коснувшись руки Иена, вдруг отшатывается, словно вспомнив, кто он такой. Даже Джаред, у которого не было поводов для неуверенности, время от времени украдкой поглядывал на меня. А Иен… Конечно, ему приходилось сложнее всего. Я это понимала.

Мы с Иеном были так же неразлучны, как Санни с Кайлом. Да, Иен постоянно касался моего лица и волос, мы часто держались за руки – но ведь на это тело все так реагировали, испытывая ко мне исключительно платонические чувства. Почему он не поцелует меня еще раз, как в первый день? Возможно, он не мог полюбить меня внутри этого тела, несмотря на то, что остальные это тело обожали.

Вот какая тревога тяжким грузом лежала на сердце в ту ночь, когда Иен перенес мою койку в большую и темную игровую комнату.

Впервые за полгода пошел дождь. Люди со смехом и ворчанием раскладывали подмокшие матрасы, устраиваясь на ночлег. Я увидела Шэрон с доком и улыбнулась.

– Сюда, Анни! – Джейми только что пристроил свой матрас рядом с матрасом Иена и махал мне рукой. – Тут хватит места на троих.

Джейми был единственным, чье отношение ко мне никак не переменилось. Он делал скидку на мое тщедушное телосложение, но никогда не удивлялся, когда я входила в комнату, и не пугался, когда слова Странницы слетали с новых губ.

– Анни, зачем тебе койка? Если сложить матрасы, мы прекрасно поместимся втроем. – Джейми улыбнулся и, не дожидаясь разрешения, стащил с койки матрас. – Ты много места не займешь! – Джейми вытащил койку в проход, пристроился на самом краешке матраса и повернулся спиной к нам. – О, кстати, Иен, – добавил он, не поворачиваясь. – Я тут поговорил с Брандтом и Аароном… Наверное, я к ним перееду. Ох, ну я и умотался! Спокойной ночи.

Я долго смотрела на неподвижный силуэт мальчика. Иен не шевелился – только в отличие от меня вряд ли он паниковал. Хотя, возможно, он просто искал способ выпутаться из создавшейся щекотливой ситуации?

– Гасим свет! – на всю комнату рявкнул Джеб. – Все заткнули дружно жвальца, раз, два!!

Люди засмеялись, но отнеслись к нему серьезно. Одна за другой погасли четыре лампы, комната погрузилась в темноту.

Теплая рука Иена нащупала мою. Неужели он не чувствует? У меня же не руки, а мокрые ледышки… Иен опустился на матрас, увлекая меня за собой. Я послушно легла и устроилась в месте стыка матрасов. Он не отпускал мою руку.

– Удобно? – прошептал Иен. Вокруг нас под шум сернистого источника шептались и другие.

– Спасибо, да, – ответила я.

Джейми перевернулся на другой бок, сдвинул матрас и задел меня.

– Ой, прости, Анни! – шепнул он, и до меня донесся зевок.

Я машинально подвинулась. Иен оказался слишком близко. Я тихонько охнула, налетев на него, но Иен вдруг обнял меня и прижал к груди.

Это было очень странное чувство – объятие было отнюдь не платоническим. Я вдруг вспомнила, как первый раз попробовала «От боли». Я словно металась в агонии и не замечала этого, пока рука Иена не забрала боль. Моя робость вдруг куда-то делась. Я повернулась лицом к нему, он покрепче сжал объятия.

– Удобно? – прошептала я, повторив его вопрос.

– Более чем, – заверил Иен и поцеловал меня в лоб.

Несколько минут мы лежали молча. Большая часть разговоров стихла. Иен склонился так, что его губы оказались у моего уха.

– Анни, как ты думаешь… – еле слышно произнес он и осекся.

– Да?

– Ну, похоже, я остался в комнате один. Это неправильно.

– Угу. Места слишком мало.

– Я не хочу спать в одиночестве, но…

Почему он меня не зовет?