Лорел Гамильтон - Цирк проклятых. Кафе лунатиков

— Я не хочу убивать Маркуса. Если я смогу продемонстрировать ему такую силу, он может отступить.

Жан-Клод улыбнулся мне — очень довольной улыбкой.

— Вы признаете, что он — не человек; а теперь он хочет силы, которая сделает его вожаком стаи. — Улыбка его стала шире и перешла в очень короткий смех.

— Я и не знала, что вы увлекаетесь музыкой пятидесятых, — сказала я.

— Есть много такого, чего вы обо мне не знаете, ma petite.

Я смотрела на него, не отводя глаз. Представить себе, как Жан-Клод танцует буги-вуги в «Шангри-ла» — это чуднее всего, что я этой ночью видела. В наг я еще могу поверить, но что у Жан-Клода есть хобби — это уже слишком.

31

Горячая ванна. Снова широкая футболка, тренировочные и носки. Я буду единственная в этой комнате одета чучелом. Надо при первой возможности купить что-нибудь вместо этого черного халата.

Они сидели на диване, отодвинувшись друг от друга как можно дальше. Жан-Клод сидел как манекен, рука на спинке дивана, другая рядом с коленями. Еще он положил ногу себе на колено, будто показывая совершенство своих мягких туфель. Ричард свернулся на своем конце дивана, подтянув колено к груди, а другое положив на диван согнутым.

Ричард выглядел уютно, а Жан-Клод — будто ждал модного фотографа. Двое мужчин в моей жизни — это было почти невыносимо.

— Я собираюсь поспать, так что все, кто здесь не остается, — на выход.

— Если вы обращаетесь ко мне, ma petite, у меня нет намерения уходить. Разве что Ричард уйдет вместе со мной.

— Стивен сказал тебе, зачем я здесь. Ей после травмы нельзя быть одной.

— Посмотри на нее, Ричард. Разве она выглядит больной? — Он изящно показал рукой. — Я признаю, что она получила некоторые повреждения. Но твоя помощь ей не нужна. Возможно, даже моя не нужна.

— Я пригласила Ричарда остаться у меня. Вас я не приглашала.

— Но вы приглашали меня, ma petite.

— Во-первых, перестаньте меня так называть. Во-вторых, когда это я вас приглашала?

— Последний раз, когда я здесь был. Кажется, в августе.

Черт, я и забыла! Это было хуже, чем неосторожность. Я поставила Ричарда под удар. Мы тогда договорились, но я не знала этого, когда я оставляла его одного, оставляла одного там, куда Жан-Клод может приходить и уходить по своему желанию.

— Я это могу исправить прямо сейчас.

— Если вам будет приятен этот театральный жест, не стесняйтесь, но Ричард не должен провести здесь ночь.

— Почему?

— Мне кажется, вы одна из тех женщин, которые, когда отдают свое тело, отдают и свое сердце. Если вы переспите с нашим мосье Зееманом, возврата уже не будет.

— Секс — это не обязательство, — сказала я.

— Для большинства людей — нет, но для вас — боюсь, что да.

То, что он так хорошо меня знает, заставило меня покраснеть. Черт бы его побрал.

— Я не собиралась с ним спать.

— Верю вам, ma petite, но я вижу, как вы следите за ним глазами. Он сидит здесь, такой красивый, теплый и очень живой. Если бы меня не было в минуту вашего прихода домой, вы бы устояли?

— Да.

Он пожал плечами:

— Наверное. Ваша сила воли просто пугает. И все же я не могу так рисковать.

— Вы не верите, что я не буду к нему приставать?

Снова то же пожатие плеч, которое могло значить что угодно. Улыбка у него была манящая и снисходительная.

— Почему? Вы сами к нему неравнодушны?

Вопрос застал его врасплох, и удивление Жан-Клода вполне стоило гримасы отвращения на лице Ричарда. Жан-Клод посмотрел на Ричарда, уделив ему все свое внимание. Он оглядывал все его тело медленным, проникновенным взглядом, и этот взгляд не остановился в паху или на груди, но поднялся до шеи.

— Это правда, что кровь оборотней бывает слаще крови людей. И это потрясающее ощущение, если можно этого добиться и не быть разорванным на части.

— Вы говорите, как насильник, — сказала я.

Его улыбка расцвела удивленным блеском клыков.

— Неплохое сравнение.

— Это было оскорбление.

— Да, я так и понял.

— Я думал, у нас соглашение, — сказал Ричард.

— Так и есть.

— Ты можешь тут сидеть и обсуждать мои вкусовые качества, но все равно у нас соглашение.

— По многим причинам было бы приятно тебя заполучить, но у нас соглашение. Я не иду на попятный.

— Что за соглашение? — спросила я.

— Мы исследуем нашу взаимную силу, — пояснил Жан-Клод.

— Что это значит конкретно?

— Мы точно не знаем, — ответил мне Ричард. — Детали еще не проработали.

— Мы только что согласились не убивать друг друга, ma petite. Чтобы иметь время спланировать, что делать потом.

— Прекрасно. Теперь выметайтесь оба.

Ричард выпрямился.

— Анита, ты слышала, что сказала Лилиан. Тебя надо будить каждый час — на всякий случай.

— Я будильник поставлю. Слушай, Ричард, я уже в порядке. Одевайся и иди.

Вид у него был озадаченный и немного обиженный.

— Анита!

А у Жан-Клода вид был не озадаченный и не обиженный. Самодовольный.

— Ричард здесь не остается. Вы довольны?

— Да.

— И вы тоже здесь не остаетесь.

— Я не имел таких планов. — Он встал и повернулся ко мне. — Я уйду, как только мы поцелуемся на прощание.

— Мы — что?

— Поцелуемся. — Он обошел вокруг дивана и встал передо мной. — Должен признать, что представлял себе вас в одежде чуть более, — он потрогал мой свитер, — сладострастной, но приходится удовлетвориться тем, что получаешь.

Я выдернула рукав у него из пальцев.

— Вы еще ничего не получили.

— Верно, но я полон надежд.

— Не понимаю, почему я должна.

— Соглашение между Ричардом и мной основывается на факте, что мы все встречаемся. Вы встречаетесь с Ричардом, и вы встречаетесь со мной. Мы оба за вами ухаживаем. Одна милая семейка.

— Вы можете поскорее? Я хочу спать.

У него между глаз пролегла хмурая морщинка.

— Анита, с вами очень трудно.

— Ура, — ответила я.

Морщинка исчезла, и он вздохнул.

— Можно подумать, я бы сдался, если бы с вами хоть когда-нибудь было легко.

— Да, — ответила я. — Можно подумать.

— Хороший прощальный поцелуй, ma… Анита. Если вы всерьез намереваетесь встречаться со мной, он будет не последним.

Я злобно на него глянула. Мне хотелось попросить его убраться к чертям, но что-то было такое в том, как он стоял…

— Если я скажу «никаких поцелуев», что тогда?

— Сегодня я уйду. — Он шагнул ко мне чуть ближе, почти соприкасаясь. Ткань его рубашки зашуршала по моей футболке. — Но если вы дарите поцелуи Ричарду, а я такой привилегией не пользуюсь, наше соглашение отменяется. Если я не могу вас касаться, а он может, это трудно назвать честной игрой.