Стивен Кинг - Мешок с костями

— Подойди, Кира, поиграй с седой нанни. — Она вновь протянула к девочке руку с шоколадной конфетой «Херши киссес». Шоколад протекал сквозь порванную фольгу. Кира оторвала от нее взгляд и наконец-то увидела меня. Я покачал головой, как бы говоря: не выдавай меня! Но куда там. Она просияла. Выкрикнула мое имя, и я увидел, как дернулись плечи Роджетт.

Последний десяток футов я пробежал, вскинув сцепленные руки, как дубинку, но в критический момент поскользнулся на мокрой земле, а Роджетт чуть отклонилась. Поэтому мой удар пришелся не в основание черепа, а лишь скользнул по плечу. Она покачнулась, припала на одно колено, но тут же поднялась. Стаза ее напоминали синие лампочки, только спирали в них светились не от электрического тока, а от ярости.

— Ты! — прошипела она.

А на причале Ки радостно выкрикивала мое имя, подпрыгивая на мокрых досках, взмахивая руками, чтобы сохранить равновесие. Волна перехлестнула через край причала, накрыла ее босые ступни.

— Держись, Кира! — крикнул я. Роджетт воспользовалась тем, что я на мгновение отвлекся, повернулась и побежала к девочке. Я метнулся за ней, схватил за волосы, и они остались у меня в руке. Все. От неожиданности я даже остановился и уставился на мокрый седой скальп, облепивший мне пальцы.

Роджетт оглянулась через плечо и оскалилась — злобный лысый гном, вымоченный дождем, и я подумал: это же Дивоур, он совсем не умирал, каким-то образом он заставил эту женщину занять его место. Она покончила с собой, ее тело отправили в Калифорнию на…

Она отвернулась, но я и так все понял. К Ки бежала именно Роджетт, и напрасно я удивлялся ее сходству с Дивоуром. Просто тайное сделалось явным. Болезнь не только лишила ее волос, но и состарила. Я полагал, что ей под семьдесят. На самом же деле она была лет на десять моложе.

Многие называют своих детей схожими именами, как-то сказала мне миссис М. Макс Дивоур входил в их число, потому что назвал сына Роджером, а дочь — Роджетт. Возможно, и фамилия у нее была Уитмор — в более нежном возрасте она могла выйти замуж, но фамильное сходство не оставляло никаких сомнений в том, кто ее отец. Чтобы выполнить последнюю волю Сары, по доскам причала бежала тетя Ки.

А Ки быстро-быстро пятилась и уже не смотрела, куда ставит ножки. И я понимал, что теперь она точно свалится в воду, шансов остаться на причале у нее не было. Но прежде чем девочка упала, волна ударила о причал между ней и Роджетт, ударила в том месте, где из-под досок выбило несколько бочек и причал частично погрузился в воду. Брызги и пена поднялись и закружились, превращаясь в вихрь, из тех, что мне уже доводилось видеть. Роджетт остановилась по щиколотку в воде, я остановился в двенадцати футах от нее.

Вихрь превращался в человеческую фигуру, и прежде чем я сумел разглядеть лицо, я уже видел знакомые шорты и топик. Такие бесформенные топики могли продаваться только в «Кей-марте». Я думаю, это положение закреплял федеральный закон.

Мэтти. Мэтти встала из могилы, чтобы пронзить Роджетт взглядом серых глаз. Роджетт вскинула руки, покачнулась, попыталась повернуться. В тот же самый момент волна поднырнула под причал, приподняв его, и тут же ушла, резко наклонив. Роджетт полетела в воду. А чуть дальше я видел Ки, лежащую на веранде «Бара заходящего солнца». Должно быть, другая волна подхватила ее и перенесла в более безопасное место.

Мэтти смотрела на меня, губы ее шевелились, глаза не отрывались от моих. Я мог читать по губам Джо, но тут не сумел разобрать ни слова. Старался изо всех сил, но ничего не понимал.

— Мамотька! Мамотька!

Фигуре не пришлось поворачиваться, я видел, что под обрезом шорт ничего нет. Она просто перелетела к бару, где Ки уже поднялась на ноги и тянулась к ней ручонками.

Что-то схватило меня за ногу.

Я посмотрел вниз и увидел чудище, вылезающее из бурлящей воды. Глубоко запавшие глаза таращились на меня из-под лысого черепа. Роджетт кашляла, выплевывая воду из раззявленного рта. Губы ее стали лиловыми, словно сливы. Ее рука тянулась ко мне. Пальцы разжимались… и сжимались. Разжимались… и сжимались. Я опустился на колено. Протянул ей руку. Она вцепилась в меня мертвой хваткой и дернула, пытаясь утащить за собой. Лиловые губы разошлись в зверином оскале, обнажив желтые зубы, такие же, что торчали в черепе Сары. Все так — я подумал, что в тот момент смеялась уже Роджетт.

Но я сумел удержаться на причале и, наоборот, с силой дернул ее руку, вытаскивая Роджетт из воды. Действовал я чисто инстинктивно, не думая о том, что делаю. Весом я превосходил ее на добрых сто фунтов, так что она на три четверти вылезла из воды, будто гигантская форель-мутант. Она закричала, наклонила голову и впилась зубами мне в запястье. Резкая, безумная боль пронзила все тело. Я вскинул руку еще выше, а потом разом опустил. Я не хотел ударить ее, я думал только о том, как вырвать запястье из зубов этой твари. Еще одна волна ударила в причал и расщепила доску, на которую наткнулась Роджетт. Один глаз выскочил из орбиты, щепка вонзилась в нос, как кинжал, другая, как ножом, взрезала кожу на лбу, обнажив кость. А потом озеро потащило ее с причала. Еще мгновение я видел изуродованное лицо Роджетт, потом она скатилась в воду и черный дождевик укрыл ее, как саван.

А повернувшись к «Бару заходящего солнца», я увидел еще одного пришельца из потустороннего мира, но как разительно отличался он от Сары, чье лицо проступило в Зеленой Даме или от отвратительного, страшного силуэта Твари. Кира уже стояла на веранде, вокруг валялись перевернутые столики и стулья, а перед ней едва проглядывала сквозь дождь полупрозрачная женская фигурка. Опустившись на колени, женщина протягивала к Кире руки.

Они попытались обняться, но ручонки Киры прошли сквозь Мэтти.

— Момми, я не могу тебя обнять! Женщина заговорила, я видел, как шевелятся ее губы. А потом, всего на мгновение, Мэтти повернулась ко мне. Наши взгляды встретились, и ее глаза были цвета озера. Она стала Темным Следом, который был здесь задолго до того, как я появился в Тэ-Эр, и останется, когда меня уже не станет. Я поднес руки ко рту, поцеловал ладони и раскрыл их к ней. Мерцающие руки Мэтти поднялись, чтобы поймать мой воздушный поцелуй.

— Момми, не уходи? — Кира обхватила ручонками полупрозрачную, сотканную из водяных капелек фигуру. Но только вымокла насквозь и отпрянула, протирая глазки и кашляя. Рядом с ней никого не было. Только вода полилась на доски, чтобы, просочившись сквозь щели, воссоединиться с озером, берущим начало от глубоких ключей, что бьют из разломов в скалистом основании, на котором покоится Тэ-Эр и эта часть нашего мира.

Осторожно, чтобы не угодить ногой в щель, чтобы не свалиться при неожиданном крене причала, я направился к «Бару заходящего солнца». А поднявшись на веранду, взял Киру на руки. Она крепко прижалась ко мне, дрожа всем тельцем.