Максим Перфильев - Нечто в лодке по ту сторону озера...

— Ладно, допустим, — на удивление быстро согласился Андрей, — Дальше.

— И качество исполнения…

— Ладно, Костян, все проехали. Давай дальше, — перебил меня Андрей.

— Хорошо, поехали дальше, — ответил я, собираясь с мыслями — … Ты, кстати, пальцы-то загибай.

— Я загибаю, загибаю. Итак, первое — качество исполнения. Дальше.

— Отлично. Дальше…

Мы подошли к пруду, в котором плавали утки, и начали смотреть на них.

— Смотри, какие ржачные.

— Ага.

— А вон кряква с мелкими плывет.

— А вон там смотри — они тупо за ветками прячутся.

— Да, вон, вижу.

— Итак, — продолжил я свою тему, — Значит, следующее: вот когда, например, придумывают новую какую-нибудь мелодию, или гармонический ход — как бы… есть такое как — красота… эстетическая красота… гениальность что ли…

— Костян, красота — понятие относительное… — сразу же возразил Андрей.

— Да погоди ты… — перебил я его.

— У всех свои понятия…

— Да подожди, щас я объясню. Смотри: вот когда придумывают что-то новое. Можно например играть соло и это будет просто соло, без… определеной темы что ли. Можно импровизировать в тональности — и тут как бы делать это без особой какой-то концепции. Просто импровизация. Как джаз, например, там часто даже мелодии никакой нету. А можно что-то придумать — и в этом будет какая-то определенная концепция и красота, мелодичность что ли какая-то. Красивая тема сама по себе.

Мы обошли деревья, неровно растущие на берегу пруда и переплетающиеся между собой, и пошли дальше по скверу.

— Блин, красота, это относительное понятие, — возразил Андрей.

— Да чо ты гонишь опять.

— Костян, блин… Красота относительна. Это как с девушками. Кому-то нравится, кому-то нет. Дело вкуса. Кому-то, например, нравятся худые, а кому-то толстые.

— Я согласен в определенной степени, — ответил я, — Но все же есть определенные законы в этом.

— Какие еще законы…

— Какие-то законы красоты.

— Да ты гонишь.

— Да ни фига.

— Да стопудово.

— Я тебе говорю… Вот взять даже если очень красивую девушку — и провести опрос. И допустим, семьдесят-восемьдесят процентов скажут, что она действительно красивая — это уже закономерность.

— Костян, блин…

— Чо те не нравится?… Так же и тут…

— Да это просто там… стереотипы какие-то… Там, сто лет назад одно считалось красивым, а сейчас другое.

— И все равно в этом есть определенные закономерности.

— Тут просто добавляется еще то, какое влияние культура оказывает, и все.

— И, тем не менее — все равно есть свои закономерности в этом. И в музыке тоже на восприятие оказывает влияние культура. У нас например, в европейской музыке 12 нот, а в индийской — 22… или 20, там. В арабской есть девятнадцатиступенчатый строй, девятнадцать нот. Тоже разница в восприятии. Но все равно есть какие-то свои законы красоты. Если накрасить девушку определенным образом, то она будет выглядеть красивее. И ты не забывай чувак, что при восприятии противоположного пола еще до хрена всяких инстинктов вступает в силу. Генная совместимость, и прочее. Тут другое немного. И есть такое объективное понятие как красота в искусстве… ну, относительно объективное, но все же. Даже если вот взять, например, аккорды в определенной ладо-тональности — хоть ты как их поставь между собой, в любой последовательности — они все равно будут звучать, потому что в одной тональности. Может, не шедевр, конечно, получится, но так, приемлемо как-то звучать будут. А если поднапрячь мозги и расставить их определенным образом — то может получиться что-то действительно охрененное, что-то гениальное. Будет красиво.

— Ну, — скривился Андрей, — Фиг знает.

— Чо фиг знает?

— Красота все равно относительное понятие.

— Загибай палец, короче. Я тебе уже два критерия назвал.

— Ну… не два, конечно. Полтора, будем считать, — с неохотой начал соглашаться Андрей.

— Какие полтора? Чо ты гонишь? — возмутился я, — Два уже.

— Полтора, Костян.

— Обломись!

Мы шли по дорожке между клумбами цветов и спорили по поводу того, сколько уже считать критериев понятия качества в музыке, которые я назвал.

— Ну… ладно, проехали… — наконец, сдался Андрей, — Дальше. Согласен, конечно, что у некоторых групп песни такие… более мелодичные.

— Вот, уже два критерия, — заметил я, — Причем это не тоже самое, что качество исполнения. Можно красивую мелодию так исполнить, что там… вообще непонятно что получится…

— Ну, ладно, допустим. Проехали, все. Давай дальше, — прервал меня Андрей.

— Следующее: психологическое воздействие, которое оказывает та или иная музыка, — продолжил я, — Какие эмоции она вызывает. В этом тоже есть определенный расчет. Можно взять такой аккорд — и вызвать одну эмоцию. Можно взять другой аккорд — и вызвать совсем другую эмоцию. Даже элементарный пример с мажором-минором. Если грамотно к этому подходить — можно заставить испытывать людей определенные, нужные тебе, эмоции. Как вон, например, все эти гимны делаются. Тот же гимн Советского Союза. По-любому его, наверное, делал профессионал. Он сделан так, чтобы специально вызывать у людей определенные эмоции, патриотические чувства. Это элементарные принципы управления человеком. Почему при тоталитарном режиме искусство всегда используется в качестве пропаганды и на него вводится цензура? Потому, что если грамотно просчитать этот момент, можно получить вполне конкретные результаты, заставить человека испытывать те или иные эмоции, и заставить поступать определенным образом, управляя его поведением. Большинство авторов песен не особо задумываются над психологическим воздействием своей песни, но есть те, кто продумывает этот момент. Например, правительство парится за такие вещи. И с помощью определенного психологического воздействия музыки на человека — можно заставлять его поступать определенным образом. В этом тоже есть мастерство, а соответственно и профессионализм.

Андрей состроил какую-то странную гримассу, видимо, впервые в жизни задумавшись над таким аспектом в вопросе музыки.