Наталья Иртенина - Волчий гон

Не обращая внимания на мух, оборотень обезглавил топором тело старика. Обе головы, отца и сына, сунул в мешок. Душа мертвого не найдет успокоения, пока не будет предано огню все тело целиком. Гъюрг не желал облегчать врагам посмертное существование. Месть будет полной, когда он закопает головы в глухом лесу и души мертвых, привязанные к гниющей плоти, окажутся заточенными в сырой земляной темнице.

Затем он проделал все то же, что и с тушей убитого накануне волка. Только обугливать скользкие комки плоти не стал – жертва Духу-Волку должна быть чистой, не тронутой земными силами-стихиями. И желчь человеческая не нужна была оборотню. Предать же огню обезглавленные останки ему и в мысли бы не пришло.

Утерев губы ладонью, он возблагодарил Духа-покровителя за удачную охоту. Взял мешок, покинул гумно и сел ждать в тени дуба-богатыря возле воротины скотного загона. Солнце уже правило свою ладью книзу.

Натужное мычанье коров, нагулявших за день молока, прогнало дрему. Оборотень встряхнулся, отложил оружие в сторону и пошел навстречу медленно бредущему скоту. Позади трех коров с одним теленком и бычка устало вышагивал мальчонка-пастух лет восьми-девяти. Несильно щелкал кнутиком, зевал. Завидев чужака, встал, как вкопанный, рот открыл, оглянулся на дом. Привычная скотина сама шла к хлеву.

– Не бойся, – сказал оборотень. – Твой отец рассердился бы, узнав, что его сын трус.

– Я не... не боюсь, – пролепетал мальчик, вытирая вспотевшие ладони о штаны.

– Это испытание, понимаешь? – говорил волкодлак, приближаясь. – Все мальчики проходят его, чтобы вскоре стать мужчинами.

– Серко мне ничего не рассказывал про это, – храбрясь, сообщил маленький пастух. – А он старше меня на три лета.

– Это тайное испытание. Что ты знаешь о смерти?

Мальчик вздрогнул.

– Мужчина не должен ее бояться.

– Молодец. Ты хочешь научиться этому?

– Да.

– Тогда подойди ко мне. Я научу тебя не бояться смерти.

Мальчик послушно подошел, во все глаза рассматривая измазанного кровью мужчину.

– Повернись. Возьми вот это.

Оборотень, стоя за спиной мальчика, вложил ему в руку нож.

– А теперь повторяй за мной: «Отец мой Волк, стань передо мной, как лес перед травой, приди за мной, хозяин мой, забери страх мой перед Мораной-смертью, прими кровь мою, свяжи дух мой лютым бесстрашьем, вечной верностью тебе, возьми жертву мою и научи возвращаться от мертвых к живым и брать у них то, что им не принадлежит».

– ...стань передо мной... – прилежно твердил за ним мальчик, – ...прими кровь мою, свяжи дух... верностью тебе... к живым и брать у них то, что им не принадлежит. Дядя, а что им не принадлежит?

– Они сами себе не принадлежат, – ответил оборотень и, направляя руку мальчика, приставил лезвие к нежному горлу.

– Дядя...

Нож довершил тайный ритуал. Душа мальчика обещана им самим Великому Духу и станет его верным рабом в мире живых.

Гъюрг опустил легкое тельце в траву.

Торжествующий волчий вой пронесся над лесом. Потом еще один. Третий оборвался на середине.

Перед оборотнем возник всадник на гигантском коне. Он был далеко, но казался совсем рядом из-за своих нечеловеческих размеров. Подножием коню служила не земля, а воздух. Гъюрг поднял руку, защищая глаза от слепящего света, которым разил оборотня огненный всадник, слившийся со своим конем-пламенем.

«Перун-громовержец!» – беззвучно воскликнул Гъюрг, трепеща.

Всадник протянул могучую длань, указывая на мошку-человека. Тотчас молния-стрела ударила оборотня в голову, выбила искры из глаз, повалила на землю без чувств. Гром прокатился по небу грохочущей колесницей.

Огненное видение исчезло.

Граеву терять было нечего. И все-таки он испытал настоящий шок, когда увидел собственную тень.

Та, другая тень, увязавшаяся следом за ним, в свете дня казалась лишь дрожанием воздуха. В сквере перед концертным залом Граев снова обернулся, поискал. И почувствовал легкий толчок в грудь. Отступил на шаг, погрозил кулаком невидимке. Напился воды из фонтана.

Внезапно он понял, что ему нравится этот азарт охоты – на жертву, которая еще ничего не подозревает, но скоро будет валяться у него в ногах, истекая соплями. Он ощутил увлеченность, даже жадность к тому, что должно неотвратимо произойти.

И вдруг в поле зрения попала тень. Его тень, шагающая в ногу с ним. Только ног у нее было четыре. Верней сказать, лап. Большущих, мохнатых. И голова была сплюснута и вытянута. Не голова, а просто-таки морда. Граев мешком осел на подвернувшуюся скамейку, инстинктивно подобрал ноги. Тень послушно повторила все до точки.

Но шок быстро прошел. Ведь это только безумие, ничего больше, думал Граев. По-настоящему ничего этого нет. Просто нужно торопиться. Его собственное безумие подгоняет его, устраивая всякие такие фокусы, вроде этого.

Афиши здесь были расклеены на каждом шагу. Улыбающееся лицо убийцы смотрело на Граева отовсюду. От него не было спасения. Холод ненависти не могло прогнать никакое солнце. Только эта маленькая вещица, оттягивающая карман, даст отдых измученной душе...

Впереди, в просвете зелени, показался портик входа с рядами толстых колонн. До начала концерта оставалось полчаса. Обилеченная и просто гуляющая публика запрудила подходы к зданию. Граев свернул, отправившись искать служебный вход. Что-то необъяснимое, неподвластное уму толкало в спину, заставляло чуть не бежать. Мысли, тяжеловесные, отрывистые, чужие, перекрывали всему остальному доступ к сознанию Граева. «Опередить. Того, другого. Успеть. Но другого задержат. Другой давно стал бы первым. Ему не дают. Он не должен первым. Не дают те, которые все видят. Все знают. Не боги, но образом как боги. Они помогут...»

Мелькнуло и скрылось в толпе знакомое лицо. Граев встревожился. Артур был опасно близок к жертве. Надолго ли его задержат и каким образом? И вообще-то – кто? Разум Граева раздвоился, одна половина совершенно не понимала другую. Но охотничий осторожный инстинкт работал четко. Добыча выслежена и никуда не уйдет.

У служебного входа курили двое из охраны в форме с нашивками. Дверь была открыта.

Граев сориентировался. Народу с этой стороны ходило существенно меньше. Да почти никого. Зеленые насаждения, обтекавшие здание, позволяли тактическую хитрость.

Он вышел из зоны видимости охранников, немного подождал, высматривая подходящий объект на роль жертвы ограбления и попытки изнасилования. Девушка обнаружилась почти сразу. Вероятно, работала здесь и шла как раз к служебному входу. Выбрав момент, Граев налетел на нее сзади, крепко зажал рот, с быстротой и ловкостью, поразившими его самого, уволок в кусты. Там, работая одной рукой, смахнул с нее очки, разодрал на груди блузку, рывком распотрошил прическу. Потом сорвал с плеча сумочку и толкнул девушку не землю. Упав, она тут же закричала, зарыдала. Граев тенью скрылся с места происшествия.