Елена Усачева - Большая книга ужасов. Millennium

– Как ты думаешь, в меня влюбиться можно? – шептала девчонка, не замечая, как они шаг за шагом выходят из кустов.

– А чего у тебя не так? – прямолинейно буркнул Пося. – Все нормально.

– Типа, как у всех? – на секунду оторвалась от Валиного плеча девчонка.

– Ну да, – Пося пытался разглядеть свою партнершу, но девчонка снова уткнулась ему в ключицу.

– Прикинь, а мне парень один сказал, что я ему нравлюсь. Круто, да?

Пося замер. Странный у них получился танец. Девчонка почувствовала, что они остановились, и отлипла от его шеи.

– А ты ничего такой, прикольный. Прикинь, если мы с тобой еще встретимся?

– Ну и встретимся. – Валя решил для себя, что обижаться на эту чокнутую не будет. – Чего не встретиться?

– Круто! А как ты считаешь, бывает так, что парни не врут?

– Бывает, конечно! Я вот никогда не вру. Я даже могу сказать, что ты симпатичная.

– Что, и влюбиться в меня можешь?

– Могу и влюбиться. – Валя покосился на спины ребят, на близкую площадку. Внезапное приключение его начинало тревожить.

– Прикольно, – растянула губы в улыбке девчонка. – Ты смешной.

Девчонка снова резко шагнула к нему. Постников решил, что она опять потянет его в кусты танцевать, поэтому отшатнулся и только потом заметил, что она сложила губки трубочкой, собираясь его поцеловать. Он заторопился обратно, даже зажмурился, представляя, как его сейчас поцелуют…

– Ты чего это в кустах делаешь?

Матвей, несмотря на свои размеры, умел передвигаться тихо. Даже там, где бесшумно пройти в принципе не получилось бы, – он шел, не рождая ни звука.

Валя замешкался, но девчонки рядом не было. В памяти от нее осталась только холодная тяжесть в шее, словно на него нагрузили половину льдов Антарктики.

– Короче, такое дело, – заговорил вожатый, не дожидаясь, пока Валя сообразит, как лучше выкрутиться из щекотливой ситуации. – Тебя завтра в поход не берут.

– Как это?!

– Поэтому с нами ты не пойдешь… – У Матвея была своя задача, и на ненужные вопросы он не отвлекался.

Мрачная Аня смотрела, как Ирка танцует с Королевым. Они отплясали быстрый танец и теперь «вытаптывали» медленный. Ирка обвила руками Лешкину шею, положила голову ему на грудь. Лешка старательно отклонял голову, чтобы не касаться Зайцевой, но сути дела это не меняло – они были вместе.

«Королев! – мысленно звала Моторова. – Королев!»

– Вот, такие дела, брат, любовь, – процитировал подошедший Юрка. – Не плачь, Маруся, завтра он будет твой. Слышала, что говорил Матвей? Все идут в одну сторону, а вы с Лешкой в другую. Там и объяснитесь.

Аня подняла на Кривого глаза.

– Ты так думаешь? – сухо спросила она.

– Уверен! – хохотнул невероятно веселый Юрка. – А пошли попляшем. Покажем молодежи, как веселиться надо.

Кабанов сплюнул травяную жвачку. От нее во рту и в желудке становилось легко и немного щекотно, но главное – пропадало вечное желание есть.

Матвей к нему тоже подошел, объяснил, что официально он в поход не идет. Бежать из лагеря – нарваться на скандал. Остаться – умереть с тоски. Поэтому пойдут все. Каждому из четверых придумали свою легенду. Сашке – приезд родителей. Вожатая второго отряда, Карина, напишет от их имени заявление, что они на весь день забирают свое чадо. Сашка был не против. Даже своим позвонил, чтобы не беспокоились. Родичи сказали, что и не собираются этого делать. Значит, завтра весь день он проведет с Иркой. А Королев… что ж, с Королевым многое может в походе произойти. Неожиданные коряги, перелески, топкие болота. Шальные кирпичи, опять же.

Сашка выпрямился, сквозь не выветрившийся запах травы вдохнул побольше воздуха. Даже глаза закрыл от удовольствия, что все так удачно складывается. А когда открыл, ему на мгновение показалось, что он вновь стоит перед корпусом изолятора. На втором этаже горит свет. И в этом окне отчетливо виден силуэт девушки.

В глазах потемнело, а потом он почувствовал на своем лице чьи-то холодные ладони.

– Какого черта! – вскрикнул он испуганно – настолько все это совпало: видение и чье-то вторжение в его мысли.

Рядом жизнерадостно заржали.

– Привет, Сашенька! – крикнула Кузя, довольно хлопая в ладоши. Еще бы! Испугать самого Кабанова!

– Сашулечка, а пойдем танцевать, – вынырнула у высокой Кузи из-под локтя Томочка. – Ты же знаешь, как мы тебя любим.

– Что это ты все один да один? – в тон ей пропела долговязая Юлька.

– Идите вы! – взмахнул руками Кабанов, отгоняя назойливых девчонок.

– Нет, нет, – потянула его за собой Кузя. – Пойдем.

– Ну, Сашулечка, – подтолкнула сзади Томочка. – Мы тебя очень просим.

И тут Кабанов увидел то, что совсем не ожидал увидеть во второй раз. И не в фантазиях, а на самом деле – изолятор, освещенное окно на втором этаже, а в нем – девчонка. Она улыбалась ему. И даже приветливо кивала головой.

Не чувствуя под собой ног, он позволил вывести себя на танцевальный пятачок. Успел пару раз дернуться, изображая радость танца. Музыка смолкла. Девчонки захихикали, странно перемигнулись и с обеих сторон быстро поцеловали его в щеки.

От их поцелуев Сашку словно током пронзило. Холодные иголочки знакомо впились в кожу, ужалили в кость, пиявками всосались в кровь. Сашка заорал, отшатнулся. Перед ним мелькнуло лукавое Иркино лицо. Она ехидно улыбалась, посылая ему воздушные поцелуи. Видение сменилось на довольное лицо Миленькой – ее распахнутые глаза, приоткрытый рот, некрасивое кругленькое личико. А потом вдруг эти лица смешались, превратившись в одно – маленькое, с острым треугольничком подбородка, с большими серыми глазами. Бровки сурово сдвинуты, губы кривит злая ухмылка.

Сашкина щека, которой коснулись губы, болезненно запульсировала, холод, как от заморозки, сковал кожу.

На дискотечной площадке поднялся шум.

– Привидение! – тяжелым басом орал Кривонос.

Визжала Томочка. Грубовато хохотала Ирка. Туда-сюда носилась перепуганная мелюзга. К площадке пробежал Кирюша, мелькнула пара встревоженных вожатых.

Из темноты на Алену выскочил Кабанов.

– Что там? – перехватила его за плечо вожатая.

– Ничего!

Сашка вырвался, но неловко, потому что руки у него были заняты. Он изо всех сил тер ладонями щеки. Яростно, с остервенением.

– Стой! – быстро догнала его Алена, с силой отвела руки от лица.

Обе щеки его полыхали так, словно к ним приложили по листику крапивы. Они были порядком расчесаны и стали распухать.

Кабанов молча освободился и побежал прочь. Алена растерянно смотрела ему вслед. Может быть, Вера Павловна права и ребятам рано идти в поход?

Глава пятая

Мальбрук в поход собрался

Утро было прекрасным.