Исин Нисио - Тетрадь смерти: Другая тетрадь. Дело Лос-Анджелесского убийцы Б.Б.

– Убийственно сладкий... ядовито!

– Не яд. Сахар.

– …

Так ты убийца?

Мисора посмотрела в свою чашку - больше паста, чем жидкость. Как будто сахар был не растворен в кофе, а просто немного смочен в нем – вязкая, студенистая субстанция величаво сверкала в ее чашке. Пока ее внимание занимала поза Рюзаки, она позволила своим губам коснуться этого.

– Я словно грязи в рот набрала.

– Но грязь не такая сладкая.

– Сладкой грязи.

Мерзкое ощущение песка во рту не проходило. В отличие от нее, Рюзаки с удовольствием пил, прямо-таки глотал, свой кофе. По-видимому, он проделал это не назло – такое количество сахара, по его мнению, было абсолютно нормальным.

– Фух., кофе всегда поднимает мне настроение, – сказал Рюзаки, допивая чашку, в которой было по меньшей мере 200 граммов чистого сахара. – А теперь приступим к делу.

Мисоре очень хотелось пойти смыть сахар изо рта, но она попыталась смириться с этим.

– Давайте, – согласилась она.

– Насчет связующего звена.

– Вы что-то обнаружили?

– Похоже, убийце нужны были точно не деньги, но прошлой ночью, после того как мы расстались, я заметил кое-что интересное. Связь между жертвами, которую никто не уловил.

– Какую?

– Их инициалы, Мисора. У всех трех жертв довольно редкие инициалы. Белив Брайдсмэйд, Квотер Квин, Бэкъярд Боттомслеш. Б.Б., К.К., Б.Б. Первые буквы их имен и фамилий совпадают, что это может значить, Мисора?

– Ничего.

И это всё? Её лицо ясно показало разочарование, что прервало ход мыслей Рюзаки, но она не желала даже и сдерживать досады. Бесполезная трата времени. Мисора заметила это, еще когда впервые увидела имена жертв. Это не стоило отдельного разговора.

– Рюзаки, знаете ли вы, как много в мире людей с такого рода инициалами? А в Лос-Анжелесе? В алфавите только 26 букв, что значит, грубо говоря, 1 человек из 26 имеет имя типа этих. Не стоит даже называть это связью.

– О? А я думал, что был на пути к чему-то – удрученно сказал Рюзаки. Сложно сказать, насколько искренней была его реакция.

Он казался обиженным, но в его случае такая черта не выглядела мило. Отвратительный способ представить себя.

– Например, вы сами Рю Рюзаки — Р.Р.

– О! А я и не замечал.

– Это бессмысленно.

Такого она от него не ожидала. Весь этот бред про то, что он вчера наводил ее на выводы, был просто паранойей. Р.Р.?

– Мисора.

– А? Ну, что?

– Поскольку мои умозаключения никуда не привели, может, у вас есть какие-нибудь хорошие идеи?

– Нет, нету. Мы с вами в одной лодке. Не могу думать ни о каких других действиях, кроме как о поиске следующего послания, чем мы занимались вчера. Я чувствую, что убийца водит меня за нос, и это выводит меня из себя, но.

– Так давайте мы его поводим. Играть по правилам убийцы, пока он не расслабится и не выдаст какую-нибудь подсказку – отличная стратегия. Итак, Мисора, если здесь есть сообщение – то где же?

– Ну, по крайней мере, мы можем догадаться о содержимом. Вероятно, в послании содержится имя третьей жертвы, Бекъярд Боттомслеш, или ее адрес. Кроссворд приводил к первому месту преступления, страницы книги — ко второму, следовательно.

– Да, я согласен.

– Но я не имею понятия, где спрятано сообщение. Мы можем выделить некую структуру, которая поможет поймать убийцу, но.

Что-то, что должно быть здесь, но отсутствует. Рюзаки так это описал. Ссылаясь к жертве, а затем к книжным полкам. Было ли здесь нечто подобное? То, чего уже нет, но было раньше? Что-то, что должно быть здесь, но отсутствует. Все это начало звучать, как лингвистическая лента Мёбиуса.

– Так – сказал Рюзаки, – Если, что бы мы ни нашли, просто отошлет нас к третьей жертве, тогда, может, будет лучше пропустить это место и отправиться прямо к третьему. В конце концов, наша цель, так же как и раскрыть дело, — предотвратить четвертое убийство.

– Да.

Она одна обратила внимание на вероятность четвертого убийства, но реакция Рюзаки показывала, что и он хорошо сознавал эту возможность, поэтому она колебалась.

– Третье убийство уже произошло, мы не можем ничего сделать, но есть шанс, что мы сможем предотвратить четвертое. Чем тратить время на поиск послания, когда мы уже знаем, что оно сообщает, гораздо благоразумнее будет искать послание, ведущее к четвертой жертве.

– Но это звучит так, как будто мы смирились, как будто мы послушны ему. Мы можем упустить какой-нибудь важный факт о его личности, если пропустим эту комнату. Если даже здесь нет явных улик, то может быть, что-то даст нам толчок или ощущение, которые, впоследствии, нам помогут. Я согласна, предотвращение четвертого убийства важно, но если мы будем на этом зацикливаться, то не сможем действовать предприимчиво, взять под контроль ситуацию.

– Не беспокойтесь. Я лидер.

– Лидер?

– Предприимчивый лидер, – сказал Рюзаки, – Я еще ни разу ничему не покорялся. Немногое, чем могу похвастаться. Я никогда ни перед чем не останавливаюсь, даже перед дорожным знаком.

– Это-то да.

– Никогда.

Категоричен.

– Предотвращение четвертого убийства должно привести нас к убийце и его аресту. Вот чего хотят мои клиенты больше всего. Но я понимаю вас, Мисора. Я уже закончил осмотр комнаты, и пока вы им занимаетесь, я хотел бы подумать о третьем убийстве. Не возражаете, если я еще раз просмотрю папку, которую вы мне вчера показывали?

– Разносторонняя работа? Хорошо.

Так или иначе, она никогда не намеревалась сотрудничать с ним. Она вытащила папку из сумки, убедилась, что там есть материалы по третьему убийству, и через стол протянула ее Рюзаки.

– И вот снимки с места преступления.

– Спасибо.

– Но, как я сказала, там нет ничего особого. Содержимое то же, что и вчера.

– Да, я знаю. Но есть кое-что, что мне надо перепроверить. Ужасная картина, не правда ли? – сказал Рюзаки, положа одну фотографию на стол, чтобы Мисора могла увидеть. Фотография тела Бекъярд Боттомслеш. Мисора повидала много ужасных вещей в течение своей работы в ФБР, но эта картина была настолько поразительна, что каждый раз её бросало в дрожь. По сравнению с этой картиной, порезы на теле и вырванные глаза были ерундой. Тело лежало на спине, а левая рука и правая нога были отрублены у основания. Повсюду была кровь, на всем месте преступления.

– Правую ногу нашли брошенной в ванной, но никто все еще не имеет понятия о том, где левая рука. Очевидно, убийца взял её с собой. Но зачем?

– Снова этот вопрос? Но Рюзаки, а не очередной ли это пример того, что должно быть здесь, но отсутствует? В этом случае, левая рука жертвы.