Эдуард Веркин - Правда о привидениях

Бинт был снят.

Нога у Катьки еще больше побелела, но припухлость не увеличилась. Доктор как-то нехорошо покривился и потрогал Катькину ногу пальцем.

– Болит? – спросил он. – Вот здесь болит?

– Нет, – помотала головой Катька.

– А здесь? – доктор потрогал чуть выше. – Тут болит?

Катька снова покачала головой.

Тогда доктор опять нажал. Он нажал сильнее, я видел, как пальцы его прямо впились в кожу, но Катька даже не поморщилась. Доктор отпустил Катькину ногу и стал чесать подбородок. Он покраснел, и на лбу у него выступил пот, доктор вытер его рукавом. Он жевал губы и потихоньку мычал.

– Вы сделаете укол? – спросил я.

– Что? – вздрогнул доктор.

– Укол, спрашиваю, будете делать?

– Конечно, конечно, – доктор засуетился. – Конечно, сделаю...

– Не хочу укол... – как-то неубедительно воспротивилась Катька.

Но доктор уже вынул из старомодного чемоданчика не менее старомодный шприц с длинной иглой, затем сломал какую-то ампулу, набрал в шприц прозрачную жидкость, выпустил в потолок струйку. Протер ватой ногу и сделал укол. Катька, всегда боявшаяся уколов, даже не вздрогнула.

– Все, – доктор подмигнул ей. – Теперь у тебя не будет столбняка. Можешь не бояться.

– Я смогу танцевать? – спросила Катька.

– Не раньше чем через неделю, – хмыкнул доктор и принялся собирать свои медицинские жестянки.

Я вопросительно на него посмотрел. Доктор кивнул и скосил глаза в сторону двери.

Мы вышли в коридор.

Доктор достал из кармана портсигар. Я думал, что он собирается закурить прямо в доме, но в портсигаре оказались лимонные леденцы. Доктор кинул в рот леденец.

– Спустимся вниз, – предложил он. – Внизу поговорим.

Мы сошли в гостиную. Доктор добавил в рот леденцов и бухнулся на диван. Я присел рядом.

– Вы уверены, что укола достаточно? – спросил я.

– Не уверен, – доктор хрустнул леденцом. – Не уверен и хотел об этом с вами поговорить...

Я кивнул.

– Я видел такое... – говорил доктор. – Два раза. Один раз давно, после войны. Второй раз... второй раз недавно. Я не могу помочь. Я не в состоянии ничего сделать, вы поймите меня...

– Как это не можете? Это не столбняк?

– Это не столбняк. Это вообще не болезнь, понимаете...

– Что вы имеете в виду? – спросил я, хотя догадывался, что он имеет в виду. – Что значит не болезнь? Если не болезнь, то что?

– Понимаете, это несколько... не сочтите меня...

Я молчал.

– Хорошо, хорошо, я скажу. Это не болезнь. Это... Это сглаз. Или порча. Проклятье. Можно называть как угодно.

Я барабанил пальцами по подлокотнику.

– Вы еще молодой, вы можете мне не верить...

– Я вам верю, – перебил я. – Я вам верю...

– Это дико звучит, но это так, – быстро заговорил доктор и снова забросил в рот леденец. – Я уже давно живу на свете, кое-что повидал... Это не болезнь. Эта ваша соседка... Ладно... Слушай теперь внимательно...

Доктор плюнул на воздержанье, достал из своего портсигара целую горсть леденцов и засыпал в рот.

– Это не болезнь, это гораздо хуже.

Глава VIII

Водокачка

Доктор вышел за ворота. Он постоял, подышал, затем достал из кармана портсигар. Леденцов больше не было, он спрятал портсигар и сунул руку в другой карман. Я думал, он достанет из этого кармана плоскую фляжку с коньяком и сделает глоток, но доктор достал не фляжку, а початую бутылку водки. Вытащил зубами пробку, осушил емкость и швырнул ее в сторону соседкиного дома.

– Я не могу ничего предложить тебе, – сказал он. – Тут такая история была... Лучше не вспоминать. Я знал одного человека, он мог помочь. Но он уехал. Я могу помочь тоже, но только чуть-чуть. Я дал твоей сестре успокаивающее, теперь она будет долго спать. А ты проводи меня до верху... до околицы...

Доктор мрачно хихикнул.

– А если она придет? – я кивнул на дом соседки.

– Она вряд ли заявится, – покачал головой доктор. – Она по-другому действует... Пойдем.

Он взял меня под руку и поволок на холм. Доктор шагал быстро и широко, я вспоминал его, с трудом поднимающегося вверх по лестнице, и удивлялся.

– Я тут давно живу, – рассказывал доктор. – Чего только не насмотрелся... Раньше тут глухое место было, дикое... Особенно после войны. Там, за рекой, женщина одна жила. Как у всех, у нее муж на войну ушел, а она его ждать стала...

Мы поднимались по дороге, доктор тащил меня вверх.

– Похоронка пришла, но она не перестала ждать. И вот война кончилась. А она ждет и ждет. Все ей говорят: чего ждешь-то? А она ждет. И вот однажды муж вернулся...

Вдруг доктор споткнулся и чуть было не упал.

– Черт! – ругнулся он. – Как жарко сегодня...

И попробовал растянуть пальцем галстук, которого у него не было. Да и жарко не было, хоть дождь и прошел, солнце так и не появилось, и тучи продолжали висеть на небе.

– Давление... – доктор снова пощупал пульс. – Давление шалит... Как тогда... Ну, вот и пришли почти. Добро пожаловать...

Я оглянулся.

Наш дом был на месте, никуда не делся. И все так же стоял дом соседки.

– Добро пожаловать, – повторил доктор. – В сказку с несчастливым концом...

Мы вошли в село. Захмелевший доктор долго искал нужную улицу, потом двинулся в какой-то неширокий заросший крапивой проулок.

– Мы туда идем? – спросил я.

– Туда, – выдохнул доктор. – Крапивный переулок, родные соловьи...

В переулке не пахло крапивой, пахло грибами и плесенью.

– А вот еще, – доктор вспомнил другую историю. – Тут есть одно болото...

– А вы Горохова знали? – я решил остановить поток пьяного красноречия.

Доктор высвободил руку.

– Знали? – повторил я.

Доктор кивнул. И огляделся.

– Он жил в вашем доме. Ты слышал об этом?

– Слышал.

– Слышал...

Доктор углубился в переулок, я за ним.

– Хороший был парень... – сказал он. – С ним моя внучка дружила. И родителей его я раньше знал, а значит, он должен быть хорошим парнем... Он хорошо держался...

– А от чего он все-таки... Ну, вы понимаете... Помер, короче.

– Ну, это долгая история. К тому же я не люблю все это вспоминать...

Доктор снова свернул. Его качнуло, и он навалился на меня.

– Куда идти? – спросил я. – Тут два хода...

Доктор огляделся и указал нужную сторону.

Неожиданно доктора развезло совершенно, и мне его уже приходилось почти тащить. Через пару минут мы оказались в узеньком тупичке, в который выходило только три калитки, доктор направился к самой широкой. Он прислонился лбом к железным воротам и принялся искать в кармане ключ, что меня удивило – вот уж не думал, что в такой глуши запирают на ключ, да еще и железные двери.

Доктор копался долго, на землю падали монеты, бумажки, еще какая-то ерунда, наконец он достал ключ и открыл дверь.