Антология - Зеленый рыцарь. Легенды Зачарованного Леса (сборник)

– Выходит, мне это не приснилось? – воскликнула Лили, не сумев скрыть дрожь в голосе. – Ты настоящий? И Прародитель Кошек? И те фэйри в полях?

– Мы все где-то – настоящие.

Лили смерила его долгим взглядом, затем кивнула. Выражение счастья, озарившее было ее лицо, сменилось разочарованием.

– Значит, сейчас я тоже сплю?

– Да. Но события вчерашнего дня реальны.

Лили принялась ковырять пальцем землю, упрямо не глядя на Яблоневого Человека.

– Почему мне было лучше думать, что это сон?

– Нашим мирам не положено смешиваться – по крайней мере, теперь. Они уже слишком отдалились. Проводя здесь чересчур много времени, ты рискуешь уподобиться своему другу-художнику – вечно потерянному и лишенному надежды на счастье в собственном мире. Вместо того чтобы жить своей жизнью, он обречен вечно блуждать среди снов и иллюзий.

– Может, для некоторых сны и иллюзии лучше реальности.

– Может, – кивнул Яблоневый Человек, но Лили знала, что он с ней не согласен. – А для тебя?

– Нет, – признала она. – Но я по-прежнему не понимаю, почему мне подарили одну ночь в волшебном мире, а потом убедили, что это сон.

Лили подняла взгляд. Темные глаза духа были теплыми и добрыми, но еще в них читалась тайна – что-то древнее и укрощенное, чего она даже не могла понять. А может, и не должна была понимать.

– То, что ты делаешь, важно, – сказал он после паузы, как будто это все объясняло.

Лили рассмеялась.

– А что я делаю? Не делаю я ничего важного.

– Сейчас – возможно, нет. Но начнешь, если продолжишь свои занятия рисованием.

Лили покачала головой.

– Я не так хорошо рисую.

– Правда?

Девушка открыла было рот – но вдруг припомнила, что сказал Фрэнк Спейн о ее набросках.

Хорошие. Даже больше чем хорошие.

Затем она вспомнила, что в те несколько секунд, когда он просматривал ее рисунки, глубокая тень печали на его лице ненадолго рассеялась.

– Но я рисую только леса, – возразила Лили. – Только то, что вижу, – а не всякие чудеса и фей.

Яблоневый Человек кивнул.

– Иногда людям нужны чудеса и феи, чтобы начать ценить то, что они имеют. Но порой картины реального мира справляются с этой задачей еще лучше.

– Ты поэтому сегодня пришел? – спросила Лили. – Чтобы попросить меня продолжать делать то, что я и так собиралась продолжать делать?

Он покачал головой.

– Тогда зачем?

– Я хочу попросить тебя не искать ту пещеру. И не заходить в нее. Иначе то, что ты найдешь внутри, может завладеть твоими мыслями навеки.

Во сне эти слова казались исполненными смысла. Но когда Лили проснулась и обнаружила, что Фрэнк Спейн исчез, наставления Яблоневого Человека тут же вылетели у нее из головы. Однажды ей уже позволили заглянуть за грань реального мира – и теперь она хотела большего.

– Порядочные люди так не делают, – заметила тетушка, когда Лили вернулась из хлева. – Не клянчат еду и кров, чтобы потом пропасть без единого слова.

– Не думаю, что он нам врал.

Тетушка лишь пожала плечами.

– Но он выглядел точь-в-точь как на фотографии в моей книге!

– Простое совпадение, – ответила тетушка. – Согласись, в его историю трудновато поверить.

– Хорошо, и как ты тогда все объяснишь?

Тетушка секунду подумала, затем покачала головой.

– Не знаю, – сдалась она.

– Думаю, он ушел искать пещеру. Он хочет вернуться в тот мир.

– А ты хочешь пойти искать его.

Лили кивнула.

– Он тебе так понравился? – спросила тетушка.

– Дело не в этом!

– Не могу тебя винить. Он довольно приятный молодой человек.

– Я просто за него беспокоюсь, – сказала Лили. – Он выпал из своего времени, потерял всю семью…

– Хорошо, допустим, ты его найдешь. Что тогда?

Предостережение Яблоневого Человека и очевидно неодобрительный тон тетушки боролись в сознании Лили со страстным желанием отыскать пещеру – и своими глазами увидеть, куда она ведет.

– Я хотя бы с ним попрощаюсь.

Ну вот. Это не совсем ложь. Может, она не рассказала все, что следовало бы, но и не соврала.

Тетушка смерила ее долгим взглядом.

– Просто будь осторожна, – сказала она. – Покорми цыплят, подои корову – а сад прополешь, когда вернешься.

Лили улыбнулась и, чмокнув тетушку в щеку, побежала собирать ланч. Она уже стояла на пороге, когда вдруг метнулась обратно и вытащила из-под кровати ящик Майло Джонсона.

– Все-таки решила попробовать краски? – спросила тетушка.

– Пожалуй, да.

Так она и поступила – хотя результат оказался весьма далек от ее ожиданий.

Утро начиналось отлично. Впрочем, лес всегда излечивает от любых недугов – особенно если они гнездятся в голове или сердце. На этот раз за Лили не увязались собаки Шафферов, но она не расстроилась. Гулять в одиночку ей тоже нравилось.

Она сразу направилась в ту часть леса, где нашла сперва ящик с красками, а потом Фрэнка, – но там никого не было. Художник либо уже отыскал дорогу в Страну фей, либо просто не откликался на ее зов. В конце концов Лили устала аукать и решила поискать пещеру самостоятельно – но в лесу их были десятки, и ни одна не выглядела… нет, не ощущалась той самой.

Перекусив, девушка уселась на траву и открыла ящик с красками. Рисунок, который она набросала на обороте одной из картинок Джонсона, получился неплохо, хотя карандашу и было непривычно скрипеть по дереву. В итоге она увидела что хотела: широко раскинутые ветви бука, крепкий гладкий ствол, густой кустарник внизу и лес на заднем плане. Проблемы начались с красками. Они делали что угодно, только не то, что требовалось Лили. Сперва она чуть не ободрала пальцы, пытаясь открыть тюбики – так туго они были завинчены, – а когда все-таки выдавила несколько цветов на палитру, те мигом показали свой непростой характер.

Краски были чудесные – чистые пигменты, которые будто светились изнутри. Но стоило Лили начать их смешивать, как они превратились в грязь. Вместо ярких, насыщенных тонов девушка раз за разом получала какую-то кашу – причем с каждой попыткой становилось только хуже.

Наконец она вздохнула, отчистила палитру и дощечку, вымыла кисти в бутылочке со скипидаром и насухо вытерла щетину тряпкой. Попутно Лили разглядывала рисунки Джонсона, пытаясь понять, как он добился таких цветов. В конце концов, это был его этюдник. И все краски, которыми он написал эти потрясающие картины, лежали здесь же, в ящике. Тогда что она делает не так?

Может быть, живопись сродни поиску фей – или пещеры, которая ведет в волшебную страну. Просто некоторым это не дано.

И то, и другое было пронизано магией. Живопись, феи… Как еще объяснить, что Джонсону удалось распахнуть окно в настоящий лес, используя всего пару красок и плоскую деревяшку?