Андрей Круз - Эпоха мертвых. Начало. Том 2 (вторая часть)

— Семья, скрывающаяся на чердаке. — крикнул я и по пустынному лагерю метнулось эхо. — Прошу вас не пугаться. Мы — разведывательная группа специального назначения нижегородского гарнизона, находимся здесь в рейде. Вам ничего не угрожает.

Молчание. Хоть и представился я красиво, разведгруппой несуществующего гарнизона, (и когда это у гарнизонов разведгруппы были?), к которому даже когда он будет существовать, мы будем иметь очень опосредствованное отношение. Наделся, что впечатлятся.

— Еще раз повторяю, не следует нас бояться, мы не бандиты. Никто за вами на чердак не полезет, но сейчас сюда заедут машины, а потом мы сядем ужинать. Если вы не выйдете с чердака, то вам просто придется все это нюхать.

Тишина. Ну и ладно. Мужик, даже если у него есть оружие, не дурак в нас стрелять. Он выстрелил бы раньше, когда мы только подходили сюда, или не выстрелил бы совсем. И я дал команду всем машинам заехать в лагерь. По ходу, проверив оставшуюся территорию.

Через пару минут возле корпуса, где прятались люди, стало суетно. Сергеич первым отправился на фишку, причем тоже на чердак. Только корпус для этого мы выбрали самый ближний к воротам, подъездная дорога сюда одна. Я же осмотрелся вокруг, нашел следы недавно залитого костра. Затем в сарае обнаружили белую, но очень грязную «десятку».

А затем из лагерного корпуса вышли люди. Их было четверо — мужик лет сорока, с интеллигентным лицом и в очках в массивной оправе, мятый и заросший щетиной, и трое детей, из которых двоих я уже разглядел до этого, а с ними был еще мальчишка, лет восьми, похожий на этого мужика, и державшийся за его руку.

Я насколько возможно приветливо помахал им рукой, подошел. Все четверо с опаской всматривались в меня, хорошо, что я хоть шлем с очками и маску снял. Их окружили со всех сторон, но уже из любопытства. Мужик заметил женские лица, немного успокоился. И совершенно зря, кстати, история знает немало злодеек женска полу. Я протянул ему руку, представился:

— Крамцов, Сергей.

— Варламов, Михаил. — в тон мне представился он и пожал руку.

— А ты, уважаемый? — спросил я веснушчатого мальчишку, протягивая ему руку.

— Дима.

— Дима — это хорошо. Но когда наблюдаешь с чердака, то надо опускаться пониже и не так высовываться в окно. Понял? А вас как зовут, молодой человек? — Я протянул руку младшему.

— Коля.

— Коля — еще лучше. Почти даже лучше чем Дима. — проявил я уважение к младшему. — А вот тебя видно не было. Ты у дальней стенки сидел?

— Да. — застеснялся Коля.

— Зато спрятался лучше. А вы, барышня? — я обернулся к девочке, которая заметно оттаяла.

— Лена. — представилась девочка, покраснела, так, что веснушки запылали, и от смущения изобразила даже нечто вроде книксена.

— Сергей, очень приятно. Ужинать будете?

— Если пригласите. — сказал Михаил. — У нас еда вчера закончилась. А бензин — сегодня.

— Это исправимо. Подрастающее поколение, а ну быстро хворост для растопки костра собирать. — скомандовал я детям. — Но собирать здесь, из поля зрения не выходить. Чтобы мы вас все время видели. Понятно?

— Понятно. — сказал Дима.

— Так точно, отвечать надо. Анечка, прогуляешься с ребятами?

Аня поняла меня правильно, я просил ее присмотреть за детьми, чтобы с ними ничего не случилось. Но ответила за нее Ксения:

— Конечно, мы все вместе сходим. Пошли, ребята.

Ну вот и прекрасно. Молодые и красивые девушки у детей явно вызывали больше доверия чем не слишком красивый бывший аспирант с уклоном в военщину. Все вместе они пошли по лагерю собирать хворост для растопки. С самими то дровами проблем здесь не было, все деревянное, разбирай и жги.

— У вас сигарет не будет, случайно? — спросил меня Михаил.

— Нет, я не курю… — я обернулся к Мишке Шмелеву, спросил: — Шмель, есть сигареты для человека?

— Не вопрос.

Шмель залез в разгрузку, достал оттуда пачку «Мальборо», отдал ее Михаилу. Варламов достал сигарету, попытался вернуть пачку, но Шмель не взял, а протянул ему еще и зажигалку. Тот закурил, затянулся с видимым наслаждением, опоганив табачным дымом лесной воздух. Я чуть отступил в сторону.

— Михаил, откуда вы?

— Из Большой Нарьи, знаете такое место?

— Знаю. По карте. По дороге к Горькому-16, верно?

— Верно. Хоть и не совсем рядом. Я главврач районной больницы. Был.

— Что там случилось?

Рассказ Варламова оказался не слишком длинным, зато содержательным. Неподалеку от поселка Большая Нарья находился кадрированный полк инженерных войск. На базе которого в военное время должны были развернуть три таких же полка. Большинство прапоров и контрактников в этом полку жили в Большой Нарье, или в Березовой, неподалеку. Так что Варламов был в курсе, что там делается. Во всем полку было не больше тридцать офицеров и контрактников, и около сотни срочников, тащивших наряды и обслуживавших технику.

На второй день после начала эпидемии в полку осталось всего восемь срочников. На третий день, после того, как началась эпидемия и сопутствующая ей паника, стало известно, что разбежалась некая «двенадцатая зона» неподалеку. А еще через день огромная толпа зеков появилась в поселке. И все они были вооружены до зубов. Как такое вышло?

Брат одного из местных прапорщиков, некоего Васьки Малеева, бессменного дежурного по парку, сидел в двенадцатой и был в тамошней иерархии не последним человеком. Оставшиеся же в полку офицеры даже думали вооружить местных жителей, но не успели. Пронырливый и подлый Васька сумел вооружить нескольких зеков, привел их с собой к складам РАВ, убил часового и те захватили склады, почти не охраняемые теперь ввиду отсутствия личного состава. Было в этом и непонятное — слишком хорошо организовано было нападение зеков на воинскую часть.

Офицеры среагировали, но насколько сумели и насколько успели. Склады были потеряны, туда подтянулась целая толпа уголовников. Военные вооружились тем, что нашлось в полковой (а фактически — в одной ротной) оружейке, отбили первый натиск уголовников, направившихся от складов к казармам и штабу. Затем захватили машины в парке, КамАЗы и какую-то бронетехнику, Варламов в ней плохо разбирался, после чего покинули расположение части вместе со своими семьями и теми немногими гражданскими, кто успел к ним примкнуть..

А уголовная свора бросилась громить близлежащие деревни. Особенно зверствовал тот самый Васька Малеев, сводивший счеты со всеми, кто на него когда-либо косо посмотрел. Не меньше десяти односельчан он застрелил лично, в течение первого дня погрома.

Варламов, вдовец с тремя детьми, сообразил вовремя, что надеяться на лучшее теперь не следует. И едва первые стриженные морды с оружием, одетые в смесь лагерной и военной одежды, появились в поселке, он немедленно загрузил детей в машину, схватил, что было в холодильнике, и уехал.