Энн Райс - Волки на переломе зимы

– Так, ты веришь мне? – спросил он. – Веришь, что я действительно все это видел? – Он вытер губы салфеткой и взялся за салат. – Уверяю тебя, это мне не приснилось.

– Да, я думаю, что ты ее на самом деле видел, – ответила она. – И, судя по всему, Феликс тоже не считает, что ты выдумал это видение. Мне кажется – и это меня немного пугает, – что она может являться тебе и потом.

Он кивнул.

– Но веришь ли ты, что она где-то существует? Я имею в виду: истинная, настоящая Марчент. Ты веришь, что она находится где-то вроде чистилища?

– Не знаю, – честно ответила Лаура. – Ты наверняка слышал слово «привязанный». Во всяких теориях ты разбираешься неплохо и должен знать, что некоторые призраки – это духи, привязанные к определенному месту. Духи умерших людей, которые попросту не могут куда-то переместиться. Не знаю, есть ли в этом правда. Я никогда особо не верила в такое. Но умершие могут являться на свет, если случается какой-то особый непорядок или же при наличии эмоциональной привязанности особого рода.

Он пожал плечами. Подобные теории он уже слышал. Слышал рассуждения отца об «умерших, привязанных к месту смерти». Фил говорил о таких, что они претерпевают страдания, проходят нечто вроде персонального чистилища.

Тут всплыла мысль о призраке отца Гамлета и ужасающем описании огненных мук, которые тот претерпевал. Некоторые литературоведы утверждали, что этот призрак явился прямо из ада. Но это полная чушь! Ройбен не верил в чистилище. Не верил он и в ад. Откровенно говоря, разговоры об аде он всегда находил оскорбительными. Он всегда был уверен, что люди, верующие в ад, очень мало сочувствуют тем, кто, по их мнению, должен туда попасть. А то и вовсе не сочувствуют. Скорее наоборот. Те, кто верует в адский огонь, похоже, наслаждаются мыслью о том, что эта ужасная участь суждена, в конце концов, большей части человеческой расы.

– Но что именно означает эта привязка к месту? – спросил он. – Где Марчент может находиться сейчас, в этот самый момент? Что она чувствует?

К его изумлению, Лаура на самом деле ела заказанную пищу. Быстро разрезав на несколько кусков стейк по-европейски, она моментально съела их и тут же, не переводя дыхания, перешла к тарелке со скалопини. Когда же официантка поставила перед ним заказанный сэндвич с ростбифом, он, естественно, тут же вернулся к первоочередному делу.

– Не знаю, – ответила Лаура. – Если допустить, что души существуют, то, значит, они попадают в какую-то ловушку, а может быть, каким-то образом цепляются за то, что способны видеть и слышать о нас и нашем мире.

– Очень логично… – прошептал он. И снова содрогнулся. Он ничего не мог с собою поделать.

– Знаешь, что я сделала бы на твоем месте? – вдруг сказала она и, промокнув губы салфеткой, одним глотком выпила половину колы со льдом из своего стакана. – Я постаралась бы раскрыться навстречу призраку, дать ему понять, что искренне желаю разобраться, чего же он хочет. То есть если это действительно личность Марчент Нидек, если перед тобою что-то цельное, реальное и способное чувствовать – нужно открыть свою душу. Я понимаю, что в многолюдном кафе, среди веселой публики, при ярком свете дня сказать такое очень легко, тем более что я не видела призрак, но я постаралась бы вести себя именно так.

Он кивнул.

– Ее я не боюсь. Я боюсь, что она несчастна, что она, Марчент, продолжает существовать где-то – не в лучшем из миров. Я хочу облегчить ее участь, сделать все, что в моих силах, чтобы исполнить ее желание.

– Ну, конечно!

– Как, по-твоему, может быть, что она тревожится из-за дома, из-за того, что Феликс вернулся туда, а я оставил дом за собой? Завещая мне дом, она не знала, что Феликс жив.

– Вряд ли это имеет какое-то отношение к дому, – ответила Лаура. – Феликс богат. Захотел бы вернуть себе Нидек-Пойнт – предложил бы выкупить его у тебя. И поселился у тебя как гость он вовсе не потому, что у него денег не хватает. – Она говорила это, не переставая есть, и быстро очистила тарелку. – Не забывай, что ему принадлежат все земли, окружающие Нидек-Пойнт. Я слышала, как он говорил об этом Гэлтону и кому-то еще из мастеров. Это вовсе не секрет. Он совершенно спокойно обсуждал это с ними, когда нанимал их для какой-то работы. Усадьба Гамильтонов принадлежит ему уже пять лет. А участок Дрекселов, восточнее, он купил еще раньше. Сейчас люди Гэлтона работают в тех домах. Феликсу принадлежат земли южнее Нидек-Пойнта от берега до самого городка. На этой территории еще остались старые дома, хотя бы того же Гэлтона, но Феликс всерьез намерен дождаться, пока хозяева не решат продать свои участки, чтобы приобрести их.

– Значит, он намеревался вернуться, – сказал Ройбен. – И не просто намеревался, а планировал и готовил возвращение. И хочет заполучить дом. Не может не хотеть.

– Нет, Ройбен, ты все не так понял, – возразила она. – Он действительно собирался когда-нибудь вернуться. Но только после того, как дом уйдет от Марчент. После того как она стала жить в основном в Южной Америке, его агенты много раз пытались под разными именами купить этот дом, но Марчент всегда отказывалась. Об этом Феликс сказал мне сам, просто в разговоре к слову пришлось. Это тоже никакая не тайна. Он ждал, пока она совсем уедет. А случившееся оказалось для него полнейшей неожиданностью.

– Главное – хочет ли он сейчас заполучить дом, – сказал Ройбен. – Уверен, что хочет. Он же сам его выстроил.

– Если и так, то он не торопится.

– Я отдам ему этот дом. Я не потратил на него ни медяка.

– И ты полагаешь, что призраку все это известно? – спросила Лаура. – И его это как-то тревожит и задевает?

– Нет, – ответил он. Покачал головой. Он вспомнил перекошенное лицо, вспомнил ее руки, протянутые так, будто она пыталась дотянуться до него сквозь стекло. – Может быть, конечно, я иду по ложному следу. Может быть, ее дух возмущен приготовлениями к Рождеству – тем, что мы устраиваем праздник так скоро после ее смерти. А может быть, дело в чем-то совсем другом.

Он снова испытал сильное ощущение присутствия Марчент, как будто явление ее призрака породило между ними новую, жутковатую близость, и та скорбь, которую он постоянно испытывал, казалось, бесконечно глубже укоренилась в той Марчент, которую он знал.

– Нет, задуманный праздник никак не должен был оскорбить ее. Во всяком случае, его не хватило бы для того, чтобы заставить ее вернуться оттуда, где она оказалась, и явиться тебе.

Ройбену было нечего сказать. Он пребывал в полном замешательстве. Было ясно только, что ему удастся что-либо узнать лишь в том случае, если дух снова явится ему.

– В зимний Солнцеворот духи являются чаще, чем в другое время, так ведь? – спросила Лаура. – Взять хотя бы бесчисленные истории о рождественских привидениях, которые рассказывают во всех странах, говорящих по-английски. Появление призраков в это время года стало чуть ли не традицией, в это время они сильны, как будто преграда, разделяющая живых и мертвых, делается хрупкой.