Далия Трускиновская - Темная сторона города (сборник)

Николаев попытался отыскать следы куклы. Кукла, как и прочее конфискованное имущество, поступила в спецмагазин, где и была приобретена в семью ответственного работника Генштаба Р. для шестилетней дочки Татьяны.

Работник Генштаба был недосягаем для Николаева, но он сумел встретиться с Таней, которая гуляла с нянькою на бульваре, встретиться и поговорить о куклах. Подсев на скамеечку, он сказал, что у его дочки Нины есть кукла, умеющая говорить «Мама» и закрывать глаза. Подумаешь, ответила девочка, вот у нее есть кукла Марта, так она и разговаривает, и ходит, и даже пишет письма. Вот ей, Тане, кукла велела купить конверт и отправить письмо в волшебную кукольную страну.

Николаев собственноручно купил Тане конверт.

Остальное было делом простым: на следующий день из почтового ящика достали помеченный конверт. Красивым почерком в письме сообщалось о быте различных родственников, родственников, которых у военачальника не было никогда. Заподозрили, что это – кодированные имена. Проверили адресат: им оказалась старушка швея, перешивавшая старую одежду. Установили наблюдение. Оказалось, что к старушке ходят люди разные, в том числе и весьма интересные для ведомства Николаева, а в домике, где жила старушка, был запеленгован радиопередатчик, появлявшийся в эфире нерегулярно и лишь на очень короткое время. Если бы не пристальное наблюдение за домиком, найти передатчик обычными средствами было бы крайне затруднительно.

В результате оперативных мероприятий была раскрыта немецкая резидентура, готовящая покушение на Верховного Главнокомандующего!

После проведения арестов членов террористической группы, включая генерала Р., Николаев изъял куклу и поручил разобраться с нею музейному работнику, искуснейшему механику и знатоку Средневековья. Увы, по непостижимому стечению обстоятельств автомобиль, в котором перевозили куклу, попал в аварию. Водитель и сопровождающее лицо погибли.

Когда на место происшествия прибыли компетентные сотрудники, куклы в салоне автомобиля не оказалось. По всей видимости, кто-то из несознательных прохожих, воспользовавшись суматохой, взял куклу из столкнувшегося с грузовиком автомобиля.

Розыскные мероприятия успеха не принесли…

Бремя хорошего человека (Тим Скоренко)

Дилижанс появляется на горизонте. Главное событие недели – вести извне. Иногда дилижанс не доезжает: его грабят, пассажиров убивают или бросают в прерии. Это примерно одно и то же. Тогда приходится ждать дольше, так как новый дилижанс появляется не раньше чем через месяц.

Поднимается пыль. Я стою у крайнего дома и смотрю на приближающийся экипаж. Жители постепенно скапливаются. Они покидают дома с надеждой, что сегодня что-нибудь изменится. Что в каком-то из писем будут жизнеутверждающие новости. К примеру, к нам строят железную дорогу. Или нас решил посетить шериф. Впрочем, какой шериф. Ему добираться – пятьсот миль.

Джек Бонд объявился в городе семнадцать дней назад. Он приехал с востока на собственной лошади, у него с собой было полфляги воды, два кольта и неотразимая улыбка. В его глазах светилось то, чего не хватало в наших: жизнь. Он спешился, зашел в салун и попросил пива. Пиво Бак варит сам. Хорошее пиво, не думаю, что где-нибудь еще есть такое.

Джек Бонд сидел у стойки и провожал глазами Китти, дочку старика Картера. Картеру – за шестьдесят, а девочке – семнадцать. У нее ладная фигурка, грудь под блузкой вздымается привлекательно, волосы черные, ниже пояса.

То есть были. Была фигурка, были волосы.

Бонд прожил в городе три дня. А затем сел на лошадь и уехал. Ночью. И забрал с собой Китти. Она оставила Картеру записку: мол, захотела уехать сама, не желаю прозябать в этой дыре, Джек увозит меня в город. Буду писать, все в порядке. Наивная глупышка.

Но вернусь к дилижансу. Он останавливается. Кучер сползает вниз. Это Дженги, молодой парень, решившийся на такую работу из-за неплохих, в общем, денег. Он приезжает всего в четвертый раз, но его уже любят. Он заботлив, письма раздает лично, всегда спрашивает, не надо ли кому что привезти из большого города, и ведь привозит. Но сегодня он мрачен.

– Привет, Дженги! – говорит Систей.

Систей – это начальник нашей полиции. То есть единственный носитель закона в городе. Он не именует себя шерифом: шериф в пятистах милях. Систей – вроде местного представителя. Ему около пятидесяти, но он подтянут и силен. Только стреляет плоховато из-за зрения. Он справедлив. Когда у жителей возникают конфликты и ссоры, они идут к Систею, и он всегда находит верное решение.

– Привет.

Дженги, подбоченясь, стоит у дилижанса.

– У меня тут невеселый груз.

Толпа обступает его.

В городе около двухсот жителей, даже больше. Для такой дыры – достаточно. Зато у нас есть море.

Дженги забирается на крышу дилижанса и аккуратно начинает спускать большой сверток из тряпья. Это человеческое тело, запеленатое в тряпки и простыни. Систей и Бык принимают груз. Бык – двухметрового роста, туповатый, но очень добрый и отзывчивый. Его все любят. Он всегда помогает с тяжелыми работами.

Тело кладут на землю. Систей разворачивает тряпки.

Это Джек Бонд. Его еще можно узнать, хотя лицо покрыто пятнами разложения. Старик Картер поднимает голову и смотрит на Дженги. Когда Дженги начинает спускать второе тело, старик Картер падает на колени и плачет.

Берта Хоспейна поначалу никто не замечает. Они разворачивают второй сверток, смотрят на обезображенное лицо Китти, переговариваются. Кто-то пытается успокоить Картера, гладит его по сутулым плечам. Дженги молча стоит у дилижанса.

Дверь кареты открывается, и выходит Берт Хоспейн. Я сразу его замечаю, потому что не хочу смотреть на трупы. Пока все рассматривают Китти, Берт идет по направлению к салуну, прочь от толпы. Собственно, тут большая часть жителей города. Но у Берта другие цели. Я провожаю его взглядом, он оборачивается и обращает на меня внимание. Подходит ко мне.

– Привет. Я – Берт Хоспейн.

– Билл.

– Очень приятно.

У него столичный выговор, здесь так не говорят.

– Сколько жителей в вашем городке? – спрашивает он.

– Человек двести.

Отец учил меня читать, писать и считать. Я могу сосчитать до тысячи, умею складывать и умножать. Делить, кстати, тоже. Большая часть городка – неграмотные. Иногда меня зовут на помощь, чтобы рассчитаться за что-нибудь.

– Двести первый не помешает?

Это шутка. Она сейчас неуместна, но он, видимо, не понимает ситуации. Его можно простить.

Он одет в серые брюки и сапоги с острыми носами. Пиджак – поверх клетчатой рубашки. Такое ощущение, будто он насмотрелся на ковбоев из родео (я видел родео дважды, когда мы ездили в большой город с отцом пару лет тому назад). Так ярко и вычурно тут не одеваются. Хотя черт его знает: может, в центре так принято. Это у нас, в глуши, одеты все непонятно во что, никто ни перед кем не выставляется. Хотя не думайте: мы тоже умеем принарядиться. На праздники всякие, на свадьбы.