Анна Радклиф - Итальянец

Мать Винченцо, из не менее знатной семьи, тоже гордилась своим именем и положением в обществе, но это была гордость другого рода. Это скорее была спесь знати, что мало имело отношения к таким понятиям, как добродетель, честь и мораль. Это была женщина сильных страстей, надменная и мстительная, коварная и вероломная, искусная и неутомимая в преследовании своих целей, и горе было тому, кто становился на ее пути. Она любила своего сына, как единственного отпрыска двух старинных семей, но не так, как любит нежная и преданная мать.

Винченцо был во многом похож на отца и совсем мало унаследовал от матери. Его понятия о гордости и чести были столь же возвышенны и благородны, как у Вивальди-старшего, однако страстностью своей натуры он скорее был обязан матери. Однако ему чужды были ее коварство, неискренность, жажда мести. Искренний и открытый в своих чувствах, он порой оказывался беззащитным, легко обижался, но тут же готов был забыть об обидах. Грубое слово или неуважение вызывали в нем справедливый гнев, который он рад был усмирить, если видел искреннее раскаяние. Высокое понятие о чести делало его справедливым, а добрая натура — всегда готовым к примирению, ибо он уважал чувства других.

На следующий день, воспользовавшись разрешением, Винченцо вновь отправился на виллу Алтиери, чтобы справиться о здоровье тетушки Эллены, синьоры Бианки. Предвкушая встречу с Элленой, с волнением и надеждой вошел он в калитку сада и даже остановился, чтобы унять отчаянно бившееся сердце.

Попросив встретившую его старую служанку доложить о себе, он наконец вошел в дом. В небольшой зале его уже ждала донья Бианки, сидевшая в кресле с клубком шелковых ниток в руках, которые она перематывала. Стул, стоявший перед пяльцами, свидетельствовал о том, что Эллена только что покинула залу. Синьора Бианки сдержанно приветствовала его и была весьма осторожна в своих ответах, когда юноша справился о ее племяннице. Он же, не теряя надежды, ждал, что вот-вот войдет Эллена, и поэтому старался растянуть свой визит, хотя, казалось, он уже истощил весь запас тем для разговора. Наконец донья Бианки своим молчанием дала ему понять, что визит закончен.

Огорченный и разочарованный, юноша вынужден был откланяться. Он был рад тому, что ему удалось испросить разрешения вновь нанести визит синьоре Бианки в ближайшие же дни, хотя видел, с какой неохотой она это сделала. Покинув дом, он то и дело останавливался на дорожках сада, оглядывался на окна виллы, не мелькнет ли за узорчатыми ставнями милый образ Эллены, не прячется ли она в густой тени платанов. Но все напрасно. Печальный и удрученный, он наконец покинул виллу.

Остаток дня он решил потратить на то, чтобы разузнать, что можно, о семье Эллены, но узнал всего лишь то, что она сирота, находится на попечении тетушки, синьоры Бианки. Семья ее не была ни знатной, ни богатой, и ее единственной близкой родственницей была тетушка.

Однако Винченцо не знал, что Эллена собственным трудом содержала себя и престарелую и больную тетушку, у которой, кроме небольшого поместья и виллы, в которой они жили, никаких доходов более не было. Эллена целыми днями сидела за пяльцами, вышивая шелком для монашек соседнего монастыря. Ее вышитые изделия высоко ценились и охотно раскупались неаполитанскими модницами, посещавшими монастырь. Юноша даже не подозревал, что тонкая вышивка на красивом платье, которое он часто видел на маркизе, сделана руками Эллены, а копии с гравюр античных руин в кабинете отца были тоже созданы ею. Даже если бы он узнал об этом, его чувство к Эллене не изменилось бы и ему по-прежнему была бы дорога эта девушка, с которой судьба обошлась столь сурово. Более того, его чувство лишь окрепло, хотя он понимал, как воспротивится его семья против Эллены, и с его стороны было бы благоразумней забыть о ней.

Эллена, готовая переносить бедность, однако, никогда не смогла бы смириться с жалостью и поэтому всячески скрывала свои занятия, которыми вправе была гордиться. Она не стыдилась их, но содрогалась при одной мысли, что кто-то может со снисходительной улыбкой выразить унижающее ее сочувствие, на которое столь щедры богатые. Она была слишком молода и неопытна, чтобы воспитать в себе презрение к этому, и не успела научиться быть гордой и независимой. Будучи единственной опорой своей стареющей тетушки, она как должное сносила все невзгоды и тягости ухода за часто хворающей синьорой Бианки и старалась всячески облегчить ее страдания, та же платила племяннице искренней материнской любовью. Эллена не знала своей матери, умершей, когда она была еще младенцем. С тех пор синьора Бианки заменила ей мать.

В таком состоянии чистой невинности и тихого счастья от того, что она посильно может исполнять свои дочерние обязанности, пребывала Эллена в тиши и уединении виллы Алтиери, пока не встретила Винченцо ди Вивальди. Встреча с ним не могла не оставить следа в ее юной душе. Ее поразили его искренность и достоинство, открытое честное лицо, свидетельствующее о благородстве души. Но девушка не спешила принимать первое впечатление за нечто большее и искренне старалась забыть эту встречу. Она полностью отдавалась работе, стараясь восстановить прежний покой души.

Тем временем Винченцо, сам потерявший покой, продолжал наводить справки о вилле Алтиери, и скудные и разноречивые сведения укрепляли его в решимости снова побывать там. Он решил сделать это вечером, когда темнота скроет его и он сможет хотя бы мельком в окно увидеть Эллену.

У маркизы ди Вивальди в тот вечер был прием. Заметив несколько странное поведение сына, его нетерпеливость и нервозность, она постаралась весь вечер держать его при себе, то и дело давая разные поручения, связанные с тем, что в этот вечер она собиралась познакомить гостей с новым произведением композитора, которого она открыла и которому теперь покровительствовала. Приемы маркизы считались самыми блестящими и многолюдными. Общество в этот вечер делилось на две группы: тех, кто был поклонником вновь открытого композитора, и тех, кто оставался верен другому, уже хорошо известному. Предстоящий концерт должен был решить этот спор. Для маркизы этот вечер был чрезвычайно важным, ибо от исхода его зависела не только будущая репутация опекаемого ею композитора, но в некотором роде и ее собственная.

Улучив момент, когда можно было незаметно уйти, Винченцо, закутавшись в плащ, покинул дворец и направился на виллу Алтиери, находившуюся в восточной части Неаполя, не столь уж далеко от дворца Вивальди.

Он добрался туда никем не замеченный и, задыхаясь от волнения, вошел в сад через заднюю калитку. Освободившись от светских условностей отчего дома, оказавшись совсем рядом с Элленой, в первые несколько мгновений он ощущал неизъяснимую радость, словно уже увидел Эллену и поговорил с ней. Но это состояние быстро прошло, и глубокая печаль вдруг охватила его, будто ему грозила разлука с той, кто была совсем рядом.