Екатерина Неволина - Закрытая школа. Начало

— Дверь была открыта, и мы… вернее, это я решила осмотреть комнату Савельича. Вдруг остались какие-то улики или записка…

— Очень-очень мило! — Макс, очевидно, был раздражен.

— Погоди, Макс, потом отношения выяснять будете, — остановила его Вика. — Рассказывай дальше.

— А рассказывать-то нечего! — Даша уже едва ли не плакала. — Мы даже толком осмотреться не успели, когда вернулась уборщица. Пришлось прятаться в шкаф. Потом, когда она ушла, я вылезла, а Андрей — нет.

— Прямо-таки «Хроники Нарнии»! — ухмыльнулся Максим. — «Лев, колдунья и платяной шкаф». В главной роли — Дарья Старкова.

— Старкова — суперстар! — с восторгом подхватил Ромка.

— А может, тут портал в четвертое измерение… Или в прошлое, — выдвинул свою версию Темка. — Вот сидит граф Щербатов, мемуары пишет…

— Ребят, хватит! — Даша захлопнула дверцу шкафа. — Не понимаю, куда он мог деться… Вот бы сейчас открыть дверь и…

Она открыла и вскрикнула: прямо перед ними стоял Андрей Авдеев!

— Вот он — наш Копперфилд! — недружелюбно пробурчал Макс. — Восходящая звезда, король трюкачей, магистр абракадабры и повелитель шкафов!

Но Авдеев на этот раз не повелся на провокации Морозова, похоже, он вообще не услышал его слов.

— Я там такое обнаружил! Вот смотрите! — выпалил он и, надавив, сдвинул заднюю стенку шкафа.

Стенка ушла вбок, открывая проход, в котором виднелись уходящие вверх деревянные ступени. Видно было, что ход старый. С потолка свисали клочья паутины.

— Вот это да! — выдохнули ребята хором.

Похоже, эти штучки были поинтереснее выступлений знаменитого фокусника-иллюзиониста.

— Пойдемте! — поманил их Андрей. — Там еще интереснее!

И вправду наверху обнаружился старый чердак, заваленный всевозможным хламом. Еще одна лестница вела вверх, уже на крышу. Под потолком висела на проводе лампочка. К счастью, она оказалась рабочей и послушно включилась, стоило только нажать на выведенный на стену выключатель.

Среди хлама обнаружились какие-то папки с документами, а на одной из деревянных колонн, поддерживающих крышу, было нацарапано:

Игорь

Вася

Коля

Миша

Ваня

И чуть ниже —

«Пятое сентября 1979 года. Детдом № 8»

— Помните, здесь детдом был? — подтвердила Вика, роясь в бумагах.

В это время Рома и Артем обнаружили красное знамя, вызвавшее у ребят уйму восторгов.

— Выходит, это всего лишь обычный склад, куда стащили все ненужные вещи, — вздохнула Даша, ожидавшая, что они обнаружат здесь нечто особенное. Девушка подняла с пола какую-то банку и, вздрогнув, поспешила поставить ее обратно. — Фу! Мерзость какая-то.

Максим подобрал ее находку и осмотрел, поднеся к свету.

— Чуваки… А ведь это глаза… — потерянно произнес он.

— То есть? Какие глаза? — переспросила Даша.

— По ходу — человеческие, — отчетливо и оттого особенно страшно прозвучало в тишине чердака.

А потом они сидели в библиотеке, просматривая в Интернете материалы, которые удалось отыскать по детскому дому. Понятнее, что здесь происходило, пока что не становилось, да и сомнительно, что странные дела, если они в детдоме и творились, стали достоянием Всемирной паутины.

— Даже странно: и о школе, и о детском доме — минимум информации, только упоминание. Ну и реклама «Логоса», конечно, — заметила Даша.

Тема взял банку с глазами, покрутил в руках.

— По-моему, обычный муляж. Что вы так загоняетесь? — спросил он, взбалтывая банку так, что глаза закружились, словно в хороводе.

— Так открой и потрогай, — предложил Макс.

— Ну уж нет, — поспешно заявил Артем и, поставив банку на стол, покосился на копающуюся в старых газетах Вику.

— Интересный типчик наш Савельич, — задумчиво протянул Морозов. — Вроде тихоня тихоней, а как выяснилось, прямо-таки маньяк, подпольный доктор Лектор. Вот не верю я, что он о тайном ходе не знал! Вот не верю — и все!

— Чуваки, а может, в ментуру, а? Как-то мне не по себе… — Рома действительно поежился.

— Ух ты! — вдруг воскликнула Вика. — Только посмотрите, что я нашла.

Ребята тут же сгрудились за ее спиной. На старой странице газеты, датированной осенью 1979 года, размещалась статья с заголовком «Закрыт детский дом в бывшей усадьбе графа Щербатова». Дальше шли и вовсе интересные сведения о том, что при загадочных обстоятельствах исчезли пятеро воспитанников детского дома, и поиски не дали никаких результатов. Был в статье и список пропавших: Игорь Исаев, Николай Семенов, Василий Остапенко, Михаил Спиридонов и Иван Лавров.

— Игорь, Коля, Вася, Миша и Ваня!.. — в ужасе проговорила Вика, вспомнив написанные на столбе имена.

В газете имелась и фотография — человек пятнадцать детей у знакомых ступеней, ведущих в школу. Лица пятерых пропавших обведены кружками.

— Ой, смотрите, а среди преподавателей Иван Савельевич, Галина Васильевна и наш биолог Войтевич! — показал на снимок Тема.

— А автор статьи! Только взгляните на подпись! — вмешалась в разговор Даша. — Олег Птицын! Что-то мне кажется, именно это имя стояло в адресной строке не отправленного письма Савельича.

— Ну точно, Птицын! — хлопнул себя по коленке Ромка. — Я же говорил — то ли Орлов, то ли Воробьев! У меня глаз — алмаз!

— Посмотрим адрес в почте у Савельича, — предложила Вика. — Наверняка он там есть. Что-то типа: Птицын, собака…

— Или Собакин, птица! — перебил Рома, и парни, переглянувшись, засмеялись.

— Возьму-ка статью с собой. Что-то во всей этой истории неладно, — Вика аккуратно вырвала из газетной подшивки пожелтевшую страницу и, сложив вчетверо, спрятала в карман синей форменной кофты.

— Можно Татьяну?.. — Галина Васильевна затаила дыхание. Она, пережившая и повидавшее многое и, казалось бы, навсегда заковавшая себя в непробиваемый панцирь, робела, набирая этот номер. Она знала его наизусть, но решалась набрать так редко…

— А кто ее спрашивает? — подозрительно откликнулся в трубке мужской голос.

— Это… ее мать…

В этот момент в комнату вошла Маша Вершинина с большой стопкой глаженого белья в руках. Увидев, что непосредственная начальница говорит по телефону, уборщица кивнула, словно прося не отвлекаться, и принялась укладывать белье в шкаф.

Галина Васильевна выслушала ответ и тихо перевела дух, стараясь, чтобы Маша не поняла, что в трубке уже давно звучат гудки отбоя.

— Танечка, как твои дела?.. — преувеличенно бодро заговорила она, создавая видимость нормальной беседы.