Александр Варго - Животное

Когда я уже практически потерял надежду встретить кого-нибудь из знакомых ребят и хотел направить велосипед в сторону дома, мне навстречу из-за школы вышли сразу четверо одноклассников. Я лихо подрулил к ним, притормозив прямо перед девочкой с раскосыми глазами, и начал ничего не значащий разговор:

– Привет. Гуляете? А я уже весь район объездил.

При этом, неестественно изогнувшись над рулем, я постарался выставить вперед палец, на котором явственно проступала засохшая кровь, ожидая вопросов. И они не замедлили последовать:

– Ты знаешь, что поранился?

– Да, еле унес ноги. Вы даже представить себе не можете…

И я рассказал им сказку, подробности которой придумывал по ходу и, судя по реакции одноклассников, весьма в этом преуспел. Впрочем, наверное, так бывает всегда, когда людям самим хочется во что-то верить. Перед заинтересованным воображением ребят, несомненно, очень живо промелькнуло, как я остановился передохнуть рядом с высоким панельным домом за школой и скрипучая дверь в подвал неожиданно приоткрылась. Там мне удалось рассмотреть двух типов – толстого и худого, которые явно не хотели быть обнаруженными. Потом они заметили меня, и из полумрака вырвался необычный белый луч, полоснув мне по пальцу. Не отклонись я вовремя, потерял бы руку, а то и вообще оказался мертвым. А так отделался небольшой раной и поспешил уехать.

– А ты не рассмотрел этих людей? Может, стреляли из лазерного пистолета? Очень на это по описанию похоже. – Тут же посыпались на меня вопросы, и я понял, что одноклассники не только вовлеклись в игру, но и сами начинают направлять ее ход в нужном для меня направлении.

– Неужели у нас здесь оказались космические пираты? А машина времени – может быть, она и стоит в подвале этого дома? А Алису ты не видел?

И в течение следующей четверти часа мы все были уверены, что нечто похожее на сюжет «Гостьи из будущего» происходит прямо у нас здесь и сейчас. Я, пожалуй, поверил в это даже больше всех, но, чтобы закрепить эффект, нарочно начал выискивать заведомо слабенькие аргументы «против». И вскоре уже сами ребята воодушевленно убеждали меня в реальности истории и возбужденно удивлялись моей непонятливости.

– Давайте сходим и аккуратно проследим за этим подвалом, – робко предложила девочка со смешно торчащими параллельно земле косичками. В старших классах она сбежит из дома с каким-то парнем, а потом, по слухам, ее найдут повесившейся в убогой комнате какого-то далекого городка. Самоубийство и убийство – она была на седьмом месяце беременности.

Идея увидеть своими глазами космических пиратов всем понравилась, но почему-то никому не пришло в голову обратиться за помощью к взрослым. И дело здесь было вовсе не в сомнениях или в чем-то подобном, а каждый где-то в глубине души понимал, что поступи он так, и желанная фантастичность ситуации мгновенно разрушится. Все может оказаться так или иначе, но нас точно лишат этой сказки, и волшебство пропадет безвозвратно. А разве можно желать чего-то подобного в детстве?

– Только давайте купим в гастрономе побольше кефира. Помните, они очень его любят. Толстяк – точно.

Все одобрительно загалдели, но впоследствии я частенько удивлялся – как же мы собирались использовать этот молочный продукт и зачем он вообще понадобился. Понятно, ответа у нас не было, да тогда он был и не нужен. Просто надо взяться и всем вместе это сделать.

Через четверть часа мы уже сидели в жиденьких зарослях куста, похожего на акацию, возбужденно галдели и наблюдали за подвалом, поставив на землю четыре пакета кефира.

– А теперь дверь закрыта. Кажется, на замок, – громко шептал одноклассник и наставительно продолжал: – Но нас не обманешь. И ребенку понятно – дужка просто аккуратно перепилена, чтобы не вызывать подозрений. А может, пираты куда-то ушли – например, тебя разыскивать.

Я проследил за его порывистым жестом в мою сторону и, как ни странно, испытал страх, в основном от прозвучавшего в голосе предвкушения возможной расправы. Наверное, если меня связать, подвесить вверх ногами и оставить на теле ужасные отметины, происходящее станет еще интереснее. Хотя те мучения, что показывали в фильме, выглядели как-то несерьезно и совсем уж наигранно – видимо, это и создавало у зрителей какое-то несерьезное впечатление о сущности пыток. Как бы там ни было, игра – игрой, но в преследовании двумя космическими пиратами радости очень немного.

– Не бойся, мы тебя не выдадим. Может, и в школе тебе пока не появляться? – Вторая девочка, до этого глубокомысленно молчавшая, ободряюще потрепала меня по плечу и слегка покраснела.

Интересно, где была ее благоразумность, когда по окончании школы она с подружкой выбросилась из окна «высотки»? Из предсмертной записки можно было понять только то, что после трагической гибели их кумира – какого-то певца или музыканта девочки не мыслят дальнейшей жизни. И еще я иногда вспоминаю постаревшее лицо и большие красные глаза ее мамы, бесконечно шепчущей:

– Моя доченька теперь с ангелами. Хоть бы увидеть одно их крылышко.

Но тогда упоминание о столь привычной и реальной вещи, как школа, заставило меня почувствовать несказанное облегчение и вспомнить, что происходящее – всего лишь очень интересная игра. И правды в ней, как бы ни хотелось верить в обратное, ровно столько, сколько нафантазировал я сам. А реакцию моих родителей на пропуски школы, о которых непременно станет известно, трудно было себе представить. Даже когда утром я себя плохо чувствовал, а термометр показывал тридцать семь, мама неизменно говорила:

– Сходи в школу, но играй на переменах в спокойные игры. А в обед придешь – поешь и ложись до нас в постель. Может, немного поспишь.

В тот день мы еще долго сидели недалеко от запертого подвала, а когда начали расходиться по домам, я впервые почувствовал, как здорово иметь много друзей. Неожиданно очень важным показалось то, что кто-то за тебя переживает и будет искренне рад видеть на следующий день. Наверное, я все-таки допустил непростительную ошибку, когда, найдя одного друга, практически отвернулся от перспектив построить подобное с кем-то еще, словно влюбленный, не представляющий себе каких-то отношений с другими женщинами на фоне предмета своего вожделения. Скорее всего, эти рассуждения были верными, но дальше головы дело не пошло – после окончания истории с милофоном все стало по-прежнему. Хотел ли я другого позднее? Не помню. С другой стороны, можно ли считать групповую увлеченность каким-то делом предпосылкой к настоящей дружбе? Сложно сказать.

На следующий день оказалось, что круг людей, посвященных в события накануне, весьма внушительно расширился и кое-кто относится к произошедшему очень даже скептически. Это не то чтобы заставило меня как-то волноваться, но дало понять, что развитие игры возможно только, если свои слова подкрепить чем-то более вещественным. Отсюда и родилась идея сделать себе «персональный» милофон. Понятно, что воспроизвести даже близко то, что показывали в фильме, я не мог, но чувствовал – в этом нет абсолютно никакой необходимости. Ведь любая непривычная вещь обладает для детей прямо-таки магнетической силой.