Сорочиный куст - Наталья Булычева
Об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний по ст. 308 УК РФ и за дачу заведомо ложных показаний по ст. 307 УК РФ предупрежден.
Потерпевший Куль Стёп
(Подпись). По существу уголовного дела могу показать следующее.
Я — выше подписавшийся Кулёчкин Семён Семёнович.
Проживаю по месту постоянной прописки, обозначенному выше, один, ввиду того, что со своей супругой Кулёчкиной Верой Васильевной нахожусь в стадии расторжения брака.
Пригласил к себе домой Житина Марата Даниловича, с которым имел знакомство со времен армейской службы и находился в приятельских отношениях по сегодняшний день.
Я пригласил Житина в гости с тем намереньем, чтобы отправится вместе с ним на охоту.
Житин приехал в мой дом в деревне Верхние Кислицы 30 апреля, примерно в 23:30 по московскому времени.
Тем же вечером мы распили 1 бутылку коньяка, привезенного Житиным. После чего он сообщил мне о намерениях приобрести у жителей деревни алкоголь самодельного производства. На что я ответил Житину, что действие, которое он намерен совершить, является противоправным, и всячески пытался отговорить Житина от их совершения, убеждал его никуда не ходить и лечь спать.
На что Житин в грубой форме ответил мне, что он сам знает, что ему делать, и уехал из моего дома, как он объяснил, на поиски того, кто продаст ему алкоголь.
Житин вернулся в мой дом примерно в 02:30 ночи в состоянии сильного алкогольного опьянения.
И заявил мне о том, что у него с руки пропали дорогостоящие часы и нательный золотой крест. В пропаже Житин безосновательно обвинил меня. На что я ответил, что никаких вещей у него я не воровал. После чего Житин избил меня и облил кипятком из стоящего на плите чайника. Затем прислонил мои ладони к раскаленной электроплите. Я потерял сознание, очнулся, находясь в связанном положении в багажнике автомобиля, принадлежащего Житину, марки «Мерседес Джип». В лесополосе.
Я потребовал у Житина немедленно отпустить меня и напомнил ему об уголовном наказании, грозившем ему за нападение на действующего сотрудника милиции, коим я являюсь.
Но Житин стал бить меня, угрожал принадлежащим ему ружьем, несколько раз симулировал расстрел и стрелял в непосредственной близости от меня, или чуть выше моей головы, или справа и слева от меня.
Житин всячески запугивал меня. Привязывал к дереву днем, а сам уезжал в неизвестном мне направлении, ночью же снова возвращался и продолжал совершать пытки надо мной. Так продолжалось 40 дней. Он плохо кормил меня и совсем не давал пить.
Однажды Житин явился, когда было еще светло, он избил меня, приказал молиться, а сам стал перезаряжать свое ружье. И сказал, что пришло время меня убить. Я умолил его развязать мне руки под тем предлогом, что хочу перекреститься перед смертью.
Житин поддался на мои уговоры — развязал мне руки. После чего я пытался бежать. Завязалась драка, в ходе которой я в целях самозащиты ударил Житина камнем по голове, он потерял сознание, и я стал убегать по дороге в деревню Верхние Кислицы, но Житин очнулся, догнал меня примерно за километр от населенного пункта, и сотрудники милиции прибыли на место происшествия.
О боже!!! Представляете, какому давлению и психическому, и физическому он был подвержен в ходе следствия, раз так оклеветал друга!!!! Того друга, который нес его буквально на себе, когда у него отнялись ноги!
Но на самом деле после злополучного журналистского репортажа, который показали в тульских новостях по 8 каналу.
Дело получило ТАКОЙ РЕЗОНАНС, что им занялись областные правоохранительные органы города Тулы.
ТУЛЬСКИХ милиционеров, как, впрочем, и любых других, не устроили бы правдивые показания, и Семен это прекрасно понимал. Все показания, подписанные им в выше приложенном допросе, он выдумал сам, без всякого к тому принуждения.
Как-то так получилось, что на первый же вопрос милиционера, адресованный Семену: «Кто это тебя так отмудохал?» (извините, цитата) Кулёчкин неожиданно для самого себя ответил: «Житин».
Ах, боже, боже! Что же теперь будет!!! Ах, и всё же еще есть крошечная надежда, что Кулёчкин убоится за друга и в 19-й по счету главе раскается в своей лжи..
Глава 19. С тех пор ему кислицы снятся…
После пережитого нервного потрясения старший лейтенант милиции, участковый Семен Кулёчкин не смог продолжать службу в органах правопорядка. Его уволили по состоянию здоровья. На почве пережитого стресса у Кулёчкина развилась эпилепсия. А через три с половиной года после описанных событий он умер от цирроза печени, возникшего вследствие алкоголизма.
Бывшая супруга Сени на похороны не явилась. Зато его родители заказали на могилку сына красивое надгробье в виде пшеничных колосков, поваленных ветром, ведь они так мечтали, чтобы их любимый Сеня стал агрономом…
Статистика говорит о том, что суды присяжных чаще всего выносят обвиняемым очень мягкие приговоры даже по самым тяжким обвинениям.
Именно такой суд запросила для Житина петербурженка Варвара Сергеевна — его адвокат. Она пыталась убедить присяжных в том, что показаниям потерпевшего по делу Кулёчкина нельзя доверять.
Так как он утверждал, что ее подзащитный Житин якобы нанес ему ожог, прислонив руки к раскаленной электроплите. И плеснул ему в лицо кипятком из чайника.
Ни то, ни другое действие, по словам адвоката, Житин совершить не мог по причине того, что электрическая плита в доме потерпевшего Кулёчкина не могла быть включена. Ведь электричество в тот злополучный вечер отключили во всей деревне. Ввиду неисправности электрощита.
Это подтверждали
