Жопа-гоблины из Освенцима (ЛП) - Пирс Кэмерон
За воротами снежинки-свастики, сменяются обычным снегом. Френни-2 вылезает изо рта сестры. Она встает между нами, берет Френни за правую руку, а меня за левый кровоточащий обрубок. Мое сердце бьется часто-часто. Кажется, будто оно сокращается со скоростью 999 раз в минуту. Мы добились того чего хотели, но на этой пустой и тихой земле для нас нет места. Расталкивая детей к нам направляется темноволосая девочка, в каждой руке у нее по крысакану, но она не обращает внимания на их зубы и когти. Она встает прямо перед нами, а затем поворачивается мальчику и девочке.
- Мы больше не можем жить так, как прежде – говорит она.
Она замахивается крысаканами, зверьки впиваются в лица двух детей и те врезаются в ворота. Девочка поворачивается к нам
- Вы собираетесь открывать ворота или как? – спрашивает она
Я оглядываюсь на Френни и Френни, но у обеих совершенно пустые глаза. Затем Френни кашляет и выплевывает гоблинскую задницу, она пинает задницу в ворота. Задница взрывается и буквы «И», «Г», «Р», «У», «Ш», «К», «И», падают вниз и вонзаются в снег по другую сторону ворот. Девочка подходит ближе ко мне. Теперь она кажется еще миниатюрнее. Она едва достает мне до пояса.
Девочка протягивает мне руку, я протягиваю ей правую и мы пожимаем друг другу руки. Я думаю, теперь все пойдет по другому. Падение Освенцима не отменяет всего того, что произошло. Всем выжившим придется восстанавливать жизнь с нуля…на пепелище.
Девочка открывает ворота и кричит детям, чтобы те выходили наружу. Никто не спрашивает куда идти. В этом нет необходимости.
Дети один за другим, покидают Освенцим, переступая через трупы мальчика и девочки. После того, как последний в колонне выходит за ворота, Френни-2 хочет идти следом, но я преграждаю ей путь. Френни подходит ко мне
- Мы чужие на той земле – говорит она, показывая за ворота
– Пусть мы не освободились, пусть мы никогда не сможем покинуть Освенцим, я все равно рад, что мы одна команда!
- А что если Отто погиб? – спрашивает Френни-2
- Адольф и Белый ангел должны умереть – говорю я – а Детляндия в один прекрасный день, будет восстановлена.
- Но мы можем помочь восстановить ее
Френни неодобрительно кривит губы
- Мы больше не дети – мы часть Освенцима. Мы уроды. Мы больше никогда не сможем жить с другими детьми.
Френни подходит к воротам и берет меня за здоровую руку. Я протягиваю Френни-2 палец левой руки. Вместе мы стоим и смотрим на Освенцим, а затем идем к холму Мертвых детей и руинам игрушечного сектора.
- Знаю, это звучит ужасно – говорю я – но в эту минуту, я чувствую себя как дома.
Туловище Френни улыбается и небо проясняется. Над Освенцимской площадью раздается утренняя сирена.
