Александр Юрин - В лапах страха
«Мне нужно именно туда! Чтобы понять, отчего я такая. Сама ли я по себе превратилась в монстра, или была задумана такой изначально…»
Светка потянулась на свет, но в следующее мгновение больно ударилась об пол, отчего в голове на секунду наступила абсолютная ясность. С ясностью пришло осознание того, что её сейчас снова примутся рвать на части. Светка моргнула, но свет так никуда и не делся. Более того, он становился всё ярче, так что на глаза выступили жгучие слёзы.
На потолке что-то щёлкнуло; Светка узнала этот звук — стартер ламп дневного освещения!
От последующей догадки девочку буквально парализовало.
«Сейчас рванёт! Ведь газа уже столько, что меня даже глючит!»
Светка вжалась в пол, ожидая обжигающей вспышки, бетонной крошки в глаза, острых штырей арматуры между рёбер! Однако время шло, но ничего не происходило.
«Видимо, до критической массы ещё далеко… — Вспыхнул свет. Загудели трубки. Светка зажмурилась. — Всё равно надо бежать! Если газ всё же не взорвался, а зверь до сих пор не напал — это ещё ничего не значит!»
Светка тут же попыталась разлепить ресницы, но ничего не вышло — глаза нестерпимо жгло от слёз. Тогда девочка просто уперлась спиной в дверцу холодильника, сжалась в маленький бесформенный комочек и инстинктивно выставила перед собой руки, понимая, что так у неё всё же будет какой-никакой шанс.
«Шанс на что?..»
Стоп!
«Свет не мог загореться сам по себе — для этого нужно перещёлкнуть предохранитель в щитке! Значит, помимо нас с Юркой и чудовища, на этаже находится кто-то ещё!»
Светка в ужасе открыла глаза. Уставилась на белое гало, заслонившее кухню. Окружающее пространство плыло.
«Господи, он ведь понятия не имеет, что именно скрывается внутри квартиры!»
И Светка закричала во весь голос. Правда совсем не то, что хотела секундой ранее:
— Уходите! Слышите!.. Бегите как можно дальше! Тут монстр! Спасайтесь, скорее! — Девочка не знала, слышен ли её голос на лестничной клетке, а потому продолжала повторять одно и то же, не понимая, почему до сих пор ещё дышит.
15.Алла Борисовна преодолела одышку и, глубоко выдохнув, надавила на кнопку восстановления автомата. Внутри предохранителя противно щёлкнуло, отплюнув красный «флажок» в прежнее положение, — свет мигнул и тотчас погас.
— Ах ты, зараза, этакая! — выругалась консьержка, потирая ноющий от продолжительного подъёма бок. — Ну сейчас мы посмотрим, кто кого… — Она обтёрла взмокшие пальцы о подол халата и снова надавила на кнопку блинкера — только на сей раз не отдёрнула руку сразу же после щелчка, а принялась терпеливо выжидать.
«Флажок» задрыгался, однако осознав решительность, с которой Алла Борисовна подошла к решению данного вопроса, смирился с уготованной участью и, напоследок жалобно хрустнув, зафиксировался во включенном положении. Трансформатор надсадно ухнул и загудел, наполняя лестничные пролёты рыжими вспышками срабатывающих стартеров.
Алла Борисовна довольно улыбнулась, оторвала палец от кнопки.
Вот так — всё снова работает. Всё замечательно.
Консьержка отвернулась от щитка и обомлела. В том, что открылось её взору, не было ничего замечательного.
Дверь в 71-ю была приоткрыта, вся площадка залита кровью, а над лестничным пролётом повис дух смерти.
Но самое страшное покоилось на пороге квартиры.
Алла Борисовна еле устояла на ногах — поскорее вскинула руки, в поисках опоры. Она чуть было не угодила в открытый щиток трансформатора, но вовремя спохватилась и оперлась о перила. Её взор был прикован к оторванной ноге в таком знакомом тапочке со стоптанным задником…
— Ах ты, бесюка, этакая, — прохрипела консьержка, когда первоначальный шок немного отпустил. — Чего же ты тут натворила такого… Германа Полиграфовича-то нашего за что же?
Алла Борисовна кое-как оторвалась от перил, нерешительно шагнула в сторону приоткрытой двери. За порогом угадывалось шевеление; недолго думая, консьержка скользнула правой рукой в оттопыренный карман халата. Из квартиры, тем временем, послышался грохот переворачиваемой мебели, злобное рычание и, кажется, детские крики.
Алла Борисовна достала из кармана свеженький номер «Speed Info» и принялась старательно скручивать его в свёрток. Она оттолкнула мешающую дверь, кряхтя, наклонилась; бережно отложила ногу Германа Полиграфовича в сторону. Поправила съехавший тапочек. Затем выпрямилась и переступила порог. Оказавшись в квартире, Алла Борисовна замерла, уткнувшись безумным взором в то, что когда-то было её кумиром, а теперь лежало зловонной кучкой под обломками мебели, пластами оторванных обоев и осыпавшейся с потолка штукатурки.
Защемило под левой лопаткой, но Алла Борисовна не обратила на это внимания. В ту же секунду на неё налетел ураган, от которого консьержка принялась спокойно отбиваться скрученной в трубку газетой.
— Ах ты бесовское отродье! — приговаривала она, никак не реагируя на несущиеся из соседней комнаты призывы к бегству, и лишь с ещё большим упорством стегая бумагой по окровавленным клыкам, нацеленным в собственную шею. — Ничего, сейчас я тебя отучу от всякой эка-пакости! А потом и хозяина твоего отучу! И всех остальных тоже отучу! Будете знать у меня, как хороших людей изводить!
Внезапно Алла Борисовна поняла, что больше не может стегать тварь газетой по морде. Руки просто обвисли вдоль тела и сделались словно чужими. Консьержка, не без сожаления, отвлеклась от причитаний и глянула на запястья… Ткань халата, поддетый свитер, ночнушка — всё было изодрано в клочья, будто она сунула руки в работающую на полных оборотах газонокосилку. Кожа также отслаивалась, исполосованная вкривь и вкось чем-то острым; свисала с костей уродливыми отрепьями, вперемешку с изодранными мышцами и сухожилиями. На пол ручьём лилась кровь, однако боли, не смотря ни на что, Алла Борисовна не чувствовала, как, впрочем, не было и страха.
Единственное, что копошилось в душе, — это обида. Обида от осознания того, что она не может и дальше приучать ненавистного пса к общественному порядку и, тем самым, удовлетворять свою потребность в отмщении ни в чём не повинного Германа Полиграфовича. Досада всецело завладела перегруженным сознанием, отчего консьержка выпучила глаза и, бормоча под нос что-то бессвязное, двинулась на обозлённое животное, которое даже и не думало отступать.
Зверь присел на задние лапы, сжался, точно пружина, и прыгнул на утратившего бдительность противника.
В последний момент в мозгу Аллы Борисовны всё же наступил просвет, но было уже поздно. Поникшие руки было дёрнулись вверх, в попытке заслонить шею от клыков, однако они не проделали и половины пути, как всё было уже кончено.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
