Ким Харрисон - На несколько демонов больше

Он был выше меня, и коричневые ботинки служили странным контрапунктом к серым брюкам и белой рубашке в серую полоску. Черные волосы были подстрижены в небрежном сти­ле. Сложения он был хрупкого, и карие глаза скрывались за очками в металлической оправе.

Очки? — подумала я. — Никто сейчас очки не носит, кроме как...

Мои подозрения подтвердились, когда доктор Миллер снял их с переносицы, скривившись. Черт побери, они были для того, чтобы видеть ауру, не переключаясь на второе зрение — чего люди, как правило, без чужой помощи или долгой практики делать не могут. Класс. Ничего нет важнее, чем произвести благоприятное первое впечатление.

Надетый на нем амулет изменил свой цвет на красновато-серый, и психиатр с извиняющейся улыбкой пододвинул свой стул ко мне.

—Очень рад познакомиться с вами, миз Морган, — сказал он, сидя между Эдденом и мною. — Называйте меня просто Форд.

Дженкс затрещал крылышками, опустился прямо на стол, держа руки в боки так, что виднелась рукоять его садового меча.

—Эта штука эмоции читает? — спросил он воинственно. — Вот так ты и работаешь? Узнаешь этой штукой, правду тебе говорят или нет? Рэйчел не врет. Если она говорит, что не помнит, так и на самом деле не помнит. Она хочет найти Кистена, если это возможно.

Форд снова посмотрел на амулет, снял его с шеи и положил на стол.

—Амулет реагирует не на нее, а на меня. В определенном смыс­ле. Я нахожусь здесь не для выяснения, не лжет ли миз Морган. Моя цель — помочь ей восстановить, что можно, из ее искусственно заглушённой памяти с целью найти мистера Фелпса.

Я ощутила прилив чувства вины, и его лей-линейный амулет блеснул на миг серо-синим.

—Если она позволит это сделать, — добавил он, пальцами шевеля металлический диск. — Чем дольше мы будем ждать, тем меньше она вспомнит. Нас сильно поджимает время, особенно если мистер Фелпс в беде.

Айви закрыла глаза и пыталась скрыть эмоции.

—   Рэйчел, он погиб, — шепнула она. — А бюро пытается найти его, используя твою надежду, и облегчить себе работу. Это нехорошо.

—   Неизвестно, погиб он или нет, — возразил Эдден, и меня пробрало холодом, когда Айви открыла глаза. Они были черны от душевной боли.

—   Я не буду этого слушать, — сказала она, встала и вышла. Я замерла.

Дженкс неуверенно покружил надо мной и вылетел следом. На меня пахнуло ароматом кофе, я встала налить себе кружку и заодно налила еще две для Форда и Эддена. Первый глоток согрел меня как бальзам, освежил, как легкий ветерок из окна. Может, и правда что-то есть в этих вставаниях на рассвете.

—Что я должна сделать? — спросила я, ставя кофе перед гостями и садясь.

Форд улыбнулся коротко, но искренне:

—Не наденете вот это?

Амулет лег ко мне в руку, и я почувствовала, как гудит в нем безвременье, тянет, будто хочет вынуть его у меня из рук.

—Что он делает?

Форд еще не выпустил из пальцев амулет, и я, почувство­вав прикосновение его пальцев, подняла глаза в изумлении. Губы его дернулись в улыбке, когда амулет у меня в руке поме­нял цвет на нежно-лиловый. В этих изменениях была система.

—Ваш друг был прав: это визуализация ваших эмоций, — сказал он, и я поежилась. Догадалась, что мог значить лиловый цвет, и заставила себя мыслить абсолютно по-пуритански, когда надела его себе на голову. В отличие от амулетов земной магии, этому достаточно было находиться в пределах моей ауры, не обязательно касаться кожи.

—Но вы же сказали, что он отзывается на вас, а не на меня?

У него на лице мелькнуло страдающее выражение и тут же исчезло.

—Да, так и есть.

Я раскрыла глаза в изумлении:

—Вы хотите сказать, что  чувствуете  чужие  эмоции?  Это правда?  Я про  такое  даже  не слышала! Кто  вы?  От вас не пахнет колдуном.

Эдден усмехнулся про себя, взял свою чашку и отодвинул­ся в угол, делая вид, что рассматривает детишек Дженкса за окном.

Форд пожал плечами:

—Думаю, что  человек.  У моей  матери  было  то же самое, она и умерла от  этого. О  других  таких  никогда  даже не слышал. Я пытаюсь  как-то  обратить это  свойство  себе  на пользу, а не во вред. Амулет  этот  нужен  для  вас,  а  не для меня, чтобы вы точно знали,  что я о т вас  воспринимаю.  Сила эмоции отображается яркостью, а вид эмоции — цветом.

Мне стало слегка нехорошо:

—Но вы  ощущаете  мои  эмоции  независимо  оттого, есть на мне  амулет  или нет? — спросила я,  и он  кивнул. — Тогда зачем он мне нужен?

Эдден у  окна нетерпеливо  шевельнулся. Я поняла, что он хотел бы нас поторопить.

—Когда  мы  закончим  и  вы  его снимете,  у  вас  будет  иллюзия, что  я больше не слушаю.

Как раз в этот момент влетел Дженкс, хотел сесть ко мне на плечо, но в последний  момент передумал и сел  на плечо к Эддену — увидел выражение моего лица. В словах Форда был смысл — даже если он говорил неправду,

—Но  это  же ад, — сказала я. — Надо,  чтобы  вам  кто-нибудь сделал глушитель.

Лицо Форда стало непроницаемым:

—Вы думаете, вы смогли бы?

     Я   пожала  плечами: 

—Не знаю.

Карие глаза Форда затуманились, и амулет у меня на шее стал жемчужно-серым. Форд вздохнул и снова вернулся мыс­лями в здесь и сейчас.

Я не могла избавиться от мысли, как это ужасно — все вре­мя воспринимать эмоции от всех. Бедняга, подумала я, и аму­лет стал синим. Форд приоткрыл рот и подмигнул мне — ясно, что ощутив мою к нему жалость. Амулет покраснел, и мое лицо вместе с ним. Я потянулась снять его с шеи:

—Это нам ничего не даст.

Форд накрыл мои руки своими, остановил:

—Миз  Морган,  прошу вас, — сказал  он  очень  серьезно, и ей-богу,  я  почувствовала,  как  амулет  в наших  руках согрелся. — Это всего  лишь инструмент.  На  самом  деле  все  мы  можем  прочесть по лицу куда больше, чем покажет этот амулет. Это про­ сто способ  превратить в данные такую туманную материю, как эмоции.

Я вздохнула, мышцы всего тела расслабились, и проглядывающий между наших пальцев амулет стал нейтральносерым.

—Называй меня Рэйчел.

—Хорошо, — улыбнулся он, — Рэйчел.

Он убрал руки, и стало видно, что диск стал серебристо-пурпурным. Не гневно-пурпурным, как когда я вспомнила ОВ, а скорее лиловым. Я нравилась Форду, и когда я улыбнулась, он покраснел смущенно.

Дженкс захихикал, Эдден заворчал:

—Так  будем  мы  работать  или  нет? — спросил  он  с  некоторым нетерпением.

Отпустив амулет висеть так, чтобы я его не видела, я выпрямилась, вдруг обеспокоившись.

      — Ты действительно думаешь, что Кистей жив?

Наморщив  лоб,  Эдден  скрестил руки  на  груди  и  выпрямил­ся, откинувшись на спинку стула.