Мария Барышева - Увидеть лицо

— Мечты! — с отчаянной яростью прошептала Алина, глядя на свои окровавленные руки. — Конечно, заветные желания… Вы разбежались по своим заветным желаниям и сразу же обо всем забыли! Он был прав! Он был прав с самого начала! Мне не стоило возвращаться. Почему я больше ничего не могу сделать? Почему я не могу управлять этим сном? Что это за место?

Повернувшись, она медленно побрела к тому зеркалу, в котором видела Виталия. Если бы ей удалось хотя бы пробраться к нему… Может, даже, заплатив за это волей и памятью. Странно, почему Лешка до сих пор не появился? Может, он не знает, где она? Ничего, рано или поздно он появится, и тогда она попросит отправить ее в эту реальность. Он ей не откажет, он будет только рад. Все, хватит! У нее больше нет сил. У нее больше ничего нет.

Виталий, сидевший на покрывале с Галей на руках, вздрогнул и поднял голову — на мгновение ему показалось, что он услышал чей-то голос, выкрикивавший его имя. Голос был очень знакомым, и он принадлежал…

Он украдкой посмотрел на Дашу, но лицо сестры было безмятежным — она ничего не слышала. Наверное, ему показалось.

И внезапно он вспомнил голос. Он не помнил лица, да это было и не так уж важно, ведь и в первый раз, давным-давно, он вначале услышал голос, а не увидел лицо, — голос, который хотелось слушать снова и снова, голос, который настойчиво просил, чтобы его помнили, и ведь он сам просил о том же…

Виталий снова взглянул на сестру и вдруг осознал, что никак не может сидеть здесь с ней на берегу озера, потому что Даша умерла много лет назад, и Гали здесь тоже быть не может, потому что она никогда не существовала… по-тому что все это — лишь иллюзия, сладкая, но иллюзия, и едва он об этом подумал, как его правую руку пронзила острая боль, и он поспешно отвернулся, с трудом сдержав вскрик. Потом осторожно спустил Галю с коленей и встал — так, чтобы они не видели его лица.

— Ты что? — спросила Даша. Была в ее голосе настороженность, или ему это только почудилось, но, так или иначе, он понял все окончательно, и больше ни-что не сдерживало его память.

— Да ничего, — Виталий стянул футболку, бросил ее на покрывало и шагнул к озеру. — Жарко. Искупаться что ли?

— Прямо в джинсах? — насмешливо спросила Даша, и он услышал, что она тоже встала. Сзади пронзительно закукарекал Галькин цыпленок.

— Почему бы и нет? — он шагнул в воду и вздрогнул — вода была очень холодной, почти ледяной. Впрочем, может это и к лучшему. В реальности Лифман совершил чудовищную ошибку, но в целом он был прав. Из этих миров уйти можно было только одним способом. Другое дело, куда он попадет? — Ф-фу, какое пекло! Нет, чертовски хочу искупаться!

— Нет, не хочешь!

Теперь ее голос был откровенно враждебным, и Виталий с трудом сдержался, чтобы не обернуться и не посмотреть на нее. Не стоило смотреть на то, что осталось на берегу. Потому что это была не его сестра. Сощурившись, пошел вперед, и когда вода дошла ему до пояса, сзади закричали, но это уже не был голос его сестры.

— Все было хорошо! Зачем ты все портишь?! Ты идиот! Твоя сестра была жива, и ты никогда не был на той проклятой войне!

— Я был на ней, — сказал Виталий, не оборачиваясь. Вода уже дошла ему до груди. — Ты всего лишь заставил забыть! Я хотел, чтобы мне не довелось попасть на нее, но, раз это случилось, я не имею права забыть ее! Да, мне наплевать на эту войну, но я не хочу забывать людей, которые на ней погибли! Я должен их помнить! Каждого!

Так и не обернувшись, он выдохнул и нырнул, сильными взмахами рук и ног направляя свое тело в темную глубину. Сделал вдох, и в легкие хлынула ледяная вода, и он погружался все глубже и глубже, в холод и тьму, и если кто и пытался его остановить, то из этого ничего не вышло.

«Ягуар» резко затормозил, и сидевшие сзади девушки испуганно завизжали, попадав друг на друга. Олег с белым лицом вцепился в руль, глядя перед собой неподвижными глазами, в которых медленно, но верно разгоралось злое изумление.

— Ах ты, сволочь! — глухо произнес он. Потом огладил руль ладонью — с сожалением и любовью, как гладят живое существо, и поднял голову, прислушиваясь, не повторится ли крик. Хотя, в сущности, в нем уже и не было нужды.

— Олег, ты что? — спросила его сидевшая рядом девушка, и Кривцов, повернувшись, весело глянул на нее, потом смачно хлопнул ладонью по ее голому бедру.

— Оп! Девчонки, выйдите-ка на секундочку и постойте тут. Что-то не нравится мне, как двигатель работает. Давайте, быстрее, марш-марш. Только, чур, не разбегаться, а то вернется за вами дядя Олег, а вас нету. Опечалится тогда дядя Олег и найдет себе других!

Девушки, ворча, кое-как выбрались из машины и выстроились вдоль ограды, опасливо поглядывая вниз, на крутой склон. Олег оглядел ряд стройных загорелых ножек и горестно вздохнул, подумав, какая же все-таки великолепная пропадает мечта. И все же это сон, ложь, как и то, что было до этого — то, что он теперь помнил лучше, чем ему хотелось бы.

Он помахал обиженным девушкам ладонью и тронул машину с места. Разогнав «ягуар» до предела, Олег, сжав зубы, крутанул руль, и машина, проломив ограду, порхнула в пустоту.

Ольга, шатаясь, вошла в свой кабинет и закрыла за собой дверь, вытолкнув сунувшуюся было следом встревоженную Нинку.

— Голова болит! — хрипло сказала она, предваряя все расспросы. — Отстань и занимайся своими делами!

Тщательно заперев дверь, она подошла к своему столу и села в мягкое кресло, потом уронила голову на руки и разрыдалась.

— Не хочу, — прошептала Харченко сквозь слезы, вздрагивая, — не хочу… Ведь это мое!.. Это должно было быть моим!..

Но память, возрожденная память говорила об обратном. Здесь не было ничего, что принадлежало бы ей. Потому что это снова всего лишь сон. Мастерский сон. Сон, в котором можно было остаться навсегда и ни о чем не беспокоиться… рано или поздно Лешка вернется, чтобы проверить, как обстоят дела, и, конечно же, снова сгладит ее память, и все будет как прежде. И все-таки это всего лишь сон, и где-то там, в реальности лежит ее тело.

Всхлипывая, Ольга встала и подошла к сейфу. Открыла его и достала пистолет, который держала здесь на «всякий пожарный». Мало ли что? Придется защищаться… Защищаться действительно пришлось — от своих фантазий, которые попали в руки сумасшедшего.

Проверив пистолет и сняв его с предохранителя, Ольга положила оружие на стол, налила себе большой стакан коньяка и выпила его одним махом, и все сразу же стало казаться не таким ужасным, как было на самом деле.

— Ну, во всяком случае, это был не самый плохой из твоих снов… — пробормотала она, взяла пистолет и вложила дуло в рот, но тут же вытащила его, сморщившись от отвращения. Вкус был омерзительным. Ольга прижала дуло к виску, потом снова опустила руку. А вдруг соскочит? В сердце? Исключено, пойди еще пойми, где оно там на самом деле?! Она устало посмотрела на пистолет, потом решительно подняла руку, вжала дуло в кожу под подбородком и нажала на спусковой крючок.