Стивен Кинг - Мареновая роза

– Женщина, ну почему же ты такая нерасторопная? Шевелись!

Она обхватила Билла, который уже кашлял не так сильно, левой рукой и повела его, поддерживая, к тому месту, где их нетерпеливо дожидалась «Уэнди». Когда они спустились к ней, Рози уже почти полностью несла Билла на себе.

– Кто... вы? – выдавил Билл, вопросительно глядя на темнокожую женщину, когда они подошли ближе, и снова закашлялся.

«Уэнди» проигнорировала вопрос и подхватила его с другой стороны, помогая Рози справиться. А когда заговорила, то слова ее были обращены к Рози.

– Я припасла ее дзат заранее и положила его под стеной храма, так что с этим все в порядке... но нам надо поторапливаться! Ни секундочки лишней у нас нет!

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – заметила Рози, в глубине души догадываясь, о чем идет речь. – Что такое дзат!

– Оставь свои вопросы на потом, – оборвала ее женщина. – Давай лучше прибавим шаг.

Поддерживая Билла с двух сторон, они зашагали по вьющейся на склоне холма тропинке к Храму Быка (и Рози удивилась тому, насколько легко восстанавливаются в памяти вроде бы не сохранившиеся в ней детали) Тени идущих неотступно следовали по траве рядом. Здание вырастало перед ними, словно живое, голодное, алчное существо, казалось, будто оно стремится к ним. Рози испытала огромное облегчение, когда «Уэнди», не доходя до ступенек храма, свернула вправо и повела их в обход строения.

За углом храма на одном из развесистых колючих кустов, словно небрежно брошенное платье, висел дзат. Рози посмотрела на странное одеяние с опаской, но без удивления. Это был мареновый хитон, двойник того, который облекал тело стоящей на холме женщины с безумным и чувственно-сладостным голосом.

– Надевай, – коротко приказала темнокожая женщина.

– Нет, – слабо запротестовала Рози. – Нет, я боюсь.

– ВЕРНИСЬ СЕЙЧАС ЖЕ, РОУЗ!

Билл вздрогнул от обрушившегося на них крика и повернул голову, озираясь широко раскрытыми глазами; лицо его побледнело, хотя в этом, наверное, стоит винить луну, губы дрожали. Рози тоже содрогнулась от ужаса, однако под покровом страха, словно крупная акула под днищем утлой лодочки, описывал круги раскаленный гнев. Еще секунду назад она отчаянно цеплялась за призрачную надежду, моля Бога, чтобы Норман не смог проникнуть в этот мир, чтобы не последовал за ними, чтобы картина захлопнулась у него перед носом, как двери вагона в метро. Теперь же она поняла, что этого не произошло. Он нашел лазейку и очень скоро будет вместе с ними в этом мире – или уже здесь.

– ВЕРНИСЬ, СУКА!

– Надевай, – повторила приказ женщина.

– Зачем? – спросила Рози, но руки ее уже принялись стягивать блузку через голову.

– Почему я должна задевать это платье?

– Потому что так желает она, а она всегда получает то, что хочет. – Темнокожая женщина посмотрела на Билла, который не мог оторвать взгляд от Рози. – А ты не пялься. В своем мире можешь любоваться ею, пока глаза не заболят, мне все равно, но тут это не позволяются. Отвернись, если не хочешь неприятностей.

– Рози? – нерешительно окликнул ее Билл. – Это сон, правда?

– Да, – подтвердила она, улавливая в собственном голосе холодок и неожиданно возникшую рассудочность, о существовании которых и не подозревала. – Да, это сон. Выполняй все, что она говорит.

Он повернулся резко, как солдат по команде «кругом», и посмотрел на узкую тропинку у стены здания, скрывающуюся за углом.

– И эту упряжку для титек снимай тоже, – велела темнокожая женщина, нетерпеливо ткнув пальцем в бюстгальтер Рози. – Под дзатом не должно быть ничего.

Рози расстегнула и сняла бюстгальтер. Затем, не расшнуровывая, сбросила кроссовки и сняла джинсы. Она выпрямилась, оставшись в простых белых трусиках, и посмотрела на «Уэнди», которая утвердительным кивком ответила на немой вопрос. – Да, и их тоже.

Рози стащила трусики, потом осторожно сняла с колючего куста мареновое платье

– дзат. Темнокожая женщина шагнула вперед, чтобы помочь ей одеться.

– Я знаю, как его надевать, не мешай! – отмахнулась от нее Рози и опустила на себя хитон, словно ночную рубашку.

Женщина измерила ее оценивающим взглядом, не проявляя ни малейшего желания помочь Рази даже тогда, когда та замешкалась с бретелькой дзота. Справившись с новым для нее одеянием, Рози посмотрела на себя. Хитон оставлял обнаженным правое плечо, над левым локтем сиял золотой браслет. Она превратилась в зеркальное отображение женщины на холме.

– Можешь повернуться, Билл, – сказала она. Он так и сделал, после чего оглядел ее с ног до головы, задержавшись чуть дольше, чем следовало, на выпуклостях сосков, явственно проступавших через тонкую ткань. Рози не возражала.

– Ты совсем не похожа на себя, – вынес он окончательное резюме. – Выглядишь по-иному. Опасно.

– В снах бывает и не такое, – произнесла она, снова улавливая в голосе холодновато-рассудочные интонации. Ей претил такой тон... и одновременно нравился.

– Должна ли я рассказать, что от тебя требуется? – осведомилась женщина. – Думаю, нет. Конечно, нет.

Рози повысила голос, и крик, сорвавшийся с ее губ, музыкальный и дикий, ничуть не походил на ее прежний голос; это был голос той, другой... и вместе с тем и ее голос тоже, да.

– Норман! – закричала она. – Норман, я здесь, внизу!

– Святой Иисус, Рози, нет! – ошалело уставился на нее Билл. – Ты соображаешь, что делаешь?

Он попытался схватить ее за плечо, но она раздраженно сбросила руку, наградив его предупреждающим взглядом. Ему не оставалось ничего другого, как отступиться – что он и сделал, встав рядом с «Уэнди Ярроу».

– Это единственный и, кроме того, правильный путь. К тому же... – Она перевела взгляд на «Уэнди», и в ее глазах мелькнул огонек сомнения. – Мне, собственно, и не придется ничего делать, верно?

– Верно, – согласилась женщина в голубом платье. – Хозяйка сама справится. А если тебе вздумается помешать ей – или помочь в этом деле, – скорее всего, она заставит тебя пожалеть об этом. От тебя требуется единственное – делать то, что всегда делают женщины, как считает тот придурок наверху.

– Одним словом, я должна увлечь его за собой, – пробормотала Рози, в глазах ее отразилось сияние луны.

– Совершенно верно. Уведи его по тропинке. По тропинке через сад.

Рози набрала полную грудь воздуха и позвала его снова, чувствуя, как браслет наполняет тело странным, безрассудно-сладким огнем; ей нравился звук собственного голоса, мощный и уверенный, похожий на боевой клич техасских рейнджеров, который недавно огласил стены подземного лабиринта, клич, разбудивший затихающего младенца и заставивший его плакать.