Ричард Матесон - Корабль смерти, Стальной человек и другие самые невероятные истории

— Я клянусь, это черт знает как здорово!

— Отстань, Лен. Если хочешь, коли своих подружек.

— Но должны мы научить ее поймать кайф.

— Лен, отвяжись, это моя девчонка!

Черный автомобиль, рыча, продолжал погоню за собственным светом. Пегги нашла и сжала в руке теплую ладонь. Ветер свистел над ними, запуская холодные пальцы в их волосы. Она бы и не хотела таких пожатий, но сейчас была просто благодарна Баду.

Пытаясь скрыть безотчетный испуг, Пегги молча следила, как асфальт исчезает под капотом. Сзади началась возня. Чувствовались объятия напряженных тел, слышно яростное слияние губ. Тем сладострастнее, чем больше миль на спидометре.

— С девчонкой Рота-Мотой! — страстно выдавил из себя Лен, оторвавшись, чтобы вздохнуть. Молодое девичье сердце на переднем сиденье падало и замирало. «Сент-Луис — 6 км».

— Ты не врешь, что никогда не была в Сент-Лу?

— Да нет же, я…

— И значит, ты никогда не видела пляску хмурых?

Огромный комок подступил к горлу.

— Нет. Я… А мы разве… мы для того туда едем?

— Ну и девица, никогда не видела танцы хмуриков! — отозвался сзади Лен.

Во рту у Пегги пересохло. Она аккуратно и демонстративно одернула юбку.

— Значит, не врешь. — Лен все больше воспалялся, — Тогда считай, что ты еще не жила.

— Она во что бы то ни стало должна увидеть это, — вторила Барбара, крутя пуговицу.

— Так в чем же дело, — не отставал Лен. — Да, чувиха, потешим мы тебя сегодня.

— Ничего, все в порядке, — сказал Бад и слегка сжал ее ногу. — Все о’кей, верно ведь, Пег?

Никто в темноте не видел, что Пегги содрогнулась. Ветер продолжал играть ее прядями. Она слышала об этом, даже читала, но ей и в голову не приходило, что можно и самой…

«И тщательно выбирай друзей, дочка. Не дай себя обмануть».

А что, если целых два месяца с тобой никто не разговаривал? Как хочется поболтать, посмеяться, побыть с приятелями. И что я могла ответить, когда на меня обратили внимание и пригласили на пикник?

— Давайте познакомимся, я — Поппи-морячок! — пропел Бад.

Сзади прозвучало кукареканье в знак высшего одобрения. Бад изучал довоенные комиксы и мультфильмы, и на этой неделе они проходили Поппи. Он буквально влюбился в одноглазого пирата и рассказывал о нем Лену и Барбаре, которые уже наизусть знали все его песенки и диалоги.

— Поплавать бы немножко с девчонкой-кривоножкой, я Поппи, Поппи, Поппи, я — Поппи-морячок.

Взрыв хохота. Пегги стало немного стыдно. Бад убрал руку у нее с ноги и ухватился за руль. Резкий наклон на следующем зигзаге дороги, и Пегги отбросило к дверце. От прохладного воздуха слезились глаза и ныло в затылке. 110-115-120 миль в час. «Будь очень осторожна, родная». «Сент-Луис — 3 км».

Поппи недвусмысленно подмигнул ей.

— О, Олив Ойл, милашка, тебя я обожаю.

Последовал толчок локтем в бок:

— Будешь моей Олив Ойл, ты?

Пегги нервно засмеялась:

— Только не я.

— Именно ты.

На заднем сиденье Уимпи набрал воздуху и продекламировал:

— Я во вторник заплачу, а пожрать сейчас хочу!

Пронзительное трио и робкий четвертый голос продолжали концерт под аккомпанемент воющего ветра:

— Когда полно шпионов, то лучше и не надо. Я — Поппи, Поппи, Поппи, я — Поппи-морячок. Трум! Бум!

— Я есть только то, что я есть, — помрачнел Поппи, и рука его потянулась к ногам Олив Ойл под желтой юбкой. Задний ряд квартета возобновил возню и замолк в жарких объятиях.

«Сент-Луис — 1 км». Рев мотора гулко отдавался в неосвещенных пригородах.

— А ну надеть! — протяжно скомандовал Бад.

Все быстро вытащили и прицепили пластиковые защитные лепестки, прикрывающие органы дыхания.

Нос и рот прикрой скорее,Биопреп тебя хитрее.

(Биопреп — сущ., разг. — общее название биологических препаратов для уничтожения гражданского населения. Вошло в употребление во время III Мировой войны.)

— Тебе понравится танец хмурых! — донеслись сквозь дорожный свист слова Бада. — Это сногш…ш!

У Пегги было ощущение, что холод идет отовсюду, ночь и ветер здесь ни при чем. «Помни, милая, сейчас в мире происходят ужасные вещи. Держись в стороне от них».

— А не могли бы мы еще куда-нибудь съездить? — спросила Пегги и тотчас же поняла, что никто не слушает. Бад продолжал пение — «поплавать бы немножко с девчонкой-кривоножкой». Рука его снова оказалась на бедре соседки. А на заднем сиденье в это время поцелуи уступали место более интимным и откровенным действиям.

«Пляска мертвецов». Что-то леденящее душу почувствовалось Пегги в этих словах.

«Сент-Луис».

Черный автомобиль летел среди развалин.

Местечко, бывшее целью их путешествия, встретило дымом и вульгарными возгласами. Всеобщее шумное животное веселье подогревалось сумасшедшим диссонансом, исходящим из доброй дюжины медных инструментов — музыка стиля 1987 года. Пульсирующие, трущиеся друг о друга, танцующие тела заполняли все крохотные подковообразные пространства пола вокруг оркестра. В вырывающемся из дыма и духоты всеобщем подвывании, сопровождающем ритмичные движения этой массы людей, можно было разобрать слова:

Рви меня, кусай меня!В кровь мою добавь огня!Я — твоя, возьми меня!Милый, милый, милый,Ты — мой — дикий — зверь!

Что-то взрывоопасное, готовое вот-вот разлететься осколками, но пока еще единое целое, таилось в этой шевелящейся толпе. «Зверем, зверем, зверем, будь со мною ЗВЕРЕМ!»

— Ну и как тебе это, Олив Пегги Ойл. — Во взгляде Поппи появилась испытующая искорка. Они с трудом протискивались вслед за официантом. — В Сикесвилле ничего подобного не увидишь, не правда ли?

Пегги улыбнулась, сжатая Бадом ладонь онемела, но она покорно следовала за своим кавалером. В тот момент, когда они обходили едва освещенный столик, она вдруг почувствовала чье-то прикосновение. Пегги попыталась отстраниться от невидимых пальцев, но сразу наткнулась на острое, твердое колено. Приходилось изгибаться, лавировать, уворачиваться. Десятки жадных глаз раздевали ее и приглашали предаться похоти. Бад помогал распихивать окружающих. Губы непроизвольно дрожали.

— А вот здесь тебе нравится? — удовлетворенно воскликнул Бад, когда они уселись наконец у самой сцены.

Из сизых сигаретных клубов вынырнул официант. Казалось, он парит над полом с карандашом в руке.

— Что желаете? — удалось расслышать, несмотря на какофонию.

— Виски с содовой.