Клайв Баркер - Таинство

«Я пришел, чтобы увидеть, как он умирает», — понял Уилл.

Он оглянулся: не обнаружится ли где следов лиса, но эта лживая тварь, приведя его сюда, теперь куда-то исчезла — и носа не показывала. Он остался один на один с тем, что ему предстояло. Уилл поднялся по ступеням и оказался в холле. Здесь он остановился на минуту, собираясь с мыслями. В последнее время он не заходил в человеческие жилища — это было первое, и оно показалось ему похожим на гробницу: безмолвные стены, крыша, закрывающая небо. Ему захотелось развернуться и выйти, снова оказаться на открытом воздухе. Но когда он двинулся вверх по лестнице к квартире Патрика, воспоминания стали возвращаться. Когда-то, поднимаясь по этой лестнице, он начинал раздевать Патрика — ему так не терпелось это сделать, что он не мог дождаться, когда тот вставит ключ в скважину своей двери; он перешагивал через порог и вытаскивал рубаху любовника из брюк, расстегивал на нем ремень, говоря Патрику, как он прекрасен, как все в нем совершенно — грудь, соски, живот, член. На Кастро не было еще такого красавца; и никто другой не желал его в ответ с такой страстью.

Он уже был у двери, вошел, направился к спальне. Там кто-то жалобно плакал. Он помедлил, прежде чем войти, боясь того, что может увидеть. Потом услышал голос Патрика.

— Пожалуйста, прекрати, — мягко сказал он. — Это так угнетает.

«Я не опоздал», — подумал Уилл и, открыв дверь, вошел в комнату.

У окна стоял Рафаэль, послушно вытирая слезы. Адрианна сидела на кровати, глядя на своего пациента, перед которым стояла тарелка с ванильным пудингом. Состояние Патрика заметно ухудшилось после отъезда Уилла в Англию. Он еще больше похудел, бледность приобрела болезненный оттенок, глаза, обведенные синими кругами, запали. Ему нужно было выспаться — он с усилием держал глаза открытыми, лицо осунулось от усталости. Но Адрианна настаивала, чтобы он сначала поел, что он и делал, добросовестно выскребывая ложкой тарелку, чтобы не осталось сомнений — он съел все.

— Я доел, — сказал он наконец.

Голос звучал не слишком четко, Патрик клевал носом, словно мог уснуть с ложкой в руке.

— Ну-ка, давай я заберу это у тебя, — сказала Адрианна.

Она взяла тарелку и ложку и положила на прикроватный столик, где выстроились пузырьки с лекарствами. Уилл видел, что на некоторых нет крышечек. Все были пусты.

У Уилла от нехорошего предчувствия сжалось сердце. Он посмотрел на Адрианну, которая, несмотря на стоическое выражение лица, с трудом сдерживала слезы. Нет, она уговаривала Патрика доесть не какой-то обычный ужин. И в этой тарелке был не простой пудинг.

— Как ты? — спросила она Патрика.

— Хорошо… Голова немного кружится, а так хорошо. Это не лучший из пудингов, какие мне доводилось есть, но бывали и похуже.

Голос у него стал тонкий, напряженный, но он изо всех сил старался говорить ровно.

— Это неправильно, — сказал Рафаэль.

— Не заводи свою пластинку, — сурово оборвала Адрианна.

— Это то, чего я хочу, — твердо сказал Патрик. — Если тебе это не по нутру, можешь уйти отсюда.

Рафаэль посмотрел на него, по лицу Патрика было видно, какие противоречивые чувства его одолевают.

— И сколько… это продлится?

— Зависит от организма, — сказала Адрианна. — Так мне говорили.

— У тебя есть время выпить бренди, — заметил Патрик.

Его глаза закрылись ненадолго, потом открылись снова, будто он пробудился после пятисекундного сна. Он посмотрел на Адрианну.

— Это будет странно… — начал он сонным голосом.

— Что будет странно?

— Мое отсутствие, — ответил он с заторможенной улыбкой.

Рука, которой он деловито разравнивал морщинку на простыне, соскользнула с одеяла и схватила руку Адрианны.

— Мы много говорили за прошедшие годы… о том, что после…

— Говорили, — подтвердила она.

— И я узнаю… раньше тебя…

— Завидую.

— Конечно завидуешь.

Было слышно, что с каждой секундой говорить ему все труднее.

— Я не могу это выносить, — сказал Рафаэль, подходя к изножью кровати. — Я не могу это слышать.

— Ничего страшного, детка, — сказал Патрик, словно утешая его. — Ты для меня столько сделал. Больше любого другого. Пойди покури. Со мной все будет в порядке. Правда-правда.

Его перебил звонок в дверь.

— Кого это еще несет? — удивился он, почти как прежний Патрик.

— Не нужно отвечать, — сказал Рафаэль. — Это могут быть полицейские.

— И это может быть Джек, — возразила Адрианна, поднимаясь с кровати.

Зазвонили снова, на этот раз настойчивее.

— Кто бы это ни был, — добавила она, — просто так он не уйдет.

— Сходи, детка, — обратился Патрик к Рафаэлю. — Кто бы там ни был — не впускай. Скажи, что я диктую мемуары.

Он усмехнулся собственной шутке.

— Ступай, — повторил Патрик, когда зазвонили в третий раз.

Рафаэль направился к двери, но, прежде чем выйти из комнаты, оглянулся на человека в постели.

— А что, если это полиция?

— Тогда, если ты не откроешь, они могут вышибить дверь, — сказал Патрик. — Так что иди — покажи им, почем фунт лиха.

Рафаэль вышел, и Патрик откинулся на подушки.

— Бедный мальчик, — сказал он, закрывая глаза. — Ты ведь о нем позаботишься?

— Ты знаешь, что позабочусь, — заверила Адрианна.

— Он не готов к этому.

— А кто из нас готов?

Патрик сжал ее руку.

— Ты молодец.

— А ты?

Он поднял тяжелые веки.

— Я пытался придумать… что сказать, когда придет время. Хотел что-нибудь такое… ну, сильное. Афористичное.

Он угасал — Уилл видел это, речь Патрика становилась все неразборчивее, взгляд — когда он снова открыл глаза — туманным. Но он еще мог слышать голоса от входной двери.

— Кто это? — спросил он у Адрианны. — Джек?

— Нет… похоже, это Льюис.

— Я не хочу его видеть, — сказал Патрик.

Но Рафаэль с трудом удерживал Льюиса. Он как мог старался уговорить его уйти, но тот не слушал.

— Может, тебе стоит ему помочь, — предложил Патрик.

Адрианна не шелохнулась.

— Иди-иди, — настаивал он, хотя силы покинули его. — Я пока никуда не собираюсь. Только… не уходи надолго.

Адрианна встала и поспешила к двери, одновременно желая остаться с Патриком и не пустить Льюиса, который может смутить душевное спокойствие ее пациента.

— Я на минутку, — пообещала она и исчезла в коридоре, оставив дверь приоткрытой.

Уилл услышал, как она сразу, еще не дойдя до входной двери, начала кричать Льюису, что сейчас не время приходить без предупреждения, черт его побери, а потому, бога ради, пусть уходит.