Стивен Кинг - Бессонница

— О, Ральф! Боже милостивый!

Что-то взорвалось в южном крыле дома с такой силой, что распахнулась дверь, сквозь которую они только что прошли. Ральф предположил, что это баллон или баллоны с газом… Хотя в данный момент вряд ли это было так уж важно. Горящие обрывки обоев влетали в комнату через распахнувшуюся дверь, и Ральф увидел, как занавеси и остатки волос на голове Гретхен Тиллбери качнулись в сторону двери, когда огонь всосал воздух из комнаты, чтобы подпитать себя. Интересно, сколько огню потребуется времени, чтобы превратить женщин и детей, спрятавшихся в подвале, в хрустящие сухари?

Ральф не знал, да и вряд ли это было так важно; люди, закрытые внизу, умрут от удушья задолго до того, как начнут гореть.

Луиза с ужасом уставилась на мертвых женщин. По ее щекам катились слезы. Призрачный серый свет, поднимающийся вверх от оставленных ими следов, напоминал пар, исходящий от сухого льда. Ральф провел Луизу к двойным дверям в глубине комнаты, замер перед ними, делая глубокий вдох, затем обнял Луизу за талию и вошел в дерево.

Последовал момент темноты, в которой не только его нос, но и каждая клетка тела пропитались сладковатым запахом опилок, а затем они очутились в комнате за дверями. Возможно, раньше она была кабинетом, но впоследствии служила помещением для занятий групповой психотерапией. В центре, образуя круг, разместились складные стульчики. Стены украшали изречения типа: «НЕЛЬЗЯ ЖДАТЬ УВАЖЕНИЯ ОТ ДРУГИХ, ЕСЛИ НЕТ САМОУВАЖЕНИЯ».

На школьной доске кто-то написал:

«МЫ — ОДНА СЕМЬЯ, И ВСЕ МОИ СЕСТРЫ СО МНОЙ», Около одного из окон, выходящих на веранду, одетый в бронежилет и мешковатый свитер, который Ральф узнал бы в любое время суток, притаился Чарли Пикеринг. — Изжарить всех безбожниц! — крикнул он. Над его плечом взвизгнула пуля; вторая зарылась в оконный переплет справа. Мысль, что Пикеринга охраняют, вновь вернулась к Ральфу, теперь уже приобретя силу убежденности.

— Лесбиянки! Отплатить им их же монетой! Проучить их! Пусть на собственной шкуре испытают все!

— Оставайся наверху, Луиза, — на том же самом уровне.

— Что ты собираешься делать?

— Позаботиться о нем, — Только не убивай его, Ральф, пожалуйста!

«А почему бы и нет? — горько подумал Ральф. — Я сделал бы миру огромное одолжение. Хотя вряд ли сейчас подходящее время для споров».

— Ладно, я не стану его убивать! А теперь замри на месте, Луиза, — слишком много пуль, чтобы рисковать и вдвоем опускаться ниже.

Прежде чем женщина ответила, Ральф сконцентрировался, вызвал внутренний щелчок и прыгнул на уровень Шот-таймеров. На этот раз все произошло так быстро и так тяжело, будто он прыгнул из окна второго этажа, приземлившись на бетонированную площадку. Некоторые краски исчезли из мира, их заменили звуки: потрескивание бушевавшего огня, грохот автоматной стрельбы. Воздух пропитывал запах копоти, в комнате стояла невыносимая жара. Мимо уха Ральфа пролетело что-то, жужжа как насекомое. Скорее всего, жучок 45-го калибра.

«Тебе лучше поторопиться, любимый, — посоветовала Кэролайн. — Если пуля попадет в тебя на том уровне, она окажется смертельной, не забывай». Ральф помнил.

Согнувшись, Ральф подбежал к стоящему к нему спиной Пикерингу. Он наступал на осколки стекла, но Пикеринг не оборачивался. Вдобавок к автомату, который он держал в руках, на боку безумца болтался револьвер, — плечах — маленький вещевой мешок. Он был расстегнут, внутри виднелось несколько наполненных чем-то винных бутылок. Горлышки их были заткнуты мокрыми, скрученными в комок тряпками.

— Убить всех сук! — орал Пикеринг, поливая двор автоматными очередями.

Он отбросил использованную обойму, задрал свитер, обнажил еще три или четыре обоймы, заткнутые за пояс. Ральф потянулся к открытому вещмешку, достал за горлышко одну из наполненных бензином винных бутылок и обрушил ее на голову Пикеринга. В этот момент он понял причину, по которой безумец не слышал его приближения: Пикеринг надел наушники, используемые при стрельбе.

Не успел Ральф оценить иронию того, что человек, идущий на самоубийство, тем не менее стремится сохранить слух, как бутылка разбилась о голову Пикеринга, обволакивая его янтарной жидкостью и осколками стекла:

Тот пошатнулся, прижав руку к порезам. Кровь полилась по его длинным пальцам — пальцам, более подходившим пианисту или художнику, струйками стекая по шее. Он обернулся, за грязными линзами очков сверкали огромные удивленные глаза, волосы стояли дыбом, делая его похожим на человека, только что получившего разряд электрического тока.

— Ты! — крикнул Пикеринг. — Посланец дьявола! Центурион? Детоубийца! Ральф подумал о двух женщинах, убитых в соседней комнате, и его вновь охватила ярость… Хотя «ярость» было слишком мягким определением, слишком.

У него возникло ощущение, будто под кожей загорелись все нервные окончания.

В голове вертелась мысль: «Одна из женщин была беременна, так кто же детоубийца, одна из женщин была беременна, так что же из нас детоубийца?» Мимо его лица прожужжал еще один крупнокалиберный жучок. Ральф не заметил. Пикеринг попытался поднять автомат, из которого он, без сомнения, убил Гретхен Тиллбери и ее беременную подругу. Ральф вырвал оружие и прицелился в него. Пикеринг завизжал от страха. Этот визг еще больше взбесил Ральфа, и он забыл об обещании, данном Луизе. Ральф поднял автомат, намереваясь разрядить его в мужчину, вжимавшегося в стену (в горячке ни одному в голову не пришла мысль, что в автомате может не оказаться патронов), но прежде, чем Ральф успел нажать на спусковой крючок, его внимание привлек сверкающий поток света, вспыхнувший рядом с ним. Поначалу поток оставался бесформенным, сказочным калейдоскопом красок, которому удалось вырваться на волю, затем он принял образ женщины с длинным газообразным шлейфом, восходящим от ее головы.

— Не убивай его.

— Ральф, пожалуйста, не убивай его!

Какую-то долю секунды он прямо сквозь нее видел доску с написанными на черной поверхности словами, а затем краски превратились в одежду, волосы и плоть Луизы, по мере того как она опускалась вниз. Пикеринг взирал на женщину расширившимися от ужаса глазами. Он взвизгнул, и его армейские брюки потемнели в промежности. Пикеринг зажал пальцы зубами, словно пытаясь приглушить вырвавшийся крик.

— Привидение! — выкрикнул он сквозь целую пригоршню пальцев. — Прижрак Шентуриона!

Луиза, не обратив на него внимания, ухватилась за приклад автомата: — Не убивай его, Ральф, не надо!

Внезапно Ральф разозлился и на нее:

— Неужели ты ничего не понимаешь, Луиза? Он отлично знает, что делает!